и я его покидаю. Немедленно. Эдвард, ты со мной?
— Иди вперед. Я сейчас, прямо за тобой.
— Но подождите минуту! — воскликнул Бригадир. — Вы не можете бросить меня вот так! В момент, когда мы на пороге!
— На пороге чего?
— На пороге разгадки тайны. Той самой разгадки, которую мы ищем!
— Здесь разгадки нет, — сказал Юргенс. — Возможно, эта машина — часть ответа, но не весь ответ, и получить его вы все равно здесь не сможете.
Бригадир, яростно вращая глазами, что-то зашипел в ответ, но ни одного членораздельного слова произнести не смог. Его лицо покраснело от гнева и отчаяния. Потом он перестал шипеть и проревел:
— Ну, это мы еще посмотрим! Я вам покажу! Я вам всем покажу!
И с этим криком он прыгнул вперед, бросившись бежать по металлической дорожке между двумя рядами поющих, подмигивающих огоньками частей машины.
Юргенс сделал два быстрых шага вслед за Бригадиром, стараясь понадежнее упереться костылем в гладкую поверхность металлической дорожки. Лансинг ловко выбил ногой костыль из-под руки робота. Юргенс растянулся поперек металлической ленты.
Бригадир продолжал бежать. Он успел удалиться на весьма солидное расстояние, когда по всему его телу вдруг запрыгали искры. Потом они на миг вспыхнули ослепительно ярко и Бригадир исчез.
Ослепленные вспышкой, они некоторое время стояли, окаменев от удивления и страха. Юргенс с помощью костыля поднялся на ноги, приняв вертикальное положение.
— Очевидно, я обязан вам своим спасением, — сказал он Лансингу, сделав жест благодарности.
— Я ведь тебе уже давно говорил, — напомнил Лансинг, — что если ты попробуешь совершить новую глупость, я тебя огрею, чем попадется под руку.
— Я его не вижу, — простонала Сандра. — Бригадира там нет.
Мэри направила вдоль дорожки луч фонарика.
— И я тоже не вижу, — сказала она. — Луча не хватает.
— Не думаю, что дело в мощности луча, — усомнился Лансинг. — Бригадир ведь действительно исчез.
— Но ведь с нами произошло совсем другое, — запротестовала Мэри. — Наши тела остались здесь.
— Но мы не успели зайти так далеко вдоль дорожки, как наш бравый вояка.
— Возможно, в этом все дело, — согласилась она. — Ты говорил о машинах, способных переносить не только сознание, но и тела. Я сомневалась. Очевидно, ты был прав.
— Теперь двоих нет, — грустно сказала Сандра. — Пастора и Генерала.
— Бригадир может вернуться, — выразил надежду Лансинг.
— Мне почему-то так не кажется, — сказала Мэри. — Слишком большая энергия… Вполне возможно, что Бригадир уже мертв.
— Можете тогда сказать про него, — напомнил Юргенс. — «Он погиб с честью, как герой!». Ой, простите, я не должен был так говорить. Нет, нет! Я не должен был. Это я зря сказал. У меня вырвалось.
— Вы прощены, — снисходительно сказал Лансинг. — Ты просто опередил одного из нас.
— Что теперь? — поинтересовалась Сандра. — Что теперь делаем?
— Это проблема, — призналась Мэри. — Эдвард, ты как предполагаешь — вернется Бригадир назад? Как возвратились мы?
— Понятия не имею. И никаких предположений. Поскольку мы вернулись…
— Но ведь это было совсем другое дело.
— Он просто дурак! — в сердцах воскликнул Лансинг. — Жалкий дурак. Лидер до самого конца!
Они стояли тесной группкой, глядя на пустую металлическую ленту дорожки, вокруг по-прежнему мигали кошачьи глаза огоньков, слышалась тихая песня машины.
— Наверное, нужно немного подождать, — сказала Мэри. — И пока не уходить из города.
— Думаю, что мы должны задержаться, — высказал свое сомнение Юргенс.
— Если он вернется, то мы ему будем очень нужны, — сказала Сандра.
— Эдвард, — спросила Мэри, — что ты думаешь?
— Думаю, что нужно остаться. В такой ситуации мы не можем оставить человека. Не могу представить, что он вернется, но мы должны остаться…
Они перенесли свой лагерь на улицу, где находился вход в подземелье переносящей машины, тихо поющей про себя непонятную песню. И каждый вечер одинокая бестия в холмах выходила кричать о своем одиночестве и тоске.
На четвертое утро, сверившись с картой, которая, предположительно, относилась к данной части мира, они покинули город, двигаясь по продолжению той самой дороги, которая привела их сюда. Они шли на запад.
20
Сразу после полудня они достигли вершины одного из холмов, взявших в кольцо город, и вошли в гротескный мир фигур, созданных ветром и выветрившимся камнем. Дорога теперь бежала вниз, петляя между кошмарными и живописными замками, башнями и прочими фантастическими формами разных цветов, богатство оттенков которым придавали многочисленные слои геологических эпох.
Шли медленно — никто не пытался спешить. И путь давно уже потерял право называться дорогой. Иногда они оказывались на небольших равнинах, заливных пространствах, потом опять погружались в цветное безумие фантастического пейзажа.
Задолго до наступления ночи они отыскали место для ночлега, разбив лагерь у подножия крутого глинистого обрыва. Топливом их обеспечили кучи нанесенного паводком дерева — целые могучие древесные великаны проплывали здесь в бурном пенистом потоке, изрезавшем местность. Топливо у них было, хуже обстояли дела с водой. Впрочем, день не был чрезмерно жарким и фляги были почти полны.
Растительность росла редко. Не считая случайных пятачков сочной травы и небольших рощиц хвойных, невысоких деревьев, прижимавшихся к земле, фигурный изрезанный пейзаж был бесплоден и гол, как стол.
Поужинав, они сидели и наблюдали, как меркнет прелесть игры красок. Когда наступила ночь, звезды, яркие, крупные, какие-то ощутимые, твердые, высыпали на небо. Рассматривая небо, Лансинг обнаружил несколько знакомых созвездий. Теперь сомнений быть не могло, сказал он сам себе. Это Земля, старушка-Земля, а вовсе не другая планета иной звездной системы. Это одна из альтернативных планет, альтернатив его родной Земли, параллельный мир, о котором рассуждал старина Энди, ни на секунду не подозревая, что такая параллельная Земля могла существовать.
Лансинга тревожил фактор времени. Если созвездия остались практически такими же, то разница во времени между этой Землей и родным миром Лансинга не могла превышать несколько тысячелетий, и тем не менее, великая цивилизация, более развитая, чем родная культура Лансинга, успела развиться, достигнуть пика и рухнуть. Возможно ли, что Человек в этом мире начал свой путь к цивилизации раньше? Возможно ли, что кризисной точкой разницы между мирами было вымирание человечества на Земле Лансинга, вынудившее начать все сначала? Идея не давала ему покоя. Если человек погиб в одном мире, то какова вероятность новой попытки? Здравый смысл говорил, что вероятность приближается к нулю.
— Эдвард, — позвала Мэри, — что ты молчишь? Что с тобой случилось?
Он покачал головой.
— Так, разные несвязные мысли. Ничего особенно важного.
