Леди неукротимость

– Не беспокойтесь, – сказал он. – Алексис приставил ко мне стражу. Полковника Мода и сэра Хэмфри. Как только я приближаюсь к Кардигану, один из них тут же отводит меня подальше.

– Хорошо, – сказала Кейт.

– Ас тех пор как начали прибывать гости, он постоянно окружен женщинами. Я не понимаю это­го. Они любят его. И всегда любили. Знаете ли вы, что его даже привлекали к суду за преступный разговор?

– А что это?

Вэл невесело рассмеялся:

– Так юристы называют совращение чужой же­ны, мисс Грей.

Кейт окинула взглядом улыбающиеся лица жен­щин, окружавших графа, и подняла бровь.

– Да, – сказал Вэл. – Он обладает почти та­кой же притягательностью, как и де Гранвиль, не так ли?

Она переключила свое внимание на другой ко­нец стола, где царствовал Алексис. Это отврати­ тельно, подумала она. Леди Черчилль-Смайт посто­янно наклонялась к нему и вслушивалась в его слова так, будто он был архиепископом Кентерберийским. Мадемуазель Сен-Жермен бросала на него жаркие взгляды, которые он возвращал ей с невозмутимым спокойствием, а графиня Ландсборн просто прика­ салась к нему. Кейт была рада, когда наступило время дамам выйти из комнаты. Если бы ей при­шлось еще какое-то время наблюдать за ним, как эти женщины скачут перед Алексисом, ей самой бы понадобился стакан портвейна.

Дамы собрались в Красной гостиной. Когда Кейт вошла в комнату, она подумала, что не от­казалась бы сейчас от пары очков с затемненными стеклами. Эта гостиная получила свое название от красных лакированных панелей. Отделанная позо­лотой, красными драпировками из итальянского шелка, уставленная кушетками и стульями, обиты­ми красным дамастом, эта комната производила такое же сильное впечатление, как и золотая столо­вая. Кейт обошла комнату по кругу вместе со своей матерью. София шла быстрым, энергичным шагом, и на ее лице светилась улыбка удовлетворения от­того, что она находится среди, как она сама говори­ла, «сливок Общества». Кейт никак не могла при­способиться к красной комнате.

Оказавшись перед зеркалом, в котором отра­жался окружавший ее со всех сторон красный цвет, она вздрогнула и сказала матери:

– Как ты думаешь, кому-нибудь нравится крас­ный цвет?

– Кейт, тише. Этой комнате почти триста лет. Та картина принадлежит кисти Рафаэля, а леди Джулиана говорила мне, что этот столик когда-то принадлежал Марии-Антуанетте.

– Он красный.

София отвернула крышку своего флакона с ду­хами.

– О, Кейт, пожалуйста, потише. – И она оттес­нила свою дочь в угол рядом с китайским шкафчи­ком. Кейт безропотно подчинилась. – Ты должна вести себя как можно лучше. Леди Джулиана просто разъярена.

– Но я не сделала ничего. В последнее время.

– Не из-за тебя. Из-за маркиза. Он привел Ее.

– Ее? – спросила Кейт.

– Ее, – повторила София с выражением на ли­це, похожим на выражение испуганной лани. Она кивнула в направлении троих Динкль.

– Динклей?

– Нет. Ее.

Следя за направлением взгляда Софии, Кейт увидела щедро одаренную природой фигуру Каро­лины Бичуит.

– Миссис Бичуит? – Руки и ноги Кейт онеме­ли, и ей показалось, что она смотрит в комнату через окно с улицы.

– Да, эту Бичуит. – София придвинулась по­ближе к Кейт и повернулась спиной к женщине, о которой они говорили. – Она его, его… И он привел ее к себе в дом. Это оскорбление. Ты не должна разговаривать с ней. Избегай находиться в ее присутствии.

– Преступный разговор, – сказала Кейт.

