здания.
– Вы их используете?
– То, что в них находится. Приборы и библиотеки. Старые мастерские и лаборатории. А чего в них недоставало, мы со временем перевезли из других учебных центров. Хотя, – добавил он с оттенком печали в голосе, – уже почти нигде ничего не осталось.
– Вы использовали свои знания, чтобы построить вот это, – проговорил Джон, указывая на расширяющееся кверху сооружение взмахом руки.
– Да, – ответил робот Стэнли. – Вы прибыли, чтобы узнать о нем?
– Отчасти, – сказал Джейсон. – И кое о чем еще.
– У нас есть место, – сказал Стэнли, – где вы будете чувствовать себя гораздо удобнее, чем здесь, среди продуваемой всеми ветрами прерии. Идите, пожалуйста, за мной.
Следуя за ним, они по утоптанной тропинке дошли до сооружения, где вниз вел пандус. Шагая по нему, они поняли, что над землей видна лишь меньшая половина сооружения, а его гладкие стены уходят в глубокую шахту.
Пандус вился, круто спускаясь, изгибаясь огромной спиралью вокруг гладкой черной стены.
– Нам пришлось копать глубоко вниз, чтобы поставить его на скальное основание, – сказал Стэнли. – На прочный известняк.
– И вы называете это Проектом? – спросил Красное Облако. Он впервые заговорил. Джейсон видел, как он оскорбленно выпрямился, когда сияющий робот вышел их встретить и на мгновение затаил дыхание, опасаясь слов, которые могли вырваться у его старого друга. Однако он промолчал, и Джейсон ощутил прилив нежности и восхищения. За годы, когда Красное Облако бывал в их доме, между ним и Тэтчером установились отношения дружелюбия и уважительности, однако Тэтчер был единственным роботом, которого старый вождь во что-то ставил. А тут этот, широко шагавший, знающий, самоуверенный щеголь, у которого они в гостях. Джейсон мог себе представить, как при виде его у старика тошнота подступила к горлу.
– Так мы его называем, сэр, – отвечал Стэнли. – Это было предварительное название, но оно закрепилось, и впоследствии мы так его и не изменили. Да оно вполне годится. У нас нет других проектов.
– А его назначение? Должен же он иметь назначение? – Было очевидно, что Красное Облако в этом сильно сомневается.
– Когда мы дойдем до места, где сможем удобно разместиться, – сказал робот, – я расскажу вам все, что вы пожелаете услышать. У нас здесь нет секретов.
Навстречу им по пандусу поднимались другие роботы, но они не произносили слов приветствия и не останавливались. Вот здесь-то, подумал Джейсон, шагая вниз, и лежит объяснение всем тем целенаправленно спешащим роботам, которых они видели в течение всех прошедших столетий целеустремленные, поглощенные своей задачей группы роботов, расходившиеся по всему свету в поисках необходимых для строительства материалов.
Они наконец дошли до конца пандуса, и здесь окружность сооружения была значительно меньше, чем наверху, и на дне шахты находилось нечто вроде дома без стен – покоящаяся на толстых колоннах крыша, а под ней столы с креслами, шкафы для хранения документов и какие-то весьма странные механизмы. Это, решил Джейсон, одновременно командный пункт и конструкторский отдел.
– Джентльмены, – сказал Стэнли, – прошу садиться, и затем я выслушаю ваши вопросы и постараюсь ответить на любой из них. Я могу пригласить своих помощников…
– Хватит и одного из вас, – резко оборвал Красное Облако.
– Я думаю, – произнес Джейсон, поспешив сгладить впечатление от его слов – нам нет нужды затруднять кого-либо еще. Насколько я понимаю, ты можешь говорить за остальных.
