Ноги из глины (пер. М.Губайдуллин)

От попытки сфокусироваться на мече глаза у человека перекосились.

И, опять, Ангуа опять почувствовала приступ изумления. Кэррот не запугивал этого человека. Он не запугивал его. Он просто использовал меч для демонстрации… ну, точки зрения. И все. Он бы очень удивился, если бы услышал, что не все думали также.

Какая-то часть ее сказала: «Кому-нибудь другому нужно было бы стать очень умным, чтобы стать таким же простым как Кэррот».

Нападавший сглотнул.

– Хорошее замечание, – сказал он.

– Да, но… им нельзя доверять, – сказал один из нападавших. – Они ходят туда-сюда и ничего не говорят. Что они замышляют, а?

Он пнул Дорфла. Голем немного покачнулся.

– Ну, это, – сказал Кэррот. – Я как раз разбираюсь с этим делом. А пока я вынужден попросить вас заняться собственными делами…

Третий из нападающих был новеньким в городе, и не мог так легко отступить от задуманного, пусть даже на пути стоял какой-то там капитан городской стражи.

Он вызывающе поднял молот и открыл рот, чтобы сказать:

– О, да? – но запнулся, потому что до его ушей дошло рычание. Оно было довольно низким и мягким, но в нем была какая-то сложная интонация, которая проскочила вниз по позвоночнику к какому-то маленькому нервному узлу и нажала древнюю кнопку под названием «Первобытный Ужас».

Он повернулся. Привлекательная женщина-полицейский позади него дружелюбно улыбнулась ему. Правильней сказать, уголки ее рта вытянулись вверх и обнажили все ее зубы.

Он уронил молот себе на ногу.

– Очень хорошо, – сказал Кэррот. – Я всегда говорил, что всего можно добиться добрым словом и улыбкой.

Толпа посмотрела на него с тем выражением людей, с каким они всегда смотрели на Кэррота. Оно возникало от невообразимой мысли, что он действительно верит в то, что говорит. От такого утонченного издевательства у них перехватывало дыхание.

Они отступили и заспешили прочь.

Кэррот повернулся к голему, который, встав на колени, пытался сложить вместе кусочки своей дощечки.

– Пойдемте, мистер Дорфл, – сказал он. – Мы пройдем с Вами оставшийся путь.

* * *

– Вы с ума сошли? – воскликнул мистер Хук и попытался захлопнуть дверь. – Вы думаете, я захочу это обратно?

– Он является Вашей собственностью, – сказал Кэррот. – Люди хотели разбить его.

– Вам не надо было им мешать, – сказал мясник. – Вы что, ничего не знаете? Я не собираюсь пускать его к себе под крышу!

Он опять попытался закрыть дверь, но нога Кэррота блокировала ее.

– Тогда я боюсь, я буду вынужден предъявить Вам обвинение, – сказал Кэррот. – А именно, в загрязнении города.

– О, будьте серьезны!

– Я всегда серьезен, – сказал Кэррот.

– Он всегда серьезен, – подтвердила Ангуа.

Хук в бешенстве замахал руками.

– Пусть он убирается. Черт! Я не хочу, чтобы убийца работал на моей бойне! Оставьте его себе, если Вам так хочется!

Кэррот схватил дверь и силой распахнул ее до конца. Хук отступил на шаг.

– Вы собираетесь дать взятку офицеру полиции, мистер Хук?

– Вы с ума сошли?

– Я всегда разумен! – сказал Кэррот.

– Он всегда разумен, – вздохнула Ангуа.

– Полицейским запрещено принимать подарки, – сказал Кэррот. Он оглянулся на Дорфла, с жалким видом стоявшего на обочине. – Но я могу купить его у Вас. По честной цене.

Хук бросил взгляд на голема.

– Купить? За деньги?

– Да.

Мясник заколебался. Когда люди предлагают деньги, не время рассуждать, разумны ли они.

– Ну, это другое дело, – уступил он. – Когда я его купил, он стоил 530 долларов, но сейчас, конечно, он приобрел дополнительные навыки…

Ангуа зарычала. Вечер был очень тяжелым, и запах свежего мяса обострил все ее чувства.

– Вы только что собирались отдать его!

– Ну, отдать, да, но бизнес есть биз…

– Я дам Вам доллар, – сказал Кэррот.

– Доллар? Грабеж среди белого дня!…

Ангуа выбросила вперед руку и схватила его за горло. Она чувствовала пульсирующие вены у него на шее, запах его крови и страха… Она постаралась подумать о капусте.

– Сейчас уже ночь, – прорычала она.

Как и тот человек с молотом, Хук прислушивался к своим инстинктам.

– Доллар, – прохрипел он. – Хорошо. Отличная цена. Один доллар.

Кэррот вытащил доллар. И помахал блокнотом.

– Обязательно нужна расписка, – сказал он. – Законная передача права владения.

– Хорошо, хорошо, хорошо. Рад подчиниться.

Он в отчаянии посмотрел на Ангуа. Что-то не совсем обычное было у нее в улыбке. Он быстро набросал несколько строчек.

Кэррот заглянул ему через плечо.

«Я, Герхард Хук атдаю держателю сиго, в полное и пастаяное владение голема Дорфла в абмен на Адин долар и все че он зделаит являица его ответственностью и ниче не относица ко мне.

Подпись, Герхардт Хук».

– Странная орфография, но выглядит законно, не так ли? – сказал Кэррот, забирая бумагу. – Большое спасибо, мистер Хук. – Все стороны удовлетворенны, как мне кажется.

– Это все? Могу я идти?

– Конечно, и…

Дверь захлопнулась.

– О, неплохо сработанно, – сказала Ангуа. – Теперь у тебя есть голем. Ты теперь знаешь, что все, что он сделает, будет под твоей ответственностью.

– Если это так, почему тогда люди ломают их?

– А тебе он на что?

Кэррот задумчиво посмотрел на Дорфла, который смотрел в землю.

– Дорфл?

Голем поднял голову.

– Вот расписка. Вам не надо иметь хозяина.

Голем двумя толстыми пальцами взял кусочек бумажки.

– Это означает, что Вы принадлежите сам себе, – ободряюще сказал Кэррот. – Вы сам себе