Леди неукротимость

балась ему и говорила что-то ласковое. Ему было бы лучше, если бы она ненавидела его.

– Кейт, иди, отдохни.

– Я не устала, – сказала она. – Я хочу быть с тобой. Я хочу заботиться о тебе.

– Со мной все в порядке.

– Нет. Ты думаешь, я не вижу, как предатель­ство матери вгрызается в твою душу? Поговори об этом, поделись со мной своей болью.

Он сжал в кулаках простыню и отвернулся от салфетки, которую она прижимала к его лицу.

– Неужели ты не понимаешь, что я хочу ос­таться один? Пожалуйста, не спорь со мной. Мне нужно остаться одному.

Он услыхал шелест ее платья, когда она под­нялась с кресла.

– Хорошо. Но я вернусь завтра утром, и я по­прошу кого-нибудь заходить к тебе время от време­ни. Доктор сказал, что это необходимо.

Он подождал, пока она вышла из комнаты, прежде чем поднять голову. Затем он медленно поднялся и взял стакан с водой со столика у крова­ти. Осушив его, он поставил его на место и снова медленно опустился на постель. Было уже поздно, далеко за полночь, и все вокруг спали.

Он снова и снова переживал все ужасы Тайм Холла, пока не почувствовал себя полностью опус­ тошенным. Он больше не чувствовал ни ненависти, ни отвращения, ни угрызения совести. Он чувство­вал только стыд и страх. Он переживал их тогда, когда рядом с ним была Кейт– стыд от того, что она знала, какой была его мать, и страх, что она будет жалеть его.

Боже, как он устал. Он раскинул руки и повернул лицо в сторону. Теперь, когда Кейт ушла, он сможет уснуть.

Благодарный за навалившуюся на него уста­лость, Алексис впал в полудремотное состояние. Он лежал, а щупальца памяти охватывали его мозг. В какое-то мгновение он понял, что стоит в лесу и смотрит на мальчика, который бежит мимо обез­главленного трупа и катающейся по земле лошади. Мальчик бросился на землю рядом с лежащим муж­чиной. Алексису казалось, что он заглядывает маль­чику через плечо. Подросток поднял голову муж­чины, и впервые со дня смерти отца Алексис увидел его лицо.

В этот момент Алексиса будто бы втолкнуло в тело мальчика, и они слились в одно. Он звал своего отца, пытаясь приподнять его тяжелое тело. Филип де Гранвиль открыл глаза. Они были такими же зелеными, как и его собственные, но их перепол­няла боль.

– Алексис… Почему?

Алексис покачнулся, когда голова его отца снова упала на землю.

– Отец, нет. Подожди. Это не я. Отец! Тело было слишком тяжелым, и он чувствовал, что вот-вот уронит его. Алексис закричал:

– Отец, нет, послушай меня! Ты должен выслу­шать, отец, я не делал этого. Отец!

Он ухватился за лацканы отцовского пиджака и, рыдая, затряс податливое тело.

– Вернись. Ты не можешь уйти. Ты слышишь меня? Я не делал этого.

Глаза Алексиса открылись, и он оттолкнулся от кровати.

– Вернись!

Кто-то схватил его за руки и повернул, и Алек­сис оказался лицом к лицу со своим кузеном. Фальк, упершись коленом в кровать, крепко держал Алексиса за руки повыше локтей. Алексис сидел непо­движно, мысленно возвращаясь в настоящее.

– Это был только сон, – сказал Фальк.

– Это было воспоминание, – Алексис вцепился в руки Фалька. – Я вспомнил смерть отца. Фальк, он умер, думая, что это я подстроил ловушку. Он спросил меня, почему.

Алексис зажмурился и опустил голову. Фальк затряс его.

– Этого не может быть. Что он сказал? Точно.

– Только одно слово, – ответил Алексис. – Почему?

– Тогда ты ошибаешься. Посмотри на меня, Алексис. Я знал твоего отца. Филип любил тебя, и он знал, что ты любишь его. Ты всегда придавал преувеличенное значение своим маленьким пере­бранкам с отцом. Это были просто обычные ссоры между братом и сестрой. Все братья и сестры ссо­рятся. Филип знал, что вы перерастете это. Он сам говорил мне об этом. Он никогда не поверил бы, что ревность может заставить тебя причинить боль ему или Талии.

– Но он спросил меня, почему. Фальк снова потряс его:

– Тебе пора посмотреть на случившееся глаза­ми взрослого человека. Филип умирал. Внезапно, без предупреждения, когда был еще так молод. Он знал, что умирает. Он знал, что оставляет тебя одного. Неужели ты не понимаешь, Алексис? Он не спрашивал тебя, почему ты убил его. Он спрашивал Бога, почему он должен умереть.

Алексис долго смотрел на своего кузена, пока его лицо не начало расплываться у него перед глаза­ми. Слезы переполнили его и выплеснулись наружу. Он замер и попытался отстраниться от Фалька, но его кузен крепко держал его.

– Уступи, – сказал Фальк. – Ты не можешь все хранить внутри себя. Уступи слезам, прежде чем ты сломаешься под этой тяжестью.

Подтянув колени к груди, Алексис обхватил го­лову руками и попытался подавить всхлип. Это

было бесполезно. Напряжение, жар и боль соедини­лись и питали друг друга. Подступивший к его горлу всхлип, казалось, вот-вот разорвет его грудь. На этот раз он сдался и дал волю слезам.

Когда он снова поднял голову, Фальк все еще сидел рядом с ним. Он налил стакан воды и про­тянул его Алексису, но тот не обратил на него внимания.

– Спасибо, – сказал Алексис.

– Пожалуйста, – ответил Фальк.

– Безумие передается по наследству? Фальк вздохнул и снова протянул стакан Але­ксису.

– Не говори глупости. Ты в таком же здравом уме, как и я.

Алексис склонил голову и со слабой улыбкой наблюдал за Фальком.

– Не надо, – сказал Фальк. – Не надо улы­баться и позволять этим глупым идеям бродить у тебя в голове. Вот, выпей это. Я добавил сюда лауданум.

Алексис покачал головой и рассмеялся. Его ко­жа горела, и его мысли также были охвачены огнем. Он подпрыгнул, когда Фальк прижал руку к его затылку. Холодный край стакана коснулся его губ.

– Пей. Ты упрямый мальчик, и тебе нужен отдых.

Мутноватая вода потекла в рот, и Алексису ничего не оставалось делать, как проглотить ее. Он допил стакан до дна, потому что Фальк прижимал его к его губам до тех пор, пока стакан не опустел.

Когда Фальк выпустил его, он лег на живот, прижал горящую щеку к простыне и уставился взглядом на руку, лежавшую рядом с его лицом. Фальк снова сел рядом с ним.

– Фальк.

– Лежи тихо и не мучай себя.

– Я бы не выжил без тебя. Я хочу, чтобы ты это знал. Ты занял место отца, заботился обо мне, когда она не делала этого, заставлял меня учиться, ходить в церковь, помогал мне вырасти. Я никогда не забуду этого.

– Ты был моим сыном.

Алексис бросил взгляд на Фалька, поняв то, чего ни один из них не мог выразить в словах. Он провел рукой по простыне.

– И все же, – продолжил он, – мне придется посмотреть в лицо прошлому и правде.

– Но не сегодня.

– Возможно, нет.

Алексис закрыл глаза и прислушался к звукам своего дыхания и к дыханию Фалька. Посмотреть в лицо прошлому он, может быть, еще и сможет. Но вот посмотреть в лицо Кейт было совсем другое дело.

ГЛАВА 19