Леди неукротимость

На этот раз он не приехал за ней.

Кейт стояла на палубе клипера, который утром должен был отправиться в Америку. Она плотнее прижала к себе шаль и направилась к носу. Наступил вечер, и на борту оставались лишь немногие из членов команды.

Мама рекомендовала ей прощение и стойкость, но Кейт испытывала слишком большую боль. Она предложила ему свое сердце и свою любовь, изящ­ные, сверкающие драгоценности, украшающие хруп­кое ожерелье ее доверия. Алексис швырнул их в бу­шующее пламя своей вины и смотрел, как они сгорали дотла. И это заняло у него меньше времени, чем потребовалось бы, чтобы разлить чай.

Вэл поднялся на палубу, после визита к маме, и присоединился к ней на носу. Они наблюдали, как луна превращается из серой в серебристую, а потом в ослепительно белую.

– Останься еще на несколько дней, – сказал Вэл. – Я уверен, что он приедет.

Кейт ухватилась за поручень перед собой и опус­тила взгляд на свои руки.

– Я не хочу снова испытать боль.

– Но ведь прошла только пара недель, моя дорогая. А Алексис на этот раз вырыл для себя чудовищно глубокую яму. Ему понадобится какое-то время чтобы ему надоело стоять на дне и раз­глядывать сияющий свет наверху.

Облизнув губы, Кейт задала вопрос, который она хотела задать с того момента, как Вэл появился на судне, чтобы попрощаться с ними:

– Миссис Бичуит?

– Извини. Алексис может вызывать страх, ког­да он не хочет оказаться загнанным в угол, и я бо­ юсь, что сейчас он изображает важную персону. Я не понимаю этого. В его характере есть что-то, что дает ему возможность заставить любого челове­ка чувствовать себя деревенским сквайром, пролив­шим вино на королевскую мантию, и сделать это, не произнося ни слова.

– Надо было стукнуть его. Вэл улыбнулся и взял ее за руку.

– Если он не приедет за тобой, то я так и сде­лаю.

Склонившись, Вэл поцеловал ее руку Она поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку. Он прошептал ей прощальные слова и ушел.

Кейт стояла на носу, прислушиваясь к звуку веревок и канатов, трущихся о дерево, к плеску воды за бортом, к скрипу снастей. Так много нужно сде­лать, подумала она. Нужно прочесть письма, прове­рить доклады по грузам и прибылям. Дела начали скапливаться с того момента, как она уже несколько недель назад уехала из Мэйтленд Хауза, но где-то внутри у нее была пустота, которая мешала ей заняться делами. Она смотрела на колонки цифр, а видела гибкое, мускулистое тело и сияющие чер­ные волосы.

Холодный вечерний бриз проник под ее шаль, и она спустилась в каюту. Надев ночную сорочку и халат, она устроилась в постели, открыла книгу и попыталась читать при свете лампы. За прошед­шие несколько недель она ни разу не заснула до полуночи.

Ее веки уже собирались сомкнуться, когда навер­ху раздался страшный грохот. Кейт моргнула и под­няла взгляд на потолок. Грохот прокатился по верх­ней палубе, затем переместился вниз и по коридору приблизился к дверям ее каюты. Раздался сильный удар, и дверь с шумом распахнулась.

Кейт изумленно вытаращила глаза, когда увиде­ла, как рассвирепевший Алексис де Гранвиль втал­ кивает в ее каюту Вэла. Оказавшись внутри, Алексис тут же швырнул своего друга на пол. Вэл попытался сделать несколько шагов по направлению к Кейт, ударился о кресло и приземлился прямо под ним рядом с кроватью Кейт. Он, ворча, столкнул кресло со своей груди, а затем рассмеялся. Кейт наконец обрела дар речи.

– Что вы себе думаете? Убирайтесь отсюда. Отправляйтесь куда-нибудь в другое место улажи­вать свои мальчишеские ссоры.

Алексису не хватало воздуха. Он рванулся через всю каюту, встал над Вэлом, как проповедник над грешником, и указал на него пальцем.

