Ноги из глины (пер. М.Губайдуллин)

Но это же не какое-нибудь пойло. Это – «МакАбре»…

Однажды он пробовал его. Теперь он уже не помнил как, в те времена он обычно пил что-то конкретно ударное. Откуда-то он достал деньги. Даже запах этого приведет его в свинское состояние. Даже запах…

* * *

– И она сказала: «Как забавно – эта штука не подошла прошлой ночью»! – сказал капрал Ноббс.

Он был душой компании.

Наступила тишина. Потом кто-то в толпе начал смеяться, неуверенным смешком человека, который не уверен, что его не заткнут остальные. К нему присоединились еще двое. Потом уже вся группа разразилась хохотом.

Нобби наслаждался.

– Есть еще одна об Клатчианце, когда он зашел в бар с крошечным пианино… – начал он.

– Мне кажется, – твердо сказала леди Селачи, – что закуски уже готовы.

– А будут свиные пальчики? – весело воскликнул Нобби. – С «Винклз» – тарелочку свиных пальчиков, – ну просто полный отпад.

– Я обычно не ем конечности, – сказала леди Селачи.

– Сэндвич со свиными пальчиками… Никогда не пробовали свиные пальчики? Вы должны их попробовать, – сказал Нобби.

– Это… возможно… не самое изысканное блюдо? – сказала леди Селачи.

– О, корку можно срезать, – сказал Нобби. – И даже копыта. Если слишком круто себя чувствуешь.

* * *

Сержант Кишка открыл глаза и застонал. Голова у него раскалывалась. Его чем-то ударили. Наверно, стеной.

Они еще связали его. У него были связаны руки и ноги.

Как оказалось, он лежал в темноте на деревянном полу. В воздухе висел какой-то жирный запах, что-то сильно напоминавший, но досадно неузнаваемый.

Когда его глаза привыкли к темноте, он разглядел слабые лучи света, идущие из-за двери. Еще он услышал голоса.

Он попытался встать на колени, но застонал от обруча боли, охватившего его голову.

Когда тебя связывают, это плохая новость. Конечно, она намного лучше новости, что тебя убили, но она может означать, что убийство всего лишь отложили.

«Такого никогда не было, – подумал он. – В старые добрые времена, если поймаешь кого-нибудь на воровстве, просто оставляешь дверь открытой, чтобы вор мог убежать. Таким образом, возвращаешься домой одним куском».

Упираясь в стену и большую корзину, он смог подняться на ноги. Это ненамного улучшило положение дел, но после того как гром в голове утих, он неуверенно допрыгал до двери.

Из-за нее все еще доносились голоса.

У еще кого-то, помимо сержанта Кишки, были проблемы.

– …болван! Ты из-за этого позвал меня сюда? В полиции есть оборотень! Ах-ха. И это не один из ваших уродцев. У нее настоящий биморфизм! Если ты тронешь монетку, она по запаху определит какой стороной упала монетка!

– А что если мы убьем его и оттащим куда-нибудь его тело?

– Ты думаешь, она не почувствует разницу между трупом и живым телом?

Сержант Кишка тихонечко застонал.

– Э, а что если мы заставим его пройти пешком куда-нибудь, в этом тумане…?

– Идиот, они почувствуют запах страха. Ах-ха. Почему ты не позволил ему все здесь посмотреть? Что он мог увидеть? Я знаю этого полицейского. Жирный старый трус с мозгами, ах-ха, борова. Он все время воняет от страха.

Сержант Кишка очень понадеялся, что от него сейчас не запахнет еще чем-нибудь кроме страха.

– Пошли Мешугаха за ним, ах-ха.

– Вы уверены? Он становится странным. По ночам он уходит и орет, а они не должны этого делать. И он трескается. Не доверяй големам делать что-либо важ…

– Все знают, что нельзя доверять големам. Ах-ха. Следи за ним!

– Я слышал, что Ваймз…

– Я прослежу за Ваймзом!

Кишка как можно тише отодвинулся от двери. У него не было ни малейшего представления, что за штука такая называемая голем Мешугах, за исключением того, что от него надо держаться подальше.

Теперь, если бы он был таким же хорошим полицейским, как Сэм Ваймз или капитан Кэррот, он бы… нашел гвоздь или что-то, чтобы перерезать эти веревки. Они были затянуты очень крепко, и врезались в запястье из-за того, что были очень тонкими, чуть толще струны, и были многократно обмотаны вокруг рук. Нужно найти обо что их потереть…

Но, к сожалению, и против всякого здравого смысла, иногда люди непредусмотрительно бросают своих связанных врагов в комнатах, абсолютно не содержащих ни гвоздей, ни подходящих острых камней, ни острых осколков стекла, и даже, в крайних случаях, без достаточного количества хлама и инструментов, чтобы собрать полностью работоспособную бронированную машину.

Ему удалось опуститься на колени и обследовать доски. Хоть бы отщеп доски. Или полоска металла. Или широко открытая дверь с надписью СВОБОДА.

Ему бы подошло что угодно.

Все, что у него было, это тонкий кружок света на полу. Дырка от давно выпавшего из доски сучка, сквозь который сочился тусклый оранжевый свет.

Кишка лег и приложился глазом к дырке. К сожалению там же оказался и нос.

В нос ударила ужасная вонь.

Там внизу было что-то вроде воды, или, по меньшей мере, какой-то жидкости. Он был над одним из многочисленных потоков, протекающих под городом, конечно же, их построили века назад и их сейчас использовали, если помнили об их присутствии, для обычных нужд, для которых люди обычно использовали чистую свежую воду; например, чтобы сливать туда всевозможные отходы, делая ее абсолютно непригодной для питья. Один из этих потоков проходил под Кишкой. Аромат аммиака как сверло вбурился в обонятельные луковицы носа Кишки.

И все же там был свет.

Он задержал дыхание и посмотрел еще раз.

На пару футов ниже него плыл малюсенький плотик. На нем лежало с полдюжины крыс, и горел малюсенький огарок свечи.

В его поле зрения вплыла крошечная лодочка. Она доверху была наполнена крысами, а в середине, верхом на крысах, сидел и греб…

– Крошка Безумный Артур?

Лилипут посмотрел вверх.

– Кто это там?

– Это я, твой старый добрый друг Фред Кишка! Протяни мне пожалуйста руку.

– Че тя тама делашь?

– Я весь связан, и меня хотят убить! Почему здесь так ужасно пахнет?

– Энто старый поток с Кокбилл. Все отходы с этого рынка скота сливаются сюды, – Крошка Безумный Артур ухмыльнулся. – Можешь назвать энто рогом изобилия, да? Зови меня просто королем золотой реки.

– Меня хотят убить, Артур! Не прикалывайся!