– Схожу, что ли, брякну в контору…
Скунс без большого труда уловил невесёлые картины, проплывавшие перед его умственным взором. Бежать по холодюке через площадку – слава Аллаху, если в углу набитого народом автовокзала вправду висит плохо работающий автомат – жетоны к нему небось на десятой улице покупать, а на «Форду» с площадки не двинешься, – а в конторе ещё скажут что-нибудь вразумительное или нет, почём знать…
Снегирёв вытащил из-за пазухи сотовый телефон:
– Чего мучиться, давай звони.
– «Дельта»? – удивился Женя. – Разве сюда достаёт? У Снегирёва была, строго говоря, далеко не «Дельта», но вдаваться в подробности он не стал, лишь философски пожал плечами:
– Вот ты и проверь. В рекламе хлестались, что достаёт…
Крылов поблагодарил и стал набирать номер, а Алексей отметил про себя, что инструкций по обращению с телефончиком Жене понадобилось не больше, чем ему самому – с микроавтобусом. Два сапога пара, уж что говорить…
Телефонная беседа (слышимость была, кстати, хрустальная) получилась очень короткой. Подсадной эгидовец (на сей счёт у Снегирёва уже никаких сомнений не было) произнёс две фразы, выслушал одну в ответ и уныло прижал пальцем отбой:
– Велели ждать до упора…
– Значит, поймают лет через десять снежного человека, – кивнул Алексей. – До упора, блин!.. Жизни они там у тебя в «Инессе» не знают… – И поднял палец вспоминая очередную побасенку: – Где-то в самый разгар перестройки заслали одного из Питера в командировку… в Свердловск, кажется. Вроде за какими-то документами. Он приезжает, а документы не то не готовы, не то потерялись – одним словом, застрял. Командировочные кончились, он шлёт на родное предприятие телеграмму – так, мол, и так, подкиньте деньжат, обратный билет купить не на что. А в дирекции кто-то не в духе был, и отбили парню ответ – твои, мол, проблемы, можешь топать пешком. Он сперва хотел из дому денег просить, потом обозлился – ах вы так со мной! – и пошёл-таки пешком. Месяца два шёл… или не два, но тоже неплохо. Является, а его там уже увольняют со всякими страшными формулировками. Он в суд! И телеграмму показывает…
– И как?
– Отсудил. Демократия же.
…Сидеть пришлось почти до пяти вечера. За это время оба успели и подремать, и пополнить энергетические ресурсы в маленьком стеклянном кафе (пассажиры, скопившиеся на автовокзале, очень быстро подмели в кафе всё съестное, но Женя с первого же захода предусмотрительно запасся впрок), и заново посетить «архитектурный памятник» в дальнем конце площадки. Снег по-прежнему валил до того густо, что временами скрывалась даже Ивангородская крепость, а насчёт Нарвской так и не удалось определиться – есть она там ещё или распродали на сувениры. «Икарусы» один за другим возникали из мчащихся вихрей и величественно отваливали прочь, увозя в Питер счастливчиков.
– Скоро откапываться придётся, – сказал Женя Крылов. – В твоём любимом Норильске, между прочим, самая крутая пурга, которую за всю историю наблюдали, произошла не зимой, а чуть не в июле. Так что нам-то сам Бог велел…
Снегирёв отметил про себя, что парень не дёргается. Умеет ждать. Он знал, в каких конкретно частях людям прививают такое умение.
– Ага! – сказал вдруг Женя. Алексей проследил его пристальный взгляд и увидел трёх пролетариев в ватниках, приближавшихся к микроавтобусу. Они катили большую металлическую тележку, заставленную характерными ребристыми пластиковыми контейнерами для молочных продуктов. Алексей стихийно ждал их со стороны переправы в Эстонию: где ещё могли застрять импортные сырки и сметана?..
– Верным курсом идёте, товарищи, – пробормотал он, глядя, как пролетарии, одолевая сугробы, неуклонно продвигаются к «Форду». На автовокзале и кругом уже вовсю горели фонари, и мысль о трёхчасовом – самое меньшее – путешествии по заметённому снегом шоссе никакого энтузиазма не внушала. Так что, коли не получается закрыть глаза и открыть их уже дома, лучше бы всё началось – да и кончилось – побыстрей…
Тележка едва не перевернулась, минуя угол кафе, но всё-таки миновала его. Стало ясно, что ошибки никакой нет и восемь контейнеров предназначены действительно для «Инессы». Снегирёв выскочил наружу и раскрыл заднюю дверь, а Женя занялся бумагами.
