– Больница… Медсанчасть Кировского завода. Алексей тронул микроавтобус с места и фыркнул:
– А я думал, не иначе как институт галактических проблем…
Он в своей жизни чем только не управлял, исключая разве космические «шаттлы» и атомные подводные лодки. «Фордик» сразу почувствовал уверенную руку весело заурчал дизелем и плавно набрал ход. Женя заметно поуспокоился: понял, что за рулём сидит далеко не новичок и хвататься за «лишние» рычаги никак не придётся.
– Командуй, – предписал ему Снегирёв. – Где сворачиваем?
– На следующем перекрёстке налево. Жене уже которую ночь не удавалось как следует выспаться. Мягкий, плавный ход микроавтобуса, тепло и тихая музыка из приёмника почти сразу начали его убаюкивать. Опять-таки и надёжность напарника перестала вызывать у него какие-либо опасения.
– Да ты не дёргайся, покемарь, – сказал Алексей на мосту через железную дорогу, когда слева возникли стеклянные купола аэропорта, – А то бледный, как спирохета. Смотреть срам.
Женя хотел воспротивиться, потом мысленно плюнул, откинулся на сиденье и закрыл глаза.
– In the death car… – гнусаво прорицал по «Радио Роке» Игги Поп…
Алёша, жилец, не просил свою хозяйку как-то отметить день гибели Кирочки. Тётя Фира решила проявить инициативу сама. А заодно выполнить давнишнее обещание: побаловать его гефилте фиш. Самым что ни есть настоящим.
Вот она и надумала устроить ему сюрприз. Алёша был мальчик догадливый: уж рыбину, выложенную оттаивать в тазике, интерпретировал бы безошибочно. Однако всё складывалось удачнее некуда. Во-первых, он предупредил её, что уезжает на целый день и вернётся неизвестно когда. А во- вторых, его же ненавязчивыми усилиями тёти-Фирино жилище по своему техническому оснащению мало чем уступало теперь Софочкиной квартире. Скорее даже наоборот. Софочкиным кухонным агрегатам было уже по нескольку лет. Старьё да и только.
Ну и кто, спрашивается, мог помешать бедной старой тёте Фире купить большущую, замороженную как полено горбушу, добавить к ней несколько морских окуней и утаить всё это богатство в необъятной морозилке двухметрового «Электролюкса»? А утречком, едва за Алёшей захлопнулась дверь, – вы уж извините, раскочегарить комбинированную микроволновку «Самсунг» и задать ей режим разморозки?..
При этом, кстати, оказалось, что горбуша была завёрнута в старый выпуск «Таврического сада». Мокрый газетный лист привлёк тёти-Фирино внимание, о чём-то смутно напомнив. Она осторожно перевернула
Так и есть! Вот оно, чьё-то стихотворение про черепаху. И с какой стати она однажды решила, будто эти стихи могут иметь к ней отношение?..
…Пока «Самсунг» хлопотливо гудел, поглощая несметное количество электроэнергии («Боже, тётя Фира, какие мелочи!..» – морщился в таких случаях Алёша), старая женщина заново перечитала рецепт и, волнуясь, выложила на стол необходимые ингредиенты. Чёрствую булочку (ноги по колено стоптала, пока нашла в дальнем ларьке, куда ни глянь, вывески: «Весь товар тёплый!» – вот что значит жить рядом с хлебозаводом!), лук, яички, перец и соль. Гефилте фиш тётя Фира, к глубочайшему стыду своему, сама не готовила никогда. Только видела, как это делала мама. Ей ещё запомнилось, до чего ловко, чулочком, слезала рыбья шкурка, чисто символически поддеваемая ножом. Эсфирь Самуиловна задумалась, получится ли у неё так же красиво.
Васька с живейшим интересом наблюдал за приготовлениями. Когда «Самсунг» отработал и тётя Фира выложила оттаявшую горбушу на широкую доску, котишка немедля вспрыгнул туда же. Попытки согнать его успеха не возымели – пришлось откупаться кусочком, из которого были заботливо вынуты кости. Наконец тётя Фира вооружилась ножом, осторожно подцепила краешек кожи и…
– А зохн вэй агицен паровоз!.. – вырвался у неё чозглас ужаса и отчаяния. Вот уж меньше всего она ожидала, что микроволны прогреют рыбью тушку неравномерно и, самое страшное, попросту сварят на ней кожу!.. Вместо тугой полупрозрачной плёнки, эластичной и крепкой, как не всякий полиэтилен, в лохмотьях розового мяса отслаивалось нечто рыхлое, расползавшееся под пальцами… Как прикажете зашивать в ЭТО фарш, а ведь его потом ещё запекать?..
