— Что-то не так, — сказал я ей. — Происходит что-то плохое.
Ее меч сверкнул в пламени костра и с этой вспышкой ощущение неправильности возросло безмерно. Я почувствовал тошноту и головокружение. Меня переполняли ненависть, враждебность, чье-то яростное желание окружить нас в темноте.
— Что-то… — снова начал я.
Костер горел за спиной Дел, я не видел ее лица.
— Ты думаешь… — но она не успела закончить, потому что люди начали кричать.
20
— Ну и вонь, — сказал я.
Дел кинула на меня откровенно неверящий и раздраженный взгляд.
— Сейчас не время беспокоиться о странных запахах.
— Но ведь воняет, — не успокоился я. — Ты не чувствуешь? Это запах магии, Дел… а от магии ничего хорошего ждать не приходится.
Кимри был прерван. Больше не звучали дудочки, никто не пел и не танцевал. Все метались в панике.
Враг еще не появился, но я не сомневался в его существовании. Я чувствовал его. Воздух был наполнен запахом магии такой силы, что я был уверен в ее способности с легкостью уничтожить всех людей, собравшихся здесь. Человеческое сопротивление эти силу не остановит, оно даже не замедлит ее приближение.
Мы с Дел осторожные бойцы. Мы прекрасно понимаем, когда расклад делает победу невозможной, и тогда готовы отступить без сожаления, независимо оттого, как к этому отнесутся окружающие. Услышав вокруг крики, мы приготовились сражаться или бежать, но полное незнание того, кто враг и где он не позволяло принять решение. Нам оставалось только стоять рядом с Адарой и ее детьми у костра, пока странники паниковали и уносились в темноту.
Уносились и погибали.
По крикам мы попытались определить, с какой стороны приближается враг, а когда поняли, не обрадовались. Кимри был окружен. С холмов и гор текла река враждебности, скользившая во тьме как дух и пожиравшая все на своем пути.
— Глаза, — сказала Дел, — посмотри в эти глаза… Люди? Или животные?
— Слишком низко для людей, если конечно они не встали на четвереньки,
— всегда учитывал все возможности. — Думаю животные.
Дел нахмурилась.
— Их слишком много для волков. Они везде.
Мы стояли у костра, а между нами, прижавшись друг к другу, застыли жители Границы. Костры около других повозок еще горели, но вокруг них ничего уже не было. Люди убежали или спрятались в повозках, призывая своих Северных богов.
— Собаки? — предположил я. — Собаки иногда сходят с ума.
— Вряд ли. Собаки кимри молчат.
Собаки действительно не лаяли, и меня это беспокоило. Жеребец взвизгивал, бил копытами и всячески показывал свое беспокойство, так же вели себя и другие лошади, привязанные по соседству. Но собаки не издавали не звука. Они молчали, словно понимали, что враг был гораздо сильнее их хозяев, и покорно приняли роль жертв, чувствуя бессмысленность сопротивления.
Река приближалась. Куда бы я ни посмотрел, везде видел глаза, внимательные и пугающе дикие. Раскосые, дикие глаза, сияющие в темноте как лед.
Я стоял и думал, что самым разумным сейчас было бы вскочить на лошадей и удирать, но лошадь у нас была одна на пятерых.
И я смотрел на эту единственную лошадь, пока не появился Гаррод. Он ехал на сером жеребце, ведя за собой гнедых и мышастых. Оседлать лошадей он не успел и ограничился уздечками.
— Нельзя терять время, — быстро сказал он. — Звери вокруг нас. Лошадям, конечно, достанется, но у нас будет хотя бы шанс прорваться.
Дел и я убрали мечи в ножны и взялись за протянутые нам поводья.
— Адара, вставай, — приказал я.
— Массоу и Киприана…
— …здесь не останутся. Иди сюда, — Адара подошла. Я попытался ее подсадить, но гнедой шарахнулся. Я оттолкнул Адару и мрачно посмотрел на Гаррода.
Он хмурился.
— Они не должны… — не закончив, он буркнул что-то о зверях и начал разговаривать с лошадьми.
Говорил он на Северном диалекте, которого я не знал, но понимал слова доброжелательности и нежности, песню утешения и бесконечного сопереживания. Лошади сразу успокоились.
— Адара, — позвал я и, подсадив ее, убедился, что она крепко уселась на спину мышастому. Закончив с Адарой, я взял у Гаррода другую лошадь, одну из гнедых.
— Киприана.
Она подбежала и оказалась в кольце моих рук. Я подсадил ее на лошадь. Запутавшись в длинных шерстяных юбках, она неуклюже шлепнулась животом на шею лошади, но сползла на спину и, поправив юбки, уселась нормально.
— Это хорошие лошади, — сказал Гаррод, наблюдая за нами, — но все они с характером.
Киприана с мрачным лицом подобрала повод.
— Я умею ездить верхом, — сообщила она. — Я не упаду.
Гаррод остался доволен ее ответом и повернулся к Дел, чтобы посмотреть, удобно ли устроился на другом гнедом Массоу. Оставшийся мышастый достался Дел. Для нее вскочить на лошадь не составляло таких трудов, как для Киприаны, поскольку она, в отличие от девочки, юбок никогда не носила. На ней были штаны с широким поясом, гетры и высокие ботинки, похожие на мои.
Остался только я. Я подошел к жеребцу и потянул за веревку. Оставляя гнедого пастись, я, как и раньше, не снял с него уздечку и вбив в землю колышек привязал к нему жеребца веревкой. Теперь мне нужно было только собрать веревку, взять повод и подвести жеребца поближе к костру.
— Ты знал? — прямо спросил я. — Я чувствовал запах, а ты, Говорящий с лошадьми, знал что- нибудь?
Он покачал головой. Светлые косы скользнули по плечам и бусинки, блестевшие в свете костра, зазвенели.
— Не знал, пока лошади мне не сказали, но к этому времени они были уже слишком близко. Я успел только надеть уздечки и подъехать ко всем вам.
Левой рукой я взялся за жесткую гриву, немного отступил и прыгнул на спину жеребца. Устроившись поудобнее, я разобрал повод и веревку. Шерстяная ткань скользила по шкуре гнедого. Я сжал ногами его бока и почувствовал, как играют мышцы.
— Ко всем нам? Но ты знал только о Дел и обо мне… Почему ты решил, что нас больше?
— Потому что я видел вас, — тихо сказал он, — когда спускался поговорить с людьми Аджани.
Я смотрел на Дел, не сомневаясь, что мы думали об одном: банда Аджани крадет людей, чтобы продавать их в рабство. Не вел ли нас Гаррод в ловушку?
— Поехали, — потребовал Северянин, — или будете ждать, пока вас съедят?
Оказавшись перед подобным выбором, я решил, что лучше драться с людьми, чем с животными.
Мы повернули лошадей и помчались.
Гаррод повел нас к выходу из маленькой долины. Оказалось, что он знал свое дело: я почти не
