Когда остальные вышли, Карл провел Тирнаэля и Томена вверх по задней лестнице — в свой кабинет рядом с их с Андреа спальней. Там он взял с поставца пыльную бутыль «Отменного Рикетти», откупорил ее и наполнил примерно до половины три зеленых полупрозрачных стакана.
— Что будем делать? — спросил Тирнаэль.
— Это-то ясно. — Карл кивнул обоим на табуреты, а сам прислонился к стене. — Расскажи ему, Томен. Это твоя идея.
Мальчик — нет, называть его мальчиком несправедливо — Томен Фурнаэль глотнул виски и улыбнулся из-за края стакана.
— Мы начинаем думать почти одинаково, правда?
—
Пока Карл наливал Тирнаэлю второй стакан, Томен неспешно цедил из своего.
— Разумеется. Происходят две вещи. Во-первых: помнишь того браконьера, что ты повесил?
— Конечно.
— Ну, так я пытался его освободить — но Карл догадался об этом и остановил меня.
Карл не мог не восхититься Тирнаэлем — тот только и сказал:
— О?
— Ему это удалось потому, что он понял, что я задумал, и сумел сделать следующий шаг. Сейчас — в отместку — я намерен поступить так же: Карл решил встретиться с Пуджером один на один, дать возможность Эллегону заглянуть в его разум и выяснить, не стоит ли он за набегом на Кернат — и, если стоит, убить его. Так?
— Так. — Карл кивнул. — Я же говорю, мы думаем слишком…
—
Снаружи загремели шаги. Три стража с взведенными пистолетами ворвались в кабинет.
— Государь…
Томен не шевельнулся.
— Все в порядке. — Он сидел, не шевелясь, скрестив на груди руки.
Солдаты не реагировали.
— Свободны, — холодно произнес Карл. — Выйдите отсюда.
Когда дверь за ними закрылась, Карл повернулся к юноше.
— В чем дело?
— Это чтобы привлечь твое внимание. Если б мог — я врезал бы тебе по яйцам, но вряд ли мне это удастся.
— Ладно, ты его привлек. Что дальше?
— Ты не сделаешь этого. — Юноша поднялся, подошел к окну и принялся постукивать по стеклу своим перстнем-печаткой. — Только подумай об этом — и я разобью это окно, подниму тревогу и стану вопить на весь свет о том, что ты задумал — ты не представляешь, Карл, как громко я могу вопить.
Он повернулся к Карлу:
— Тебе пришлось останавливать меня тихо. Мне придется останавливать тебя с шумом.
— Ты…
— Я не люблю ссор, но не собираюсь позволять тебе сыграть в эту игру. Дай себе труд подумать, Карл. — Томен неспешно направился к поставцу за другим стаканом. — Можно? — Он щелкнул по бутылке.
__Только если собрался пить.
__ Отлично… Что, если за этим — Армин, Карл? Думаешь, он не заметил, что ты всем занимаешься сам? Сколько уж лет прошло — а ты по-прежнему любишь перехватывать летящий нож, думая, видно, удивить нас, но он-то все эти годы изучает тебя. Он пытается подловить тебя с самых времен осады Фурнаэльского замка, с самой войны. Та ловушка была поставлена на тебя. Ты любишь вылезать вперед. Всегда любил.
А чтобы никто — вдруг — не подумал, что ты все-таки вырос, ты устраиваешь налет на замок Арондэля. Если за всем этим стоит Армин — ты ворвешься в замок, и…
— И ловушка захлопнется.
— Верно.
— И что ты предлагаешь?
Томен осушил стакан и, прихватив бутылку, вернулся к стулу.
— Терпеть не могу догадок. Нам нужно знать. — Он налил себе еще.
Тирнаэль переводил взгляд с одного на другого.
— Так что? Оставим все, как есть?
— Нет. Мы работаем: посылаем шпионов, выводим войска на позиции…
— Не развяжет ли это войны между нами и Нифиэном? — Тирнаэль склонил голову набок. — Не лучше ли нам ударить первыми?
— Нам лучше вообще не бить, если нифхи ни при чем. — Томен, барон Фурнаэль, качнул головой. — Тебе придется рискнуть, как и нам всем. Его величество вызовет Пуджерова посла и даст ему понять, что возмездие последует лишь в том случае, если за набегом стоит Нифиэн.
— Если? — словно вдруг отупев, переспросил Тирнаэль.
— Барон, когда я был ребенком, отец отослал меня и мать подальше от войны. В безопасное место, как он считал. Работорговцы захватили нас — и продали.
Томен сжал стакан побелевшими пальцами — и Карлу на миг привиделся его отец.
— Я не собираюсь рассказывать об этом, барон, — ровно проговорил Томен; слова падали, как щелчки метронома. — То было неприятное время. И для матери, и для меня.
Поставив стакан и бутылку на пол, Томен Фурнаэль вытащил кинжал и уравновесил его на ладони.
— Клянусь, барон, мы сделаем все возможное, чтобы отыскать тех, кто сотворил с твоими людьми то же, что и со мной — и когда мы найдем их, они умрут.
Юный барон вернул клинок в ножны.
— Если кто-то будет захвачен в плен — мы вместе затянем петли на их шеях и полюбуемся, как они спляшут танец смерти. Если только ты не пожелаешь повесить их сам, государь.
Карл Куллинан улыбнулся.
— Вот станешь старше, Томен, так поймешь, что совершенно не важно, кто затягивает петлю.
Томен все еще злился на него — но сумел загасить гнев как нечто неуместное. Карл мог только поблагодарить его: хоть он и не простил Карла, но это было дело государственное, и привносить в него личные чувства было негоже.
Просто доводы разума: император вознамерился рискнуть собой, но императору нельзя позволить рисковать. Равно как император не может позволить себе задушить барона собственными руками, чтобы заставить его заткнуться — как бы императору этого ни хотелось. Остается только терпеть. А значит…
— Ладно, Томен, будь по-твоему. — Карл Куллинан опрокинул в себя виски, жаждущим взором поглядел на бутылку и покачал головой. Слишком много дел впереди.
— Первое, что нам надо сделать, — определить, сколько войска послать в Тирнаэль. Я намерен поручить это Нерахану. — Карл дважды дернул шнур. — Он, как мне кажется, разбирается в пушках лучше других.
— В пушках?
Карл Куллинан сел за стол и, порывшись в бумагах, вытащил план приграничного района.
— В пушках. — Он расстелил карту на полу и вынул коробку с фигурками. — Если мы нападаем на нифхов — то должны быть в состоянии порвать их на кровавые тряпочки. Причем быстро. — Дверь отворилась. — Нартхам? Хорошо. Мне нужны Гаравар и Нерахан. Здесь и сейчас.
Протирая усталые глаза, Карл Куллинан переводил взгляд с Гаравара и Нерахана на Томена и Тирнаэля.
