Леди неукротимость

Кейт ходила взад-вперед по крепостной стене. Три недели. Целых три недели он избегает ее, как будто бы она– одна из сестер Динкль. Этому должен быть положен конец. Алексису де Гранвилю предстояло понять, что он не может решать пробле­мы, игнорируя их.

Сначала у него была лихорадка. Он не хотел разговаривать, и он был болен. Затем началось то, что он называл «формальностями». Насколько Кейт мосла определить, «формальности» заключались в использовании влияния де Гранвиля с целью скрыть преступления Джулианы. Эта женщина уби­ла Офелию и Ханну и пыталась убить Кейт и Алек­сиса. И все же публичное ее разоблачение не принес­ло бы добра никому.

Другие формальности заключались в тихих по­хоронах леди Джулианы и реабилитации Вэла. Дву­ мя бесконечными обязанностями стали прием визи­тов с выражениями соболезнования и переписка с королевой, семьей и друзьями. Все это занимало Алексиса от рассвета до полуночи. Руководить Доуэр Хаузом и следить за переделкой Мэйтленд Хауза стало обязанностями Вэла и Кейт.

Почти неделю Кейт не понимала, что Алексис пытается избежать встречи с ней, так как она дума­ ла, что он потрясен горем и смущен неожиданным открытием душевной болезни своей матери. Про­шла еще неделя, и ее терпение стало подходить к концу. Она знала, что Алексис никогда не был близок с Джулианой; его горе скорее было вызвано тем, что его лишили любви. Кейт не могла понять, почему он не может утешиться той любовью, кото­рая у него есть.

Вот уже три дня она пыталась поговорить с ним. Он каждый раз ускользал от нее и исчезал в недрах замка. Но она нашла его логово. Он сделал своим убежищем Башню духов, и она собиралась ворвать­ся туда. Как он смел прятаться от нее в комнате, где они в первый раз любили друг друга?

Кейт ударила кулаком по амбразуре и сжалась от боли. Ее руки еще не зажили полностью после тех ударов, которые она наносила по дверям своей ка­меры под Тайм Холлом. Она повернулась, когда услыхала позади смешок, и увидела, что Вэл на­правляется к ней от Башни духов. Его здоровье быстро улучшалось. Он шел быстрыми, свободны­ми шагами и нес в руке стакан вина.

– Он способен довести до белого каления, моя дорогая, – сказал Вэл, приближаясь. – Боюсь, это потому, что он так рано стал носить свой титул.

– Проклятье.

Вэл рассмеялся и протянул ей стакан.

– Фальк может рассказать тебе, как тяжело было с ним справляться. Половину своего времени он проводил верхом, пытаясь загнать себя до смер­ти, а оставшееся время тратил на то, чтобы очаро­вать каждого, кто приближался к нему.

– В последнее время он не слишком-то старал­ся очаровать меня, – Кейт приняла стакан и поста­ вила его в амбразуру.

– Но ведь ты единственная, кого он боится. У нее от удивления приоткрылся рот.

– Я?

– Конечно. Даже я немного боюсь тебя.

Скрестив руки на груди, Кейт внимательно по­смотрела на Вэла. Сначала он без улыбки смотрел ей прямо в глаза, но она не отвела от него взгляда, и через какое-то время уголки его губ поползли вверх.

– Ты глупый мальчишка, – она схватила ста­кан и отпила из него. – Ладно, не обращай внима­ния. Ты запер дверь?

– Конечно. Я заставил его проглотить почти всю бутылку бордо. Он как раз сражался с пробкой следующей бутылки, когда я выскользнул из ком­наты.

– Надеюсь, он не будет спать, когда я войду туда?

– Ни в коем случае. Кавалерийскому офицеру разрешается вступить в полк только после того, как он докажет, что может выпить три бутылки и после этого принимать участие в торжественном параде.

Кейт улыбнулась и чмокнула Вэла в щеку. Он взял ее за руку.

– Bon chance, ma petite [5] . Ты так ему нужна.

– Спасибо.

Она сжала руку Вэла, затем отпустила ее и на­правилась к Башне духов. Последние ступеньки лестницы она преодолела на цыпочках, прислушива­ясь и боясь услышать голос рассерженного аристо­ крата. Не было слышно ни звука. Повернув ключ в замке, она вошла в комнату и снова заперла дверь изнутри.

Алексис стоял в оконном проеме. Он положил руку на открытую раму, а затылком оперся на закрытую. Его глаза были закрыты, когда он за­говорил:

– Ты испугался при мысли о моем гневе и поэ­тому пришел, чтобы выпустить меня. Молодец, Вэл.

– Я пришла не для того, чтобы выпустить те­бя, – сказала Кейт, – я пришла для того, чтобы впустить сюда себя.

Его веки медленно поднялись, и Алексис по­смотрел на нее с ленивой отстраненностью во взгля­ де.

– Исчезни отсюда, дьявольское наваждение.

– Алексис, смотри.

Она подняла ключ, так чтобы он мог видеть его. Потом она оттянула вырез своего платья и уронила ключ внутрь. Алексис тут же оставил свою расслаб­ленную позу у окна. Он подлетел к ней весь взъеро­ шенный, как обеспокоенный сокол.

– Старый трюк, неоригинальный и бесполез­ный. Отдай мне этот ключ.

– Это, может быть, и старый трюк, но я ува­жаю некоторые традиции.

– Если ты не отдашь мне этот ключ, я сам возьму его.

– Я так и хотела, – сказала она, подбоченясь. Он выругался и сжал руки за спиной, одновре­менно отодвигаясь от нее.

– Ты собираешься ускользнуть от нашей по­молвки, – сказала она. Она сделала шаг к нему, и он снова отступил назад.

– Разве ты недостаточно узнала мою семью, чтобы понять почему?

– Я люблю тебя.

– Моя мать была сумасшедшей.

– Я люблю тебя.

– И еще Фальк.

– Я люблю тебя. Алексис покачал головой:

– Я не смогу жить, если я проснусь однажды утром и увижу ненависть в твоих глазах.

– Трус. Алексис, ты очень умный человек, но ты слишком упрям, – она обошла стул и направи­лась за ним к окну.

Он ловко уклонился от нее, когда она протянула к нему руки. Подойдя к портрету Летиции, он до­ тронулся до него кончиками пальцев.

– Ты говоришь, умный. Тогда ты должна со­гласиться со мной. «Великий ум к безумью близок. Ничтожна между ними грань…»

– Чепуха, – сказала Кейт. Она встала рядом с ним у портрета. – Ты в таком же здравом уме, как и я.

Она охнула, когда он схватил ее за плечи и при­нялся трясти. Он тряс ее до тех пор, пока шпильки не выпали у нее из прически и волосы не рассыпа­лись по плечам.

– Моя мать убивала людей. Фальк считает женщин ошибкой Бога. – Он начал трясти ее в такт каждому произносимому им слову. – Ты должна оставить меня одного.

Кейт почувствовала, как натянулось ее платье, а затем услышала звук разрываемой ткани. Она потеряла ориентацию от тряски, и ей оставалось только цепляться за руку Алексиса, которой он ша­рил у нее на груди. Он нашел ключ и швырнул ее на пол. Пытаясь как-то разобраться с рассыпавшимися волосами, она услышала, как щелкнул замок. Алек­сис стоял на пороге, холодно глядя на нее. Бросив ключ на пол рядом с ней, он улыбнулся.

– Благодарю за то, что ты предложила мне свое тело, но я уже пообещал свое Каролине Бичуит. Она сказала мне, что хочет ребенка, как Ханна. И на этот раз я решил удовлетворить просьбу.