меня вам поверить…
— Неужели хоть один, да есть? — невесело откликнулся Стасик.
— Ваше свидание с Галей. Если вы не принимали участия хоть в одном из преступлений из этой серии — а это, вне всякого сомнения, серия с одним и тем же почерком, — то преступник — не вы. Бандитов всегда было четверо.
— Спасибо вам, спасибо! — Стасик снова засиял и, кинувшись к детективу, принялся горячо пожимать его руку.
— Если даже допустить, что был еще пятый, — Кис убрал руки за спину, боясь, что Стасик их отдавит окончательно, — а вы по каким-то причинам не участвовали в одном из этих налетов и этот пятый вас заместил…
— Какой пятый? — не понял Стасик.
— Что на самом деле маловероятно… Но у меня есть еще один аргумент в вашу пользу: человек, с которого сделали фоторобот, был одной из потерпевших определен как главный в банде. И именно он похож на вас. А главарь должен был присутствовать на всех «мероприятиях». На то он и главный…
— Вы меня спасли! Ох, прямо камень с души свалился! — ликовал Стасик. — Надо же! А я еще возражал против частного детектива! Вы умный, оказывается, человек!
— Хоть и детектив, забыли добавить, — усмехнулся Кис.
Стасик, не заметив своей бестактности, аж пританцовывал от счастья.
— Я тогда поехал? Сейчас машину словлю…
— Куда?
— Домой!
— Сядьте, Стас. И успокойтесь. Вы ничего не поняли: это я вам верю.
И это я знаю, что у вас было свидание с Галиной. Но никто другой вам не поверит: у вас нет алиби, потому что на Петровке вы не сможете рассказать об этом свидании.
Кис, бывало, грешил морализаторством, но любовные взаимоотношения судить никогда не брался: сугубо личное дело каждого. И при любых условиях честь женщины была для него приоритетом, не подлежащим ни сомнениям, ни обсуждениям. Теперь же, видя, как помрачнел его новый клиент, в котором он сразу ощутил некую инфантильность, Алексей с неприязнью ожидал, что тот попытается торговаться с Галиной за подтверждение своего алиби.
Но Стасик только напряженно спросил:
— Вы ведь на Петровке не работаете? А как же вам тогда дали посмотреть дело?
— Ну, это мои личные отношения с ребятами. Когда-то вместе работали, а теперь обмениваемся услугами…
— Это я понимаю… Я о другом: вы о нас с Галей ничего не говорили?
— Бог мой, конечно, нет! — воспрянул душою Кис. Он всегда радовался проявлениям порядочности в людях. — Я никогда не говорю, на кого работаю, но тут намекнул, что меня наняла одна из потерпевших…
— А… А что же нам теперь делать?
— Вам — ничего, ждать. А мне — думать. Искать.
— Кого?
— Преступника, по всей видимости.
— И как же вы будете его искать?
— Еще не знаю. Одно ясно: это человек хитрый и опасный.
— Откуда вы знаете?
— Ваши отпечатки находятся на ряде предметов, обнаруженных в квартирах потерпевших. Почти все предметы соответствуют вашему списку загадочно пропадавших и вновь находившихся вещей: все эти зажигалки, ручки, сигаретные пачки, ключи… Но дело в том, что больше нигде никаких отпечатков нет: ни на дверных ручках, ни на мебели. Потерпевшие свидетельствуют: что все мужчины были в перчатках. Об этом же сообщил муж одной из первых жертв, который выжил после инфаркта, хоть и стал практически инвалидом… Из факта отсутствия отпечатков также легко сделать вывод, что преступники работали в перчатках. Напоминаю, что они не только насиловали женщин, но и выносили из квартир ценности: украшения, столовое серебро, мелкие художественные изделия, деньги… Следовательно, отпечатки должны были остаться повсюду. А они остались только на мелких предметах, принадлежащих частично хозяевам квартиры, частично, по всей видимости, преступникам, обронивших их впопыхах: в списке как раз ручка, зажигалка, целлофан от сигаретной пачки… Не удивлюсь, если эти предметы принадлежат вам…
— Не понял, — подскочил Стасик. — Вы же сами сказали, что это не я!
То есть, что я не…
— Успокойтесь, Стас. И не скачите на табуретке, сломаете. Пейте спокойно чай…
— Какой чай! Мне глоток в горло не лезет!
— Я полагаю, что все эти предметы подкинули. Выкрали у вас и потом подкинули на место преступления. Я исхожу из вашего рассказа о пропадавших у вас вещах. Чужие же вещи, которые вы находили у себя в карманах, как та зажигалка из магазина, принадлежали кому-то из жертв. Вам эти вещи подбрасывали, вы на них оставляли отпечатки, потом их снова выкрадывали у вас и подкидывали на место преступления. Возможно, преступники рассуждали так: милиция решит, что кто-то из преступников воспользовался хозяйской зажигалкой, и, поскольку в перчатках неудобно прикуривать, — оставил на ней отпечатки. Или выронил, допустим, ручку. А с вами работал, должно быть, какой-то профессиональный карманник.
— Спасибо, — прошептал Стасик. — Спасибо, что вы мне верите.
— Вопрос не в том, верю я вам или не верю, Стас. Я делаю выводы, основываясь на том, что вы не можете являться преступником, раз не участвовали во всех преступлениях серии.
— А заказ на уборку? Из «Вашего Домового»? Мне тогда еще мою ручку вернули!
— Не знаю. Возможно, этот случай не имеет отношения к делу, — терпеливо пояснил Кис.
— Ага, не имеет… — буркнул Стасик, недовольный тем, что детектив не объяснил ему все приключившиеся странности разом. — А провалы в памяти? Тоже не имеют?
— Вот этого я не стал бы утверждать. Но надо над этим еще подумать.
— И потом, почему именно со мной все это происходило? — горячился Стасик. — Почему я? С какой-такой радости меня выбрали, чтобы подставить на роль преступника?
Некоторое время Кис молчал, подавляя растущее в нем раздражение. Он не любил слабовольных мужиков, не владеющих своими чувствами. Впрочем, Галина, видимо, придерживается иного мнения… Удивительный народ — женщины! Нянчатся с такими вот слюнтяйчиками, а такие славные мужики, как Кис, пропадают, можно сказать…
— У вас нет, случаем, братьев?
Стасик несказанно удивился новому повороту детективной мысли.
— Нет… Никогда не было! Даже двоюродных нет — одни сестры!
— А какой-нибудь тайны, связанной с вашим рождением? Ребенок, которого отдали на усыновление? Ваш брат-близнец? Такое бывает, хоть и редко…
А?
— Я… Я не знаю… — растерялся Стасик. — Сроду не слыхал ни о чем таком… Знаете, мама, даже если бы всю жизнь скрывала, перед смертью мне рассказала бы!…
— Что ж, это еще больше усложняет нашу задачу. Придется искать совсем постороннего человека… Похожего на вас.
— Вот вы о чем! А ведь Галя тоже говорила: фоторобот вещь неточная, составляется по свидетельским описаниям, вот и получилось у них что-то похожее на меня…
— Это не у них получилось, Стас. Фоторобот тут не при чем.
Преступник должен быть на самом деле похож на вас.
— Почему вы так решили?!
— Потому, что именно по этой причине он вас выбрал.
— Как это — выбрал?
— Может, это кто-то из ваших знакомых? Вспомните, нет ли среди них кого, с кем у вас имеется