Ее мать продолжала что-то говорить, но Кейт ее не слышала. Впервые за весь вечер она по- настоя­щему внимательно рассматривала Каролину Бичу­ит. У этой женщины были густые каштановые воло­сы, которые блестели, отражая падающий на них свет, а ее губы были естественно-розовыми. Ее лицо было немного широковато, но глаза были настоль­ко большими и круглыми, что несколько неправиль­ной формы лица никто не замечал. Цвет этих глаз походил на цвет ночного неба, их синева заставляла вспомнить о тропических птицах и лазури.

Миссис Бичуит и Алексис. Миссис Бичуит жила в Хэпплтоне. У миссис Бичуит был пожилой муж, который постоянно отсутствовал. А также у миссис Бичуит был Алексис.

Кейт почувствовала себя плохо. Корсет был слишком тесным. Съеденная ею за обедом пища застряла у нее где-то между горлом и талией и гро­зила вернуться назад.

У нее даже был вкус, у этой миссис Бичуит. На ней было платье из серого с перламутровым отливом атласа без этих глупых складочек, сборочек и оборок, которыми были украшены платья всех остальных присутствовавших в комнате женщин. И что хуже всего, она была достаточно умна, чтобы надеть платье с достаточно скромным декольте. Кейт бросила взгляд на свою собственную грудь. Ханна настояла на том, что в вечернем туалете грудь и плечи должны быть открыты.

– Я чувствую себя как фигура на носу кораб­ля, – пробормотала Кейт.

Мысль миссис Бичуит была верной. Если все окружающие считали необходимым выставлять свои плечи напоказ, то гораздо больше внимания можно было привлечь, прикрыв их.

– Мама, ты сказала, что лорд Алексис пригла­сил миссис Бичуит? Когда?

– Я не знаю, – сказала София. – Но леди Джу­лиана узнала о том, что она придет сюда, только вчера.

– Вчера…– Это был день, когда он разыскал ее в Часовой башне. День, когда она почти позво­лила ему…

В комнату с шумом вошли мужчины, и их тено­ры заглушили женские сопрано. Черные фраки тут же заполнили всю комнату, и Кейт оказалась в окру­жении трех из них. Леди Джулиана представила ей ученого из Кембриджа, священника и лорда. Джули­ана упомянула об ее интересе к литературе, и три пары глаз тут же зажглись. К своему собственному удивлению, Кейт оказалась втянутой в настоящий интересный разговор. Жаль только, что она испыты­вала в душе слишком большую боль, чтобы насла­диться своей первой настоящей популярностью.

Ей ничего не оставалось делать, кроме как гово­рить. Поэтому она говорила о Блейке и Драйдене, о Тэккерее, Троллопе и Диккенсе. И все это время она наблюдала, как Алексис де Гранвиль переходил от одной Динкль к другой и к третьей, а затем к графине и к мадемуазель, и все только для того, чтобы оказаться рядом с миссис Бичуит.

Она снова почувствовала тошноту. Так как она очень внимательно наблюдала за любовниками, она не заметила, как граф Кардиган присоединился к ее небольшой группе и тут же спровадил ученого, свя­ щенника и лорда, и поэтому Кейт вздрогнула от удивления, когда увидела, как граф предлагает ей руку. Кардиган проводил ее к кушетке и с ее раз­решения сел рядом с ней. Кейт подумала: специаль­но ли он выбрал такой маленький диванчик, на котором было место только для них двоих. Прокля­тье. Ей не было видно Алексиса и эту женщину с того места, на котором она сидела.

Она вытащила из кармана свой платочек с чер­ной каймой и принялась скручивать его в руках, втайне желая, чтобы это был не платочек, а прекрас­ная шея лорда Алексиса.

Граф Кардиган наклонился к ней и прикоснулся пальцем к ее юбке.

– Что? – спросила Кейт.

– Я спросил: не избегаете ли вы меня нарочно, мисс Грей?

– Конечно, нет, милорд.

– Я подумал, что вы, возможно, не любите солдат.

Она с усилием снова обратила свое внимание на графа.