Ореол смерти

убийцы могут переживать.

– Вы должны мне сказать, когда видели ее в последний раз, Джордж. И ваш ответ мне при­дется записать на диктофон.

– Да, конечно. Это было в десять часов. Мы поужинали «У Робертса» на Двенадцатой. Потом взяли такси. Сначала я отвез ее. Да, около деся­ти, – повторил он. – Я приехал домой через четверть часа – ждал кое-каких сообщений.

– Как обычно проходили ваши встречи? То есть… Я хотела сказать – где?

– Где? – переспросил он задумчиво. – По-разному… Часто приезжали сюда, иногда – к ней. Время от времени хотелось чего-то необыч­ного, и мы снимали на ночь номер в «Паласе». – Он внезапно замолчал и уставился в пустоту. – Боже мой! Боже мой!

– Простите, – пробормотала Ева, понимая, что никакие слова не помогут его горю. – Я ис­кренне вам сочувствую.

– Кажется, я начинаю все осознавать, – через силу проговорил Хэммет. – И, когда по­нимаешь наконец, что случилось, становится еще тяжелее. Она вышла из такси, рассмеялась, по­слала мне воздушный поцелуй. У нее были такие красивые руки… А я поехал домой – и забыл о ней! Стал заниматься делами. В двенадцать при­нял снотворное и лег: утром у меня было назна­чено заседание. Я спокойно спал, а она в это время лежала под дождем, мертвая… Не знаю, как смогу это вынести.

– Я бы, конечно, предпочла побеседовать с вами позже, но, увы, должна была прийти сегодня. Кажется, вы последний человек, который видел ее живой.

– Кроме убийцы. – Он вдруг напрягся. – Если, конечно, не я ее убил.

– Чем скорее я это выясню, тем будет лучше. Для всех.

– Да, конечно… лейтенант.

Она услышала горькие нотки в его голосе.

– Вы не помните, какой компании принадле­жало такси? Мне надо проверить ваши передви­ жения.

– Такси вызывали из ресторана… Кажется, это был «Рапид».

– Разговаривали ли вы с кем-нибудь между полуночью и двумя часами ночи?

– Я уже говорил, что принял лекарство и лег спать около полуночи. Один.

Это можно было проверить, просмотрев за­пись охранной видеосистемы у входа в здание, но Ева отлично знала, что при желании запись можно и уничтожить.

– А в каком настроении она была в тот вечер?

– Пожалуй, слегка рассеянная – очевидно, думала о деле, над которым работала. Мы побол­тали о ее детях, главным образом о дочери. Мирина собирается осенью замуж. Сесили очень радовалась тому, что дочь решила устроить настоящую свадьбу – с белым платьем, фатой, по­дружками невесты.

– Она не говорила о чем-нибудь, что ее бес­покоило?

– Кажется, нет. С делом, которое она вела, было все в порядке. Сесили надеялась, что ей удастся добиться максимального наказания.

– Ей никто не угрожал? Она не получала не­обычных посланий?

– Нет. – Хзммет прикрыл глаза ладонью. – Неужели вы думаете, что если бы я знал что-то важное, то скрыл бы это от вас?

На этот вопрос Ева предпочла не отвечать.

– Как вы полагаете, зачем ей понадобилось отправиться в Вест-Сайд, да еще в такое время?

– Представления не имею.

– Могла ли она встречаться, например, с ин­форматорами?

Хэммет явно хотел что-то сказать, но переду­мал.

– Я… я не знаю, – пробормотал он. – Мне это в голову не приходило. Она была такая упря­мая и всегда полагалась на собственные силы.

– А какие, на ваш взгляд, у нее были отно­шения с бывшим мужем?

