Рассказывать ей особо не о чем. Она сообщает мне только то, что я уже и без нее знаю: убитый появлялся в доме редко, за квартиру платил регулярно и на чаевые не скупился.
— Почту он получал?
— Ни единого письма!
Говорю консьержке “спасибо, вы очень любезны”, и делаю вид, что ухожу. Но это только уловка. Я остаюсь в коридоре, встаю на четвереньки и проползаю мимо комнаты моей недавней собеседницы. Я предпочитаю, чтобы она не знала, что я в доме…
Пока что я доволен. Мой большой нос, которому я полностью доверяю, унюхал след. Запомните, что размышления — отличная штука для полицейского. Я подумал, что квартира покойного на улице Жубер может быть интересным моментом расследования. Этот тип ею почти не пользовался. Хотя бы даже для того, чтобы получать письма. Так зачем он ее снимал? Чтобы прятаться? Странный район: самый центр Парижа! Я уверен, что тщательный обыск откроет мне назначение квартиры.
Уверен я и в еще одной вещи, но рассказывать вам о ней пока еще рано…
Я срываю восковую печать и вхожу в квартиру. Быстро сориентировавшись, прохожу в столовую, где лежало тело. По комнате плавает противный запах. Я снимаю пальто и шляпу. Невидимый наблюдатель мог бы предположить, что я дома и отчасти был бы прав: я решил никуда отсюда не выходить до тех пор, пока не ухвачусь за нить, которая приведет меня к похитителям девушки.
Начинаю поиски. Гийом и его фараоны обыскали все добросовестно, но бывают совершенно герметичные тайники… Я поднимаю ковры, снимаю картины, передвигаю мебель… Прочесываю все сантиметр за сантиметром.
Услышав шум голосов за дверью, я замираю. Необходимо, чтобы о моем присутствии здесь не знал абсолютно никто. Те, с кем я веду войну, кажутся мне чертовски башковитыми ребятами. Теперь между нами пошла борьба не на жизнь, а на смерть. Первого, кто сунет лапу в карман, я изрешечу. Во всяком случае, карлика, когда я его найду, что при его росте должно быть не очень сложно, я буду молотить до тех пор, пока не сделаю похожим на черепаху. Отныне я буду остерегаться любого типа, достающего мне только до пупка.
Голоса удаляются. Дверь снова опечатана.
Осмотрев столовую, перехожу в спальню. Она похожа на гостиничный номер. Мебель некрасивая, разных стилей. Кровать не разобрана. Простыней нет, что лишний раз доказывает, что мой двойник не собирался здесь отсиживаться. Я отчаянно ищу, но ничего не нахожу. Эта квартира мертва, как ее жилец. Из нее невозможно выжать ничего даже маломальского. Потеряв всякую надежду, перехожу в маленькую кухню. Она в полном порядке; газовый счетчик опечатан… Даже в витрине магазина можно найти больше следов. Почему Мануэль снял эту квартиру, если по существу и не жил в ней, и ничего в ней не спрятал?
Возвращаюсь в столовую и падаю в кресло. Жизель! Уже шесть часов, как она в лапах похитителей. Может быть, они уже успели вычеркнуть ее из списков живых… Сколько бы я ни думал, никак не могу понять, зачем они ее схватили. Если для того, чтобы отомстить за вчерашний удар бутыльком по кумполу карлика, то могли бы без всяких хлопот, по своему обыкновению, застрелить ее на улице.
Не понимаю. Не понимаю! Должно быть, вместо мозгов у меня сахарная свекла.
Мне осталось только записаться в Армию Спасения и мыть ноги клошарам.
Вот непруха!
Глава 7
Зеркало трюмо, стоящего напротив кресла, отражает мою унылую морду Вид у меня жалкий. Я похож на парня, опрокинувшего чашку кофе на платье киски, которую намеревался уговорить с ним потрахаться. Я готовлю коллекцию достойных меня названий и прозвищ; некоторые вспоминаю, другие изобретаю сам. Это меня утешает, но ничем не может помочь освобождению моей нежной медсестрички.
