зыскивают по всему городу. И квартира, и студия под наблюдением. Здесь ты нам только мешаешь. Этой работой руковожу я.
– Но я могу…
– Путаться под ногами и отвлекать меня, – оборвал он ее. – Убирайся, Даллас! Как только я хоть что-нибудь раздобуду, немедленно свяжусь с тобой.
– Ведь он уже у нас в руках, Фини! Мы точно знаем, кто совершил эти преступления, каким образом и почему!
– Теперь дай мне выяснить, где он находится. Если Надин Ферст еще жива, дорога каждая ми нута.
Именно это мучило ее больше всего. Хотелось что-то возразить, но Ева понимала, что это бес смысленно.
– Хорошо, я уйду, но…
– Не звони мне, – приказал Фини. – Я сам позвоню.
И он отключил связь.
По дороге к дому Рорка Ева пыталась решить для себя, на чем строятся человеческие отношения. Когда нужно придерживаться принципов, когда нужно идти на компромисс? Жизнь с Popком была для нее пока чем-то непривычным – как новые туфли, к которым никак не приноровишься.
Она на всех парах влетела в спальню, увидела его у гардероба и с ходу бросилась в наступление.
– Только не пили меня за опоздание! Соммерсет это уже сделал.
Она начала стаскивать с себя одежду, а Рорк между тем неторопливо вдевал в манжету золотую запонку. Он стоял к ней вполоборота, и она не могла видеть выражение его лица.
– Ты не должна отчитываться ни перед Соммерсетом, ни передо мной.
– Ты хоть понимаешь, что мне надо было работать?! – Она плюхнулась на стул и стала расшнуровывать ботинки. – Но я сказала, что приду, – и пришла. Я отлично помню, что гости явятся через десять минут. Я буду готова. Мне достаточно пары минут, чтобы влезть в платье и попудрить нос.
Она стащила с себя джинсы и метнулась в ванную. Рорк, улыбнувшись, пошел за ней.
– Не надо торопиться, Ева. На коктейль не являются строго по часам. И за опоздание никого не четвертуют.
– Я сказала, что буду готова вовремя! – Она стояла под душем и намыливала голову шампунем. – И буду.
– Отлично. Только никто не обидится, если ты появишься через двадцать минут или даже через тридцать. Интересно, за кого ты меня принимаешь? Думаешь, я буду злиться на то, что у тебя есть своя жизнь?
Она поглядела на него сквозь пелену воды.
– А разве нет?
– Вынужден тебя разочаровать. Позволь напомнить, что именно благодаря тому, что у тебя есть своя, профессиональная жизнь, мы и познакомились. У меня тоже есть свои обязанности. Что же, мы должны теперь бросить работу и не отходить друг от друга ни на шаг? Я не хочу сажать тебя под замок, Ева. Я хочу научиться жить с тобой!
Она откинула со лба мокрые волосы и внимательно посмотрела на него. А когда вылезла из ванны, вдруг бросилась ему на шею и расцеловала.
– Это будет нелегко. Мне самой с собой бывает нелегко. Иногда я вообще удивляюсь, как ты сдерживаешься. Мог бы иногда и стукнуть.
– Я об этом подумывал, но ты обычно вооружена.
– Сейчас – нет…
Он обнял ее за талию, провел рукой по бедрам.
– А когда ты обнажена, мне в голову приходят совсем другие мысли.
– Ага! – Она приподнялась на цыпочки и снова поцеловала его. – Какие, например?
Рорк с сожалением отстранился.
– Скажи лучше, почему это ты так возбуждена?
– Наверное, потому, что ты такой красивый в этой рубашке! – Она сняла с крючка халат. – А может, меня возбуждает мысль о туфлях, в которых мне придется мучиться весь вечер.
Заглянув в зеркало, Ева решила, что надо хоть немного приукрасить себя косметикой, которую ей вечно навязывала Мевис. Взяв тушь, она принялась усиленно подкрашивать ресницы.
– А может, потому, что сержант Пибоди нашла клад, – небрежно произнесла она.
– Молодец сержант Пибоди! И что это за клад?
Ева закончила работу над правым глазом, похлопала ресницами.
– Один зонтик и одна туфелька.
– Вы его нашли?! – Рорк обнял ее за плечи и поцеловал в затылок. – Поздравляю!
– Мы его почти что нашли, – уточнила Ева. Она попыталась вспомнить, чем следует заняться после ресниц, и остановила свой выбор на губной помаде. Мевис пропагандировала перманентную окраску губ, но Ева не смогла бы прожить три недели с намазанными губами. – У нас есть доказательства. На этих сувенирах нашли его отпечатки пальцев. На зонтике – только его и жертвы. На туфле есть и другие, но это скорее всего отпечатки продавщицы: совершенно новые туфли, первый раз надетые. А она как раз перед смертью купила несколько пар обуви на распродаже в «Саксе».
Ева пошла было в спальню, но потом вспомнила об ароматизированном креме, привезенном Рорком из Парижа, и вернулась за ним в ванную.
– Хуже всего то, что мы не знаем, где он находится. Он откуда-то пронюхал, что я направилась к нему, и смылся. Фини возится с его компьютером в надежде найти хоть какой-то след. Вся полиция города поставлена на ноги, но он мог и улизнуть из Нью-Йорка. Я бы, наверное, не выбралась сюда сегодня вечером, но Фини меня выгнал. Сказал, что я путаюсь под ногами.
Она открыла гардероб, нашла коротенькое платье цвета меди, которое купил ей Рорк, и вытащила его. Длинные рукава, глубокий вырез, а юбка едва прикрывает то, что демонстрировать не принято…
– Мне надо надеть какое-то подходящее белье, да?
Рорк выдвинул верхний ящик комода и достал оттуда крохотный лоскуток того же цвета, который с трудом, но можно было принять за трусики.
– Это подойдет, – сказал он и протянул ей. Ева надела их, поглядела в зеркало.
– Господи! Да их будто и нет…
Спорить времени не было; она натянула платье и расправила складки.
– Я люблю смотреть, как ты одеваешься, но сейчас думаю о другом.
– Знаю, знаю. Иди. Я спускаюсь следом.
– Я не об этом. Может быть, ты все-таки назовешь имя?
– А разве я не сказала?
– Нет, – ответил Рорк. – Не сказала.
– У него очень простое и до боли знакомое имя. Его зовут Морс.
– Шутишь!
– Си Джей Морс… – Она смотрела куда-то вдаль невидящим взором. – Когда я достану этого ублюдка, он получит столько эфирного времени, сколько ему и не снилось!
Зазвонил телефон внутренней связи.
– Гости прибывают, сэр, – раздался голос Соммерсета.
– Хорошо. Так это Морс? – снова переспросил он.
– Да. Подробности позже. – Ева пригладила рукой волосы. – Я же сказала, что буду готова вовремя! Да, еще одно, – вспомнила она, беря Рорка под руку. – Будь добр, пропусти мою гостью. Некую Ларинду Марс.
