Война мага. Том 3: Эндшпиль

Она сама оставалась невредима, Смертный Ливень не трогал свою повелительницу, но Сильвия чувствовала и знала — времени осталось совсем немного.

Навернулись злые слёзы. Я же ничего не успела! У меня ничего и никого не было, даже щенка или котёнка, я не целовалась… по-настоящему, с тем, от чьих шагов сладко заходится и замирает сердце, а не из холодного любопытства или желания учинить интрижку!.. Стойте же, стойте, я не хочу, мне страшно, мама!..

«Недолгой была твоя служба, Сильвия».

«Наллика! Хранительница, помоги!..»

«Дороги назад нет. Ты спасла Ордос, но зашла слишком далеко».

«Нет! Я боюсь… больно, Наллика!»

Молчание.

И тут, словно лопнув, незримый зонтик, прикрывавший Сильвию, исчез. Первые капли с яростью голодных пираний впились в неё — и девушка, выпустив чёрный меч, с последним отчаянным воплем низринулась в море.

Всплеск, и волны сомкнулись над её головой.

Осталась только боль, но это длилось недолго.

— Надо же, — озабоченно проговорил Игнациус. — Что-то совсем непонятное…

— Чего ж тут непонятного, — буркнул Динтра, обменявшись быстрыми взглядами с Читающим. — Истечение смерти. Жуткое заклинание. Необратимое и неотразимое. Не завидую тем, кто под него угодил.

— Да, но кто всё это устроил?.. Флот Империи Клешней, штурмовавший Ордос, насколько я могу понять, уничтожен. — Мессир Архимаг склонился над расстеленной картой.

— Это уж надо справиться у вас, мессир, — сухо отозвался целитель и отвернулся.

«Сильвия. Маленькая негодница, она что, возомнила себя героиней, борющейся за свободу и правду?! — Губы старого мага скривились в брюзгливой, презрительной гримасе. — Идиотка. Дура набитая. Ты должна была умереть так, как это нужно мне, а не твоей внезапно проснувшейся совести!»

— Не представляю, что станет теперь с городом, — по-прежнему глядя в окно, проговорил Динтра. — Истечение смерти может остановить только вызвавший. Даже вам, мессир, это, пожалуй, не по плечу.

— Никогда не считал, будто бы всемогущ, — огрызнулся Архимаг.

— Думаю, нам придётся внести кое-какие поправки в наши планы, мессир.

— Динтра, вы опять строите из себя защитника слабых и обиженных?

— Почему «строю», мессир? Я всегда им и оставался, да простится старику маленькая похвальба. Истечение смерти нельзя оставлять просто так. Если мы не заткнём дыру, то заклятье станет постоянным. Обретёт форму некоего самоподдерживающегося явления, ну, например, смерча или ливня. И начнёт странствовать по несчастному миру, оставляя за собой одни руины. Тем более что здесь вызвана какая-то особо смертоносная форма. Настоящий яд, почти что абсолютный растворитель.

Игнациус усмехнулся:

— Вы неисправимый идеалист, друг мой Динтра. Вам бы лишь порассуждать об униженных и оскорблённых. Не надо запугивать себя, Эвиал — закрытый мир, и никакое истечение смерти не может сделаться постоянным. Заклятье мощное, не спорю, и действительно необычное, но оно конечно, Динтра, конечно и не способно к самоподдержанию…

— Читающий так не считает, — метнув взгляд на своего компаньона, уверенно заявил целитель. — В Эвиале сейчас происходит слишком много пертурбаций. Я вполне допускаю, что истечение сделается постоянным. Для этого ему необходимо лишь определённое число жертв. Человеческих, и не только.

— Пожалуйста, воздержитесь от лекций, любезный друг, — огрызнулся Игнациус. — Я и без вас отлично представляю себе природу смертного истечения, но наши планы это не изменит.

— Конечно! — с неожиданным энтузиазмом откликнулся Динтра. — Не изменит и изменить не может. Особенно если мы отправимся туда прямо сейчас. Мы же всё равно собирались ждать, пока Клара Хюммель не доберётся до Западной Тьмы? Вам ведь не составит никакого труда справиться с последствиями истечения, пока я помогу обитателям города врачевать раненых?