– Дружеские. Немного прохладные, но тем не менее дружеские. Они оба были очень привя­заны к детям. Когда мы с Сесили стали близки, он был немного… обижен. – Хэммет замолчал и внимательно посмотрел на Еву. – Не думаете же вы, что… – он криво усмехнулся. – Марко Анжелини, подстерегающий с ножом в руках быв­шую жену? Нет, лейтенант. У Марко есть недо­статки, но Сесили он никогда не обижал. Да и вообще он слишком холоден и консервативен. Насилие – не его стиль. Кроме того, у него не было мотивов для убийства.

«А вот это нам предстоит выяснить», – поду­мала Ева.

Отправившись из квартиры Хэммета в Вест-Энд, Ева словно совершила путешествие в дру­гой мир. Здесь не было ни мраморных полов, ни серебристых подушек. А были потрескавшиеся тротуары, стены, расписанные граффити, при­зывавшими посылать куда подальше все живое.

И люди здесь были под стать окружающему. Какой-то наркоман посмотрел на Еву и так пло­тоядно усмехнулся, что ей стало не по себе. Уличный торговец, сразу распознавший в ней поли­цейского, тут же покатил со своей тележкой в более безопасное место. Он явно торговал не только безделушками и дешевыми украшениями. И знал, что встречаются еще такие полицейские, которые относятся к запрету на наркотики все­рьез.

Но наркотики сейчас Еву совершенно не вол­новали. Ей надо было просто получить ответы на некоторые вопросы.

Дождь смыл кровь. Команда полицейских, обыскавших место преступления, собрала все, что могло оказаться уликами. Ева стояла на тротуаре, где погибла Тауэрс, и пыталась предста­вить себе, как все происходило.

Повернулась ли она к убийце лицом? Скорее всего. Успела ли увидеть нож? Возможно. Но среагировать не успела.

Ева огляделась по сторонам. Из окон, из-за заржавленных машин, притулившихся вдоль обо­чины, на нее смотрели недоброжелательные глаза здешних обитателей.

Сесили Тауэрс приехала не на такси: ни в одной из компаний нет записей о том, что сюда кого- нибудь доставляли. Ее собственная машина стояла в гараже, а на частнике Тауэрс не поехала бы…

Подземка! – решила Ева. Быстро и безопас­но – во всяком случае, пока не выйдешь на улицу. Выход из подземки был метрах в двухстах отсюда.

И все-таки для прокурора Тауэрс было более естественно взять такси. Может быть, она торо­ пилась? Или не хотела, чтобы кто бы то ни было видел, что она приехала сюда? Так или иначе, Се­сили Тауэрс полагалась на свои силы, – так ведь Хэммет про нее говорил? И она ничего не боя­лась…

Ева представила себе, как Сесили поднялась по лестнице подземки, вышла на улицу. Дождь лил как из ведра, и она наверняка раскрыла зон­тик… И тут Еву осенило. Зонтик! Куда подевался зонтик? Такая рассудительная и практичная женщина не выйдет под дождь без зонта. Ева вытащила диктофон, повторила рассуждения вслух. Надо будет обязательно это проверить.

Интересно, где ее поджидал убийца? На улице? Или в одном из близлежащих домов? А может, в баре или в клубе?

– Привет, беляночка!

Ева, нахмурившись, обернулась. Перед ней стоял огромный негр. Волосы его, как и у мно­гих в этом районе, были украшены перьями. На щеке – ярко-зеленая татуировка: ухмыляющий­ся череп. На нем был алый жилет, надетый на голое тело, и обтягивающие алые же штаны.

– Привет, черненький, – ответила Ева в тон ему.

Негр ухмыльнулся.

– Ищешь работу? – он кивнул на здание нудистского клуба на другой стороне улицы. – Тощая ты больно, но, может, они тебя и возьмут. Белых у них мало. Все больше мулатки. Могу за­молвить за тебя словечко.

– С чего это?

– По доброте душевной и за пять процентов, лапочка. Такая белая красотка может неплохо заработать.

– Я обдумаю это предложение, но пока что работа у меня есть, – усмехнулась Ева и выта­щила свой