Уже восемь часов вечера, а все еще ничего не произошло Я размышляю: остаться на ночь здесь или пошляться по улицам в надежде встретить одного из знакомых мне субчиков?
Прежде чем я принимаю решение, вдруг слышится шорох в коридоре. Затем в замок вставляют ключ. Можете мне поверить, мое сердчишко делает тук-тук. Я прячусь за кресло. Поскольку оно стоит в углу комнаты, обнаружить меня вечерний визитер может только в том случае, если специально полезет в этот угол.
Жду, держа в руке “люгер”. В висках стучит кровь.
В комнату проникает тонкая фигура. Я сдерживаю радостный прыжок, потому что вошедший, оказывается, не кто иной, как стрелявший в меня парень со стрижкой бобриком. Он действует спокойно. Хорошо, что я не курил, а то бы он унюхал мое присутствие.
Что бы вы сделали на моем месте? Наставили в ваш шпалер в спину парня и жали на спуск до тех пор, пока не опустошили бы всю обойму? Разумеется, это самый разумный выход, но я не могу позволить себе быть неосторожным. Если эта гнида пришел в квартиру, то, значит, надеется что-то в ней найти… По всей видимости, то, что спрятал Мануэль. Поэтому я решаю дать ему найти это что-то. Но, может заметить не очень вдумчивый читатель, если ничего не нашел даже Сан-А, почему больше должно повезти этому типу с бобриком?
Если вы такие тупые, объясняю дуракопонятно. Покушавшийся на меня имеет подавляющее преимущество: ему известно, что спрятал мой двойник, а Сан-Антонио искал сам не зная что. Может, заколку для шторы, а может, кита. Сечете?
Вошедший направляется к стоящему у дивана торшеру, вывинчивает из него лампочку и рассматривает ее на свет в луче карманного фонарика Он не удовлетворен и вкручивает ее на место, затем влезает на стол, вывинчивает все лампы из люстры и разглядывает их одну за другой. Должно быть, он нашел то, что искал, потому что наконец довольно присвистывает. Спустившись на пол, он достает из кармана картонную коробку и кладет в нее свою находку. Потом снова влезает на стол и вкручивает остальные лампы. Я не жду, пока “бобрик” слезет со своей жердочки, а, воспользовавшись тем, что он стоит ко мне спиной, вылезаю из своего укрытия и изо всей силы пинаю стол ногой. Он опрокидывается, и мой стрелок летит на пол. Поскольку все лампы, кроме одной, были возвращены на место, я поворачиваю выключатель. Столовую заливает яркий свет, и моим глазам открывается уморительная картина: “Стрижка бобриком” растянулся на паркете, а на ногах у него вместо пледа лежит стол. Падая, мой друг стрелок приложился мордой об угол буфета, от чего на ней образовалась ссадина шириной с прорезь почтового ящика.
— Ку-ку! — говорю я, поскольку мой неудачливый убийца не потерял сознания, хотя и выглядит грустновато. — Привет от Деда Мороза.
Его губы слабо шевелятся, а рука ныряет под пиджак. Но если предупрежденный человек стоит двух, то тот, кого дважды застали врасплох, стоит целой толпы. Не успел он закончить движение, как я влепил ему маслину точно в жирок его руки.
— Лежи спокойно, козел!
Ярость придает “бобрику” сил. Хотя он уже готов к большому путешествию на тот свет, ему все же удается сесть на задницу.
— Опять ты, мусор! — ворчит этот несчастный.
— Да, дружок, опять я. Все время я. Не рассчитывал же ты увидеть меня добровольно вступившим в войска СС, с целью утешиться после похищения моей любимой? Хватит трепаться. Я полагаю, ты достаточно умен, чтобы понять разницу между жалким манекеном вроде тебя, чье пузо открыто всем ветрам, и злым парнем, готовым нашпиговать тебя свинцом? Так что отвечай на мои вопросы. Первое: что вы сделали с Жизель и где она?
Он смотрит на меня глазами взбесившегося волка. Две складки окружают его сжатые губы скобками.
— Не хочешь отвечать?
На его лице не шевелится ни один мускул.
