Соседка проводила двоих незнакомых мужчин подозрительным взглядом…
In the death car
– Какого хрена… – проворчал Журба и смачно выругался. – Провалился, что ли? В канавку упал?
Резкие порывы ветра немилосердно трепали ветви деревьев, срывая последние уцелевшие листья. Забитые снегом лапы огромных елей метались на фоне тёмно-серого неба.
– Зря торчим… – отозвался водила, всё более злобившийся на превратности жизни. – Погода-то… Хрен его знает, передумал, может…
Серебристый красавец «Чероки» вздрагивал и покачивался под ударами шквала.
– Нет, – уже почти безнадёжно покачал головой Журба. – Из города выехал, факт. Мишаня- гаишник мне сам отзвонился…
– Ну тогда не знаю, – проворчал водила.
– Эх, жизнь копейка! – сказал сидевший сзади Игорёк и с хрустом сдавил руками пустую банку из- под джин-тоника.
– Чего, силушку девать некуда? – мрачно поинтересовался Журба.
И тут пискнула рация. Андрей жадно схватил её:
– Ну?!
– Едет! – донеслось из динамика. – Микроавтобус «Форд», рыжий… Номер только не рассмотрел…
– Он, – ответил