Тётя Фира опрометью бросилась к микроволновке в которую уже были заправлены окуни, и с колотящимся сердцем перенастроила агрегат на режим обдува горячим воздухом. Вот так, между прочим, люди жизнь себе укорачивают. Ну слава Богу, удалось хоть что-то спасти.
Не волнуйтесь, тётя!
Сразу за Красным Селом обнаружилось, что «небольшой дождь», якобы ожидавшийся к вечеру, то ли не слышал прогноза, толи не имел терпения дожидаться назначенного метеорологами срока. Когда Снегирёв заметил размытые белые клочья, проворно летевшие встречным курсом пониже макушек берёз, он сначала воспринял их то ли как дым от костра, то ли как остатки поздно поднявшегося тумана. Потом изумлённо сообразил, что это были облака. Самые натуральные облака.
Дорога взобралась на небольшую горушку, и он посмотрел вдаль: невероятно низкие облачка были полномочными предвестниками колоссальных, быстро приближавшихся туч. Курчавые седые вершины ослепительно горели на солнце, тёмно-серое подножие мело по земле.
– Небольшой дождь… – тихо, чтобы не разбудить мирно посапывавшего Женю, пробормотал Алексей. Было ясно, что наслаждаться сухим и чистым шоссе осталось недолго, и он поддал газку. Дизель ответил задорным ворчанием, а пустой задок стало потряхивать на неизбежных ухабах.
Спустя некоторое время навстречу начали попадаться мокрые автомобили с комьями тающего снега на крышах. Водители, удравшие от снежного шквала, очертя голову неслись в город – прятаться в гаражах. Колёса их машин оставляли на асфальте влажные полосы, ярко блестевшие на солнце. Постепенно эти полосы распространились по всей встречной половине шоссе.
Ветер всё громче гудел, обтекая мчавшийся микроавтобус. Потом на стекле начали появляться первые капельки. Когда их стало больше, Алексей включил дворники. Теперь уже не все снежинки поспевали растаять в полёте. Дорога сделалась мокрой, а чуть позже и слякотной. Земля по обочинам была холоднее асфальта. Там всерьёз пыталась мести позёмка, снег застревал в кустах и траве, укладываясь вполне обстоятельными пятнами белизны. И всё это по-прежнему при ярком солнечном свете сквозь кисею летящих снежинок. Феерическое зрелище. Снегирёв выждал ещё немного и включил обогрев стёкол.
Когда «Форд» взобрался на подъём в Русско-Высоцком, тучи закрыли солнце. Исчезла слепящая белизна, всё вокруг посерело, как будто сразу наступил поздний вечер. Алексей снял зеркальные очки, потянулся к панели и щёлкнул переключателем, врубая габаритные огни и ближний свет фар. По днищу микроавтобуса звучно шлёпала талая слякоть, разлетавшаяся из-под колёс. Снегирёв несколько раз сманеврировал на поворотах и понял, что по такой скользкотище про тормоза лучше забыть совсем: слишком лёгкий задок порожней машины имел по этому поводу своё особое мнение, и с ним следовало считаться.
Женя благополучно проспал ровно половину дороги. Он проснулся, когда за пеленой снежных хлопьев мелькнула деревня Буяницы. Высоченные ели, окружавшие деревню, утопали вершинами в косматой пепельной мгле. Женя очумело вскинулся на сиденье и завертел головой, не узнавая планету.
– Зима, – сообщил ему Снегирёв. – Крестьянин, торжествуя. Ты зонтик-то захватил?
– Нет, – огорчился Женя. – Не захватил.
– И я нет, – сказал Алексей. Почему-то это необыкновенно развеселило обоих. Через несколько километров, в Чирковицах, они обогнали весьма экономно одетого велосипедиста, обречённо пробивавшегося сквозь бурю. Скорость у бедолаги была черепашья. Снегирёв вильнул к обочине, остановился и подождал, пока несчастный подъедет. Спортсмен оказался молоденькой девушкой в коротких трикотажных штанах, открывавших красные пупырчатые коленки. Снегирёв гостеприимно распахнул