– Он никуда не поплывет завтра. Я увожу его во Францию, где я вызову его на дуэль и пробью пулей эти сверкающие кудри, которые тебе так нра­вятся.

Кейт сжала руки на коленях и оглядела Алексиса сверху вниз. Он начинал напоминать ей хищника Филипа де Гранвиля, сошедшего с портрета.

– Ты говоришь ерунду.

– Ах, – Вэл сел и прикоснулся пальцами к сво­ему окровавленному рту. – Это бесполезно, моя мышка, я написал Алексису всю правду. Это был честный поступок.

– Мышка? – прорычал Алексис и потянулся к Вэлу.

– Прекратите, – сказала Кейт Он повернулся к ней.

– Мышка, да? Если он прикасался к тебе, я убью его. Я схвачу его за голову и переломлю его шею так, как я переломил бы шею мышке. – Он закричал в сторону Вэла. – Все это время ты насме­хался надо мной, говоря о Кардигане и Бог знает о ком еще, а я должен был опасаться только тебя.

Кейт встала в постели на колени и подбоче­нилась.

– У тебя что, мозговая горячка, или ты всегда бросаешься изображать Отелло?

– Я не изображаю Отелло, – Алексис ткнул пальцем в ее сторону. – Ни один мужчина не стал бы спокойно наблюдать, как его лучший друг уезжа­ет с его невестой.

– С твоей невестой, – повысив голос, передраз­нила его Кейт. – Ты, дерзкий, самоуверенный ти­ ран, неужели ты не видишь, что Вэл перехитрил тебя?

Алексис сердито смотрел на Кейт. Потом пере­вел свой гневный взгляд на Вэла. В комнате повисла неожиданная тишина, и Кейт вместе с Алексисом внимательно разглядывала человека на полу.

Вэл с серьезным выражением лица поднялся на ноги и захромал к двери. Две пары глаз следили за его движениями. Опустив руку в карман своего пальто, он вытащил оттуда носовой платок и при-

дожил его к своему окровавленному рту. Что-то оказалось в его руке, слишком маленькое, чтобы увидеть, что это было.

Алексис нарушил молчание:

– У тебя есть немного времени для объяснений, прежде чем я затолкаю тебя в сундук.

Вэл выпрямился и начал сворачивать платок со следами крови на нем.

– Что ж. Varium et mutabile semper femina, мой друг, – он помахал ключом перед их глазами и ус­ мехнулся.

Вэл оказался за дверями и успел их захлопнуть, прежде чем Кейт или Алексис смогли пошевелиться. Алексис выругался и бросился за своим другом слишком поздно. Он обрушился на закрытую дверь и ухватился за ее ручку как раз в тот момент, когда щелкнул замок. Алексис застучал кулаками по дере­ву и закричал:

– Вэл, исчадие ада, открой дверь.

– Спокойной ночи, – послышался голос Вэла. – Команда получила указание от мисс Грей не выпускать тебя, поэтому можешь не стараться и не кричать.

Алексис бросился плечом на дверь, и его от­бросило от нее. Он пнул ее ногой, и Кейт закрыла уши.

– Прекрати!

Прыгая на одной ноге, Алексис сердито посмот­рел на нее.

– Проклятье!

– Ты не выберешься отсюда без ключа.

Он, хромая, подошел к креслу у двери и со стоном уселся в него, держась за свою ногу. Раз­ драженно вздохнув, Кейт выбралась из постели и подошла к нему. Она взяла его за щиколотку.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Снимаю твой сапог, глупец. У тебя сейчас распухнет нога.

– Оставь мой сапог в покое. Она приложила руку к его груди и толкнула его назад в кресло.

– Упрямство – это не самая приятная из твоих черт.

Она ухватилась за его сапог и потянула его. Он снялся с ноги, и она швырнула им в Алексиса. Сапог упал ему прямо на грудь. Он что-то про­ворчал и сбросил сапог на пол. Не обращая на него внимания, она