Типа, в сказку попал

Хочешь ходить — умей падать. Или освоишь инвалидную коляску.

Такой вот прикольный плакатик наши физтерапевты соорудили. И рисунок соответствующий пришлепнули. Как глянешь на него, так и зарыдаешь. От умиления. Слабонервные шарахаются от этого шедевра. Снять просят. А главному нравится. То еще у него чувство юмора.

Как у строителей этого аттракциона.

Хочешь ходить — научись падать…

Хочешь-нехочешь, а придется. Вряд ли на выходе медбригада дежурит.

Последние секунды до финиша…

Гора поднатужилась и родила… Леху Серого. И приняли новорожденного нежные объятия куста.

Костоправы мне не понадобились. Но вот одежка потолще не помешала бы.

Скрестили ежа и ужа и получилось… тот самый куст и получился, который принял меня. Четырех- пяти метровые плети, где колючки больше листьев, а цветы пахнут так, что толпе кошек хватит кайфануть.

Только я выцарапался из этого букета, как Тощая в него попала. И тоже ногами вперед. Но лицо рукавом прикрыла. Повезло девке. Морда целее будет. Мою конкретно так ободрало. Хорошо хоть глаза на месте остались. Могло и хуже быть. Тощая могла на башку свалиться. Тощая она-то тощая, но получить полсотни кило на кумпол — мало радости.

А так стою себе в стороне, озираю пейзаж и учусь чужому матерному. Некоторые обороты я в натуре не догнал. Надо будет уточнить. Потом, когда девка из куста выберется.

Пейзаж чем-то Крым напоминает. Горный склон, трава, кусты, ниже они в густые заросли переходят, еще ниже — деревья, чего-то хвойное, кажется. На таком расстоянии не разглядеть, да и прячутся они в чем-то, вроде тумана.

Лайша — само собой вспомнилось слово. Так эти деревья называются. Потом дошло: вспомнилось, как же! Не знал и забыл — это про меня, а забыл и вспомнил — это уже про кого-то другого.

В башке паника и противный скулеж: не так все, не правильно…

Пришлось наводить порядок. Мои мозги, а вытворяют хрен знает чего. И так тошно, а тут еще незапланированная истерика. А нормальный, вроде, пацан.

Короче, отвернулся от деревьев с дурацким названием, закрыл глаза и стал дышать, как учили: вдох-выдох, тишина-покой, а вся суета-сует мне на фиг не нужна. Подышал, попустило, вроде, открыл глаза и впал в ступор.

Восход.

Только глянул на него, и сразу захотелось прилечь и отрубиться. На час или два. А когда проснусь, чтоб все в порядке было. Нормально и привычно.

Зеленое, как неспелое яблоко, солнце цепляется за горизонт. Еще одно, желтое и крупнее апельсина, наблюдается выше.

Может, это и красиво. Может, и удобно даже. На одно, типа, туча наехала, второе на подхвате. Но мы, на Земле, не привыкли к таким излишествам. Нам и одного вполне хватает.

Посмотрел я на оба солнышка, внимательно так, — рано утром это еще можно — и что-то перегорело в душе. Окончательно. Я ведь до последней минуты надеялся, что на Земле я. Пусть в Африке, в Австралии, у черта на куличках, но на Земле все-таки! Что кто-то из братков пошутить решил или подарок ко дню рождения сделал…

Блин! А ведь сегодня и впрямь у меня день рождения! Тридцатник стукнуло. Могли и организовать сюприз по такому поводу. Но устроить круиз на другую планету — такое никто не потянет. Даже всем вместе слабо. Второе солнце Земле организовать?… Это уж полная фигня!

Получается, Земля там, а Леха Серый незнамо где. Пейзажем, типа, любуется. Поздравления нужны или хватит соболезнований?

Еще раз посмотрел на восход: зеленое солнце отцепилось от горизонта, а на желтое уже и смотреть больно.

Шуршать за спиной перестало и я повернулся к светилам задом. Они не обиделись, светить не перестали.

