– Значит, если я возьму на себя наезд – хорошим буду, не возьму – плохим, да?
– Нет, Костя… Ты в любом случае останешься хорошим. Так что спи спокойно. Да, путевку я тебе оформлю завтра утром, поездка будет вполне законна. Причину придумаем, это несложно. Тебе даже пальцем никто не погрозит. Ты чист. Ты чист и непорочен, Костя. Иди, я оторвал тебя от ужина. Приятного аппетита.
Анатолий вышел из беседки и, не разбирая дороги, зашагал по проезжей части в сторону слабого сияния, висевшего над домами.
Через пятнадцать минут его догнал таксист.
Улицы были пустынными, редкие фонари почти не освещали дороги, из-под колес летели брызги, шины влажно шуршали по лужам. Запахнувшись в промокший плащ, Анатолий неотрывно смотрел на дорогу. Иногда он невнятно бормотал что-то, и водитель косился на него не то опасливо, не то усмешливо.
– Я смотрю, досталось тебе сегодня, парень, – обронил он.
– Досталось, – кивнул Анатолий. – Сильней не бывает.
– Женщина?
– Наверно, все-таки женщина… Хотя и мужики руки приложили. А с чего ты взял?
– Ну как… Ночь, дождь, такси, сам вроде трезвый… Да и едем на Садовую… Похоже, к женскому общежитию… А?
– Да, у входа остановишься. Подождешь?
– Подожду… Возить в третьем часу все равно некого, а счетчик будет работать.
– Я быстро, – сказал Анатолий, выходя.
Быстро не получилось. Пришлось долго стучать в запертые двери подъезда, подходить к окнам, возвращаться. Наконец в полумраке вестибюля показался вахтер. Он с подозрением всматривался в темноту, колебался, вредничал, не торопясь открывать двери, прикидывался, что не понимает, чего от него хотят.
– Открой, батя! Важное дело.
– Какое дело?
Преступление! – гаркнул Анатолий, потеряв терпение, надеясь хоть этим словом расшевелить подозрительного старика. – Убийство! – Громыхнули запоры, и дверь открылась. – В двести шестнадцатой живет Татьяна Николаева. Позовите ее, пожалуйста. Она знает, что я должен прийти.
– Это которая недавно пришла?
– Она самая. Еще не спит, наверно.
– Что же мне, вот так всю ночь и шастать по этажам? – начал было ворчать вахтер, но Анатолий перебил его:
– Хорошо, я сам схожу.
– Сиди! – строго приказал старик. – А то еще за тобой придется идти… Попробуй потом вытащи тебя из комнаты… Знаем, насмотрены, наслышаны… Вас только пусти, вам только дай волю…
Анатолий сел в продавленное кресло. Однако ждать не пришлось. Через несколько минут спустилась Татьяна. Увидев Анатолия, она подошла, присела рядом в такое же кресло.
– А знаешь, тебе в халатике куда лучше, чем в этих ресторанных нарядах, – сказал Анатолий.
– Спасибо. Что-нибудь случилось?
– Так… Кое-что… Человека сшиб.
– Да? – переспросила Таня. – И что же?
– Да вот не знаю, как дальше быть… Подумал, может, ты подскажешь.
– Боюсь, что я в этих делах не сильна.
– А в каких сильна?
– Во всех остальных.
– Слушай внимательно. Ты должна мне помочь.
– Должна? Почему?
– По многим причинам. Потому что мы с тобой знакомы, потому что люди обязаны помогать друг другу, потому что нужно оставаться человеком, даже когда ближнему паршиво.
– А, тогда конечно. Так бы сразу и сказал.
– Есть только один способ нам всем выйти сухими из этой мокрой ночи. Нужно, чтобы за рулем сидел Костя.
– Но именно на этом он и 'настаивал в аэропорту.
– Это было давно. С тех пор многое изменилось. И мы все – ты, я, Костя – живем в другом мире, с другими законами, с другими обязанностями… Но и эти условия просуществуют недолго, к утру они исчезнут. И мы свалимся в…
– Я все понимаю, Толя. Чего ты хочешь?
– Чтобы за рулем сидел Костя.
– Усвоила. Дальше.
– А мы с тобой должны оказаться на заднем сиденье.
– Сядем на заднее, если ты не будешь хватать меня за коленки.
– Не сядем, Таня! Мы с тобой сидели на заднем! А хватал я тебя за коленки или не хватал – это уж ты решай сама. Как тебе будет удобнее.
– Мне удобнее, чтоб хватал. Только не здесь. Вахтер очень переживает.
– Договорились.
– Мне можно идти?
Я пришел говорить с тобой не о коленках, хотя готов говорить о них когда угодно и сколько угодно. Но не в эту ночь. Костя сидел за рулем. Мыс тобой – сзади. И подтверждаем всем и везде, что было именно так.
– И чего добиваемся?
– Я остаюсь на своем месте.
– Начальником управления?
– Да. И ты остаешься на своем месте.
– Чертежницей?
– Ты остаешься моим самым лучшим, самым близким и самым любимым другом.
– Явное повышение? – улыбнулась Татьяна.
– Называй это как хочешь. Костя тоже остается на своем месте. Через три месяца, ровно через три месяца мы покончим с этой историей. Но мы в один голос должны подтвердить, что тот человек сам, понимаешь, сам неожиданно выскочил из кустов и попал под машину. Что в общем-то соответствует действительности. И все. Конец. Мы с тобой едем к морю. Хочешь – на месяц, хочешь – на два.
– И Костя едет с нами?
– При чем тут Костя?
– Ну как же… Ему тоже есть что забыть, есть что смывать морскими волнами.
– Что же ты ему предлагаешь смывать?
– Кровь.
Анатолий встал, прошелся по вестибюлю, постоял у входной двери, глядя на поджидавшее его такси, вернулся к Тане. Вахтер настороженно следил за каждым его движением. Анатолий сел на край кресла, взял руки Тани в свои ладони.
– Таня, постарайся меня понять… Мне нельзя признаваться. Они сразу поймут, что я выпил, это подтвердят официанты. И тогда я становлюсь преступником.
– Ты говорил с Костей?
– Да. Я только что от него.
– Что он тебе ответил?
– А! Не могу, говорит. Совесть у него завелась или еще что-то.
– Чего ты хочешь от меня?
– Чтобы ты согласилась помочь мне. Чтобы ты подтвердила…
– Что человека сшиб Костя?
