— Люблю праздники, но не умею ни петь, ни танцевать.
— Ты танцуешь в круге.
— Это разные вещи.
— Я никогда не слышала, чтобы ты пел. Может у тебя неплохо получится.
Я чуть не расхохотался.
— Баска, ты когда-нибудь слышала ослиный рев?
Она искренне удивилась.
— Какой рев?
— Не какой, а чей. Осла. Это такое животное, таскает тяжести на Юге,
— я улыбнулся. — Не отличается музыкальным голосом.
— Я никогда его не слышала.
— И меня тоже не захочешь слушать.
Она нахмурилась.
— А ты когда-нибудь пытался петь?
— Не пытался и не буду.
Дел покачала головой.
— Танцору меча нужно петь.
— Пустая трата дыхания, баска.
— Не пустая, если хочешь выиграть.
— Я прекрасно делаю свое дело не создавая лишнего шума, — я убрал ногу с кустика травы, который жеребец непременно хотел выдернуть, и повернулся к лагерю. — Из-за того, что ты поешь…
Она схватила меня за руку.
— Тигр, смотри…
Я посмотрел. Ничего особенного я не увидел: три всадника приближались к месту кимри, а навстречу им шел мужчина. Светловолосый человек с длинными косами.
— Гаррод, — сказал я. — Ну и что? Он продает лошадей.
Пальцы Дел впились в мое предплечье.
— Эти люди, Тигр… я знаю их. Это люди Аджани.
Я оттащил ее назад, прежде чем она успела сделать второй шаг к дороге.
— Дел, подожди.
— Я знаю их, Тигр.
— Ты уверена?
— Да.
— И что ты собираешься делать? Разбушеваться там и вызвать их на танец?
Она попыталась вырваться. Я не выпустил.
— Тигр… ты не понимаешь…
— Понимаю. И еще понимаю, что сейчас не самое подходящее время бросать им вызов.
Она перестала бороться. Щеки заливал румянец.
— А когда будет подходящее время?
— Может быть утром, если ты настаиваешь. Последние две недели мы занимались только тем, что лазили по пригоркам, баска… Почему, в конце концов, одну ночь не поспать как следует? Они никуда не денутся, Гаррод тоже. Если он с ними знаком, может он знает и Аджани. Если нет, они просто хотят купить у него лошадей.
— У них уже есть лошади, Тигр.
— Прежде чем проткнуть его твоим мечом, я думаю, нужно его хотя бы расспросить.
— Тогда давай спросим его прямо сейчас.
— Давай не будем, — я снова потащил ее назад. — Дел, я тебе помогу, если ты подождешь до утра.
— Утром нам нужно уезжать.
— А перед этим найти лошадь и повозку, — я мотнул головой в направлении Адары и ее детей. — Это наша последняя ночь вместе, баска… Думаю, им хотелось бы провести ее не любуясь лужами крови в круге.
Дел скрипнула зубами.
— Ты сентиментальный дурак.
Я крепче сжал ее руку.
— Это лучше, чем просто дура, каковой в данный момент являешься ты.
— Я должна получить кровный долг, — яростно зашипела она. — Каждый из них должен десятикратно заплатить за то, что сделал с моей семьей. А если ты думаешь, что я позволю им уехать с кимри и не вызову их в круг, значит у тебя вообще нет мозгов.
— А если они откажутся? — я отпустил ее и увидел красные следы от моих пальцев на ее руке. — Скорее всего так и будет, Дел. Они ведь Южане. Они не воспримут приглашение всерьез, а вот как только ты отвернешься, они разрежут тебя на куски. У них нет чести, Дел, и из-за этого ты умрешь.
— Перед этим я найду Аджани.
Что-то внутри меня сжалось.
— Я не хочу, чтобы ты погибла, Дел.
Солнце почти скрылось за горами. Угасающий свет смягчил черты лица Дел и мне показалось, что я заметил на ее лице что-то более обнадеживающее, чем прежний гнев. С минуту она смотрела мне в глаза, а потом глубоко вздохнула.
— Я тоже не хочу.
— Тогда давай сделаем так, чтобы этого не случилось.
Всадники исчезли. Не было видно и Гаррода.
— И давай что-нибудь поедим.
Дел пошла к костру.
Мясо было неплохим, хотя я бы предпочел съесть его в более приятной компании. Адара погрузилась в уныние и лишь изредка вставляла фразу в разговор. Массоу пребывал в дурном настроении. Дел попыталась его развеселить, он немного оттаял, но обиды не скрывал, словно хотел обвинить меня во враждебности жеребца.
Ну что ж, может мои чувства и передались жеребцу.
Киприана вела себя иначе. Когда она улыбнулась нам, ее глаза странно блестели, время от времени она трогала у шеи вырез ее туники. Киприана прислуживала мне вместо матери и подкладывала мясо, пока я не попросил ее остановиться. Мою миску она трижды наполняла до краев.
Дел, конечно, все замечала, криво улыбалась, но ничего не говорила. С одной стороны, приятно было знать, что мне не придется скандалить с обиженной ревнивой женщиной. С другой стороны, мне бы доставило удовольствие видеть ревность Дел. Но Дел умело скрывала свои мучения или просто считала, что Киприана не стоит внимания, как соперница.
Хотя мне стало совершенно ясно, что Киприана этого стоила.
После ужина я отправился к жеребцу, гнедой слишком расшумелся. Он пританцовывал, бил копытами, рыл землю и фыркал, поднимая верхнюю губу, чтобы показать большие желтые зубы. Я решил, что где-то рядом стоит кобыла в охоте, а гнедому много не нужно, чтобы завестись.
Я успокаивал жеребца как мог, но его совершенно не интересовали ни мои слова, ни дружеское похлопывание. Я попытался почесать его под челюстью, обычно при этом морда гнедого сразу принимала глупое, довольное выражение. На этот раз на жалкую попытку он ответил возмущенным фырканьем и мне пришлось снова стирать слюну с лица.
— Прекрасно, — буркнул я, — стой здесь и дуйся. Не поведу я тебя ни к какой кобыле, как бы ты ни просил.
Обрисовавшись в свете костра, у меня за спиной появилась Киприана. Уже стемнело и кимри окутали дым, свет, запах еды и выпивки.
— Тигр?
