Ноги из глины (пер. М.Губайдуллин)

Он снял шлем и пригладил волосы на затылке.

– Э… – начал он.

– Я знаю, что ты собираешься спросить, – сказала Ангуа.

– Ты знаешь?

– Я знаю, что ты думал об этом. Ты знаешь, что я собиралась уйти.

– Это было очевидно, не так ли?

– И мой ответ – нет. Мне бы хотелось, чтобы я могла сказать да.

Кэррот был явно озадачен.

– Никогда такого не было, чтобы ты сказала мне нет, – сказал он. – Не понимаю, зачем тебе?

– Великие боги, ты поражаешь меня, – сказала она. – Ты всегда поражал.

– Мне казалось, что тебе захочется этим заняться, – сказал Кэррот. Он вздохнул. – Ну, хорошо… это, конечно, не имеет значения.

Ангуа почувствовала слабость в ногах.

– Не имеет значения? – переспросила она.

– Понимаешь, да, было бы неплохо, но я не перестану от этого спать.

– Не перестанешь?

– Ну, нет. Очевидно, что нет. У тебя есть свои дела. Это ничего. Мне просто казалось, что тебе это понравится. Что ж, я займусь этим один.

– Что? Как можно…? – Ангуа остановилась. – Кэррот, о чем ты вообще говоришь?

– Музей Хлеба Гномов. Я обещал сестре мистера Хопкинсона, что я приведу его в порядок. Понимаешь, приведу в надлежащий вид. У нее не все в порядке со здоровьем, и я думал, что это может принести немного дохода. Между нами говоря, там есть несколько экспозиций, которые можно было улучшить, но я боюсь, мистер Хопкинсон был несколько упрям в этих вопросах. Я уверен, что многие гномы в городе ринутся туда, как только узнают об этом музее, и, конечно, молодежи надо изучать их великую историю. Хорошенькая уборка и чуть побелки преобразит там все, я уверен, особенно в отделе античных хлебов. Я хотел взять несколько дней отпуска. Думал, это взбодрит тебя, но я понимаю, что гномий хлеб не является куском хлеба для каждого.

Ангуа уставилась на него. Кэррот часто привлекал такой взгляд. Ее взгляд изучал каждую черточку на его лице, в поисках хоть малейшего свидетельства, что это какая-то шутка. Какая-то тонкая, замаскированная шутка, рассчитанная на других. Каждая ее жилка знала, что он должен шутить, но не было ни одной улики, ни намека, чтобы доказать это.

– Да, – сказала она слабо, все еще изучая его лицо. – Я уверена, что это может стать золотой жилой.

– Музеи должны стать много интереснее в наши дни. И, знаешь, там есть целая куча партизанских сдобных пышек, которые он внес в каталог, – сказал Кэррот. – И некоторые ранние образцы оборонительных бубликов.

– Ух ты, – сказала Ангуа. – Эй, почему бы нам не подготовить огромный щит с надписью типа: «Опыт боевой выпечки гномов»?

– Это, наверно, не сработает, – не замечая сарказма сказал Кэррот. – Опыт боевой выпечки гномов постепенно забывается. Но я вижу что это идея уже захватила тебя!

«Мне все равно придется уйти, – думала Ангуа, пока они шли по улице. – Рано или поздно он поймет, что из этого ничего не выйдет. Оборотни и люди… у нас так мало общего. Рано или поздно мне придется его оставить. Но, на пока, оставим это на завтра».

– Заберешь свои платья? – спросила Веселина за ее спиной.

– Может одно или два, – сказала Ангуа.

,

1

Он впоследствии напился вдрызг и был заброшен на борт торговцем, отплывающим в странные и иностранные места, где он встретил множество юных девушек, которые не носили слишком много одежды. Он пережил много приключений и в конце концов умер, наступив на тигра. Так хорошее дело обошло весь мир.

2

Это, как говорится, можно установить что-то на треножник, а потом взорвать.

3

Красный рогалик по-французски (прим. переводчика).

4

Городская ратуша.

5

Потому что в Анх-Морпорке нет городской ратуши.

6

Дрожжевая бадья.

7

Коммандер Ваймз, с другой стороны, считал, что преступникам надо устраивать короткий, но крепкий шок. Сила шока зависела от того насколько крепко можно привязать преступников к электродам.

8