– Я говорил вам, – сказал робот, – что у нас нет секретов. И мы все придерживаемся единого мнения, или почти единого. Если понадобится, я смогу позвать других. Полагаю, не нужно вам говорить, что я знаю вас всех, за исключением джентльмена, который прибыл со звезд. Ваша слава вас опережает. Вождя мы знаем и восхищаемся им, хотя нам известно о той враждебности, которую он и его народ к нам питают. Мы понимаем истоки этого отношения, хотя искренне о нем сожалеем, и мы придавали большое значение, сэр, – обратился он к Красному Облаку, – тому, чтобы никоим образом себя вам не навязывать.
– Говоришь ты уж больно красно, – ответил старый вождь, – но я признаю, что вы не стояли у нас на дороге.
– Мистера Джейсона, – продолжал робот, – мы считали большим, добрым другом, и мы чрезвычайно гордились Езекией и той работой, которую он проделал.
– Если таковы были ваши чувства, – спросил Джейсон, – почему же вы ни разу нас не навестили?
– Мы полагали, что нам не приличествует так поступать. Возможно, вы понимаете, что мы пережили, когда вдруг не стало людей, которым мы служили, когда самая цель нашего существования была в мгновение ока у нас отобрана.
– Но другие же к нам приходят, – сказал Джейсон. – У нас целое море роботов, за что мы весьма благодарны. Они о нас великолепно заботятся.
– Это верно, – ответил Стэнли, – но вы их имели столько, сколько вам было нужно. Возможно, гораздо больше, чем нужно. Мы не желали вас беспокоить.
– Тогда, – проговорил Джон, – вы, видимо, были бы рады узнать, что Люди могут вернуться.
– Люди! – хрипло воскликнул робот, с которого разом слетела его спокойная самоуверенность. – Люди могут вернуться?
– Они всего лишь жили на других планетах, – ответил Джон. – Они установили местонахождение Земли и послали разведывательный корабль. Очень скоро он может быть здесь.
Стэнли пытался взять себя в руки. Они явственно видели, как он пытается. Когда он наконец заговорил, он снова стал самим собой.
– Вы в этом уверены? – спросил он.
– Совершенно уверен, – сказал Джон.
– Вы спрашиваете, были бы мы рады. Не думаю.
– Но ты говорил…
– Это было вначале. Пять тысяч лет назад. За такой промежуток времени кое-что должно измениться. Вы называете нас машинами, и я полагаю, что это так и есть. Но за пять тысяч лет даже машина может измениться. Не в своей структуре, конечно. Но вы дали нам ум, а ум может претерпевать изменения.
Могут смещаться точки зрения, появляться новые ценности. Когда-то мы работали для людей; это было наше предназначение и наша жизнь. Имея возможность выбирать, мы не стали бы менять это положение. Мы получали удовлетворение от своего рабства; мы были созданы, чтобы получать удовлетворение, живя в рабстве. Верность была той любовью, которую мы отдавали человечеству, и мы не ставим этого себе в заслугу, ибо верность была в нас заложена изначально.
– Однако теперь, – сказал Езекия, – вы работаете для себя.
– Ты, Езекия, можешь это понять. Ты со своими товарищами работаешь для себя.
– Нет, – возразил Езекия. – Мы по-прежнему работаем для Человека.
Робот Стэнли не обратил внимания на его слова.
– Поначалу мы были сбиты с толку и растеряны, – продолжал он. – Не мы, конечно, но каждый из нас, каждый в отдельности. Ибо мы никогда не были единым народом, у нас не существовало понятия «мы», просто каждый из нас сам по себе, выполнявший то, что от него ожидалось, для чего он был предназначен, и находивший в этом свое счастье. У нас не было своей собственной жизни, и думаю, именно это смутило нас так сильно, когда Люди исчезли. Ибо неожиданно, не мы, а каждый из нас в отдельности обнаружил, что у него все-таки есть своя собственная жизнь, что он может жить без своего хозяина-человека, что он по-прежнему может функционировать, если ему есть, что делать. Многие из нас какое-то время – в некоторых случаях очень долгое время – оставались в своих старых домах, занимаясь прежними делами, как если бы наши хозяева просто отправились в путешествие и должны были скоро