«Льстишь, хитрец, — подумал Игнациус. — Правда, лесть у тебя донельзя груба. Так нельзя. Эх, Динтра, Динтра, до седых волос в Долине дожил, а ничему, кроме своих клистиров да примочек, так и не научился. Впрочем, оно и к лучшему. Зачем нам ещё один Игнациус? И одного-то слишком много». Он позволил себе усмехнуться своей же, весьма сомнительной шутке.

— Отчего бы и нет? — пожал плечами мессир Архимаг. — Если вам так уж не по сердцу здешние воздух, свежее молоко и расположение юных очаровательниц — давайте потащимся в этот, как его, Ордос. Эх, Динтра, как же вы ещё молоды. Честное слово, ну прямо ровесник нашей сумасбродки Клары.

— Не вижу в этом ничего плохого, — нахохлился лекарь. — Да и то сказать, мессир, вы уповаете на закрытость Эвиала — но мы-то в него проникли. Да и из него, как мне подсказывает Читающий, кое-кто выбирался. Следовательно, закрытость неабсолютная. А значит, шансы истечению смерти сделаться постоянным существенно возрастают.

— Вас послушаешь, друг мой, так я получаюсь настоящим воплощением мирового зла, — хмыкнул Игнациус. — Ладно, ладно, я не против. Взглянем воочию на этот беспорядок.

— И на его виновников тоже, — добавил лекарь.

«А вот этого уже не надо. О Сильвии тебе лишних подробностей знать не полагается. Но какая девчонка! Устроить здесь, в Эвиале, настоящий Смертный Ливень! Поздравляю, старина, ты не ошибся ни в выборе, ни в методах. Сильвия, похоже, сослужит тебе куда большую службу, чем ты рассчитывал. — В груди Игнациуса затрепыхалось и закололо. — Спокойно, спокойно, старина.

Чудак Динтра не догадывается, что моя дорогая Гончая сейчас открывает Эвиал. Или, вернее, пытается открыть. Конечно, снести все барьеры у неё не получится. Но лазейку она пробьёт. И это только увеличивает шансы на конечный успех всего предприятия. Разумеется, они и так абсолютны, иных планов я просто не составляю, однако никакая поддержка лишней не окажется. Но открывшаяся лазейка в Эвиал… причём не от моей руки… это же… это же…

Это всё равно что намазать леток мёдом перед роем пчёл.

Они это почуют. Сразу же. Не могут не почуять.

И тогда…»

Он глубоко выдохнул. Теряешь голову, старина. В твоём возрасте это непростительно. Восторгаться будем после, когда всё удастся.

Тогда действительно имеет смысл прикрыть лазейку, разумеется, после того, как весть разнесётся достаточно далеко и отзовётся там, где надо. Для вящей правдоподобности. Прекраснодушие дурачка Динтры может дорогого стоить. Без сомнения, они так и подумают — глупый Игнациус, обуреваемый идиотскими стремлениями к благу ближнего своего, кинулся затыкать прорыв собственной задницей. Очень хорошо. Лучше и быть не может.

— Тогда давайте отправляться, — брюзгливо проговорил он вслух. — Рассчитайтесь с хозяйкой, дорогой друг, раз это ваша идея. А я попрощаюсь с девочками.

— Сейчас я свет…

— Не надо, Райна. Не надо никакого света. Я и так отлично всё вижу.

— Так то ты, Ниа, а остальные…

— Тихо вы! Шердрада! Прикроешь нам спину. Я пойду вперёд. Тут полным-полно ловушек. В Великой Пирамиде мы прошли спокойно, а тут придётся повозиться.

— Кстати, храм-то вовсю горит, — заметил Бельт, оглядываясь.

На стенах плясали алые отблески.

Клара с живостью представила, как пламя поднимается всё выше, гудит и ревёт, перекидываясь на соседние строения; удальцы капитана Уртханга получили долгожданный сигнал.