Когда они выруливали с площадки, Женя, сидевший на председательском месте, кивнул Алексею и ткнул пальцем через плечо – в сторону стекла, отделявшего кабину от грузового отсека. Отсек был способен принять тонну с лишком. Небольшие контейнеры сиротливо ютились в уголке, занимая едва четверть пола.
– И за таким фуфлом, – сказал Женя, – гнали к чёртовой бабушке, да ещё… ждать до упора…
– Ты вчера в это время таблетки глотал, – посмотрел на часы Снегирёв. – Лекарство-то с собой не забыл?
До Кингисеппа добрались без приключений. Алексей позвонил в дверь квартиры на улице Карла Маркса, и ему открыла Таня.
– Ой! – разом обрадовалась и огорчилась она. Уж верно, ждала запропастившуюся тётку, но и попутчики сдержавшие обещание, были весьма даже кстати. Девушка обернулась к соседке, вышедшей в прихожую следом за ней: – А вы говорили, не приедут!
Таня была одета в коротковатые и широкие для её стройных ножек рейтузы, позаимствованные, видимо у той же соседки.
– Я смотрю, не пришла ваша тётя, – сказал Снегирёв. – Ну как, надумали с нами в Питер? Карета внизу…
– Деточка, оставайся, – закудахтала хозяйка квартиры. – Переночуешь, а завтра уж как-нибудь…
Она была женщина здравая и, конечно, не хотела на ночь глядя отпускать девятнадцатилетнего ребёнка с двоими непонятными шоферюгами. И поди докажи, что с этими чужими мужчинами девочка будет в большей безопасности, чем у себя дома.
– Да ну что вы, Анна Тимофевна, неудобно, ребята специально заехали… Я сейчас, только ботинки надену!
– Хоть лисапет-то оставила бы… – уже вслед Танечке и Алексею сокрушалась соседка.
Обычно Женя сидел за рулём совершенно расслабленно, удобно откинувшись к спинке. А теперь он вдруг понял, что вцепился в руль и наклонился вперёд, словно это могло помочь рассмотреть хоть что- нибудь впереди. В темноте, да по скользкой дороге, практически порожняком, да сквозь метель, ощутимо толкающую в борта… Женя был не в настроении рисковать – ехал медленно и со всей мыслимой аккуратностью, но полностью избавиться от напряжения не удавалось.
Он неплохо знал Таллинское шоссе, и данное конкретное место всегда ему нравилось. Дорога здесь довольно резко петляла, а по сторонам стояли громаднейшие старые ели. Быть может, чаща продолжалась паршивенькие сто метров – что за беда? Вообразить, будто едешь, как в детстве, на Карельский на дачу, тем не менее удавалось…
Завидев из-за поворота синие проблески милицейского маячка. Женя первым долгом решил, что впереди случилась авария: должно быть, какой-то лихач неумеренно разогнался и вылетел с виража на природу. Потом в лучах фар возникла фигура гаишника, закутанного в длинный клеёнчатый плащ. Требовательное движение жезла заставило микроавтобус свернуть на обочину.
И одновременно с этим откуда-то снизу (почему снизу…) прозвучал свистящий шёпот Снегирёва:
– Женька, смотри в оба! Это не менты!.. Женя скосил глаза. Оказывается, Алексей успел сползти с сиденья и утянуть за собой пассажирку. Та наверняка горько жалела, что не осталась с гостеприимной соседкой, но, как говорится, попал в дерьмо – не чирикай. Она и не чирикала. Скукожилась на полу, тесно прижавшись к Снегирёву, и была готова быстро и беспрекословно исполнять любую команду.
– Тяни время, – успел ещё шепнуть Алексей. Расспрашивать, что у него на уме, было недосуг, да подобной мысли у Жени и не возникло. Время вдруг совершило необъяснимый скачок; чеченцы Мусалиева
