Леди неукротимость

– Я абсолютно ничего не имею против солдат.

Кардиган медленно и внимательно оглядел ее лицо, а затем его взгляд скользнул по ней вниз до самых ног. Кейт с трудом удержалась от того, чтобы наклонить плечи вперед, так чтобы ее грудь казалась меньше. Раздраженная тем, что она едва не поступила как школьница, она специально улыбну­лась графу. У него были элегантно подстриженные усы, а волосы слегка завивались на висках.

– Мисс Грей, я надеюсь, что вы позволите мне проводить с вами больше времени. Если бы вы позволили мне небольшую вольность, я сказал бы, что ваша красота заставляет меня жалеть о том, что я родился англичанином, а не американским джентльменом.

Кейт не знала, что ей ответить, так как у нее не было большой практики принимать комплименты. По крайней мере, она не залилась румянцем и не начала хихикать. Она остановила свой выбор на спокойном «спасибо», и восхищенный наклон его головы сказал ей о том, что она сделала правиль­ный выбор.

Успех с одним комплиментом явно заставил графа продолжать в том же духе. Лесть лилась рекой, и Кейт начала чувствовать себя как ромовый кекс, заливаемый глазурью. Чувство неловкости ус­тупило изумлению, когда граф схватил ее руку, поцеловал ее и снова положил ей на колено так быстро, что ей почти показалось, что ничего этого не произошло. В этот момент она заметила какое-то движение в противоположном углу комнаты и, под­няв туда глаза, была тут же пригвождена к месту яростным взглядом маркиза Ричфилда.

Он был рассержен. Какое он имел право сер­диться на нее? Змей. Он занял пост рядом с буфетом и наблюдал за ней и за графом. Она гордо выпрями­лась и осчастливила Кардигана еще одной улыбкой. Когда она бросила следующий взгляд в сторону буфета, она увидела, что Алексис вручает бокал вина миссис Бичуит.

– Черт побери, – сказала Кейт. Граф рассмеялся:

– Что за выражение.

Ее спасла леди Джулиана. Все должны были подняться на стену замка, чтобы осмотреть окружа­ ющий ландшафт при лунном свете.

Граф предложил ей свою руку. Кейт приняла ее, и они последовали за леди Джулианой и осталь­ ными гостями. Когда они, накинув мантильи и на­кидки, шествовали по двору торжественной процес­сией, как придворные дамы и кавалеры, граф накло­нился к ней и прошептал ей на ухо:

– Признаюсь вам, мисс Грей: мне бы хотелось увидеть при лунном свете вовсе не ландшафт.

ГЛАВА 10

Алексис счел отличной хитростью со своей сто­роны присоединиться к декану и старой леди Уикуорт. После нескольких его маневров они втроем оказались на шаг позади Кардигана и Кейт. Этому наглецу не удастся совратить эту девушку, даже если Алексису придется бросить его из-за этого в темницу.

С того самого момента, когда он увидел, что Кардиган подошел к Кейт, Алексис думал о своей темнице. Когда губы графа прикоснулись к ее руке, Алексис почувствовал, как его самообладание раз­ летелось на куски, как подъемные ворота под удара­ми осадного орудия. Она улыбнулась этому грязно­му животному, и Алексис начал вспоминать различ­ные орудия пыток, которые покрывались плесенью в его темнице.

Тиски для раздавливания пальцев– это было слишком банально. У него было там железное крес­ло, которое использовалось для постепенного опус­кания жертвы в пылающий костер.

Граф обнял Кейт за талию, чтобы помочь ей подняться по ступенькам. Он мог бы использовать ботинки. На ноги жертвы надевались высокие кожа­ные сапоги, которые затем поливались снаружи ки­ пятком. Кипяток проникал через кожу и разъедал ноги. Все равно банально и неинтересно. И к тому же у графа слишком маленькие ноги.

Он порылся в памяти. Горячая смола. Подвеши­вание с двухсотпятидесягифунтовым грузом. Так, это выглядело многообещающе.