Тощая выбралась из куста. Растрепанная, с исцарапанными руками и щекой. И смотрит не на меня, а на восток. Солнце ей в глаза, а она не щурится. Глаза у нее желто-зеленые. Как у кошки. Что родилась и выросла на улице. Такие дикие киски редко идут на контакт. И собаки держатся от них подальше. Умные собаки, битые жизнью.

Тощая пригладила рыжие, спутанные лохмы, вытащила из них листья и колючки, натянула на голову капюшон. И все это, делая вид, что меня рядом нет. Ни тебе с добрым утром, ни с днем рождения, Леха. Ну, про день рождения я и сам не сразу вспомнил, но пару слов-то можно сказать! А то пошла себе и…

— Почему стоишь? Идти надо.

Ну, ладно, идти так идти. Не для того мы выбирались, чтоб рядом с выходом привал устроить. И мы пошли вниз. Светло, тепло и мухи не кусают. В натуре, нет мух и комаров! Лафа!

Лафа скоро закончилась. Сотня-другая шагов — и мы побежали со всех ног. То, что я принял за туман, оказалось дымом. Лесной пожар это такая штука… По телеку тоже круто смотрится, но в натуре… Блин, не хотел бы я пережить такое еще раз!

Мы бежали. Тощая впереди, я за ней. По узкой, ломоногой тропке. Козьей, не иначе. Среди кустов, потом деревьев, тех самых лайша. Вблизи они оказались высокими и тонкостволыми. Бежать было легко. С горы. И местность больше парк напоминала, чем лес. Да еще ветер в спину. Вот только дымом тянуло все сильнее.

— Куда бежим, знаешь? — выдохнул-выкрикнул в рыжий затылок. Капюшон давно свалился и подпрыгивает на спине.

— К мосту!

И взмах правой рукой.

Ну, к мосту, так к мосту. Я не против.

Мелькают кусты, деревья, опять кусты. Вот дерево с тремя стволами, скрученными в жгут. Таких уродцев специально растят. Долгие годы. Украшение дома, типа. А это в парке само выросло, вымахало в три обхвата!

От дерева взяли еще правее. Теперь уже без тропинки. Прямиком через поляну, по какой-то траве и цветам. Бежать стало тяжелее. Не по стадиону, типа. И с горы мы уже спустились.

Впереди заросли кустов — помесь ежа и ужа — а Тощая и не думает сворачивать. Рыбкой ныряем под ветки, и вот она тропа, выбитая звериными лапами. И мы, как звери, пробираемся на четырех. За кустами опять деревья. Высокие. Лес граничит с парком, хвойные деревья — с лиственными. Дым, треск, жара. По верхушкам прыгает огонь. Вниз чего-то сыпется: то ли крупные шишки, то ли тушки мелких зверушек, обгоревшие до неузнаваемости. Мне не до ботаники с зоологией. Тут как бы свою тушку уберечь.

Как мы бежали! Селезенка чуть не выскочила. Да еще корни под ногами и какие-то ямины. А Тощей они и не помеха, вроде, не бежит девка — скользит, просачивается сквозь заросли. Я-то себя крутым охотником считал, думал, все могу, с моей подготовкой мне сам черт не страшен. Н-да-а… повезло, хоть рыбалкой не увлекался. Бег по пересеченной местности — это не для рыбака.

Ветер ударил в лицо, и дым отнесло. Огонь где-то за нами и сбоку. А впереди поляна с огромным камнем. К нему жмутся кусты. Охватывают ветками где-то на уровне колена. Не моего — камня. Самый большой куст растет отдельно. Между ним и остальными — метра два свободного места. Тощая рванула туда и вдруг остановилась. Как на стену налетела. Я не успел так быстро затормозить. Вроде, легко толкнул, а девка уже на четырех. Пока она поднималась, я разглядел эту стену.

Здоровый волчара черно-коричневого цвета, а глаза ярко-зеленые. И взгляд равнодушный. Сквозь нас. Кто хоть раз видел волка, с собакой не спутает. Другой у нее взгляд. Головой зверь до плеча мне мог достать. И лапы у него толще моего запястья. Стоит, нос морщит. Зубы показывает. Предупреждает, типа,