Кардиган прошептал что-то Кейт на ухо, и она рассмеялась.

Он может швырнуть этого негодяя в потайную подземную темницу с люком – маленькую, темную нишу, выдолбленную в каменном основании замка, где места хватило только для того, чтобы лежать. После того как утихнет суета и его поиски прекра­тятся, он сможет подвесить Кардигана на дыбу.

Увлекшись своими фантазиями, Алексис отстал от декана и леди Уикуорт. Он поднялся на крепост­ ную стену разъяренный до такой степени, что с ним вряд ли мог бы сравниться и сам неистовый Филип де Гранвиль. Кардиган вцепился в Кейт, как клещ, и вовсе не собирался отходить от нее. Алексис обо­гнал графиню и главного распорядителя местной охраны и уже нацелился на свою предполагаемую жертву, но в этот момент ему преградил путь весь выводок Динклей.

– У-у, милорд, покажите же нам самые лучшие виды, – сказала мисс Черри Динкль.

Алексис попытался было отступить, но он уже был окружен. В один момент Динкли оказались справа и слева от него, а одна из двойняшек прибли­жалась к нему спереди, вращая свой букет. Джорджиана Динкль ухватилась за его правую руку и не собиралась отпускать ее. Мерри Динкль делала не­возможным отступление влево, уронив свой букет, так что ему пришлось наклониться и подобрать его. А когда он выпрямился, то его свободная рука уже была захвачена. Ему ничего не оставалось делать, кроме как полностью подчиниться.

Он стал их гидом. Он показывал им созвездия, лунные горы и кратеры, виднеющиеся на горизонте холмы и с трудом подавлял приступы раздражения, причиной которых были изливающиеся потоком «у-у» и «а-а», вызванные его пояснениями. Если бы он не пытался одновременно следить за Кейт и ее воздыхателем, ею вряд ли удалось бы уговорить показать мисс Джорджиане Динкль Сторожевую башню.

Они вошли в башню прямо с дорожки, про­ходившей по верху крепостной стены. Священник на похоронах ребенка не мог бы быть более серь­езным и мрачным, чем был Алексис, показывающий юной леди винтовую каменную лестницу, комнаты для стражи, оружейные, кладовые. Но по-настоя­щему мисс Динкль, казалось, заинтересовала только спальня.

Распахнув дубовую дверь, она быстро вошла в комнату пятнадцатого века, отделанную темными панелями, портретами тюдоровского периода и ме­блированную небольшой кроватью.

– О, как это умно с вашей стороны, лорд Алек­сис, иметь поблизости такую небольшую комнатку.

Внезапно в нем проснулся инстинкт самосохра­нения, который должен был бы работать постоянно. С пятнадцати лет женщины начали подстраивать ему различные ловушки с целью поймать его в сети брака. Он всегда нюхом чувствовал нечто подобное. В данном случае ловушка пахла лимоном и вербе­ной. Это была тощая девица Динкль с пальцами, похожими на паучьи лапки, и плоским телом деся­тилетнего мальчишки.

Он вполне заслуживал судебного иска по поводу нарушения обязательства жениться, который стре­мительно надвигался на него, и зло обругал себя за то, что все его мысли были заняты Кейт.

Алексис стоял перед платяным шкафом в из­ножье небольшой кровати. Мисс Динкль располо­ жилась между ним и дверью, которая была полуотк­рыта. Сквозь нее было слышно слабое завывание – это наверняка были призывы мамы Динкль. Алек­сис сделал шаг по направлению к дверям, и его тут же сбило с ног пушечное ядро из атласа и кружев. Он оступился и упал назад, на сундук, а на него сверху упала мисс Джорджиана Динкль.

– О, милорд, о-о-о-о. – Эти «о!» становились все громче, а блеяние мамы Динкль слышалось все ближе.

Выплюнув забившийся в рот край нижней юбки, Алексис начал пробираться к дверям сквозь ярды атласа.

– Только не это!

– О, нет! О, нет! Пожалуйста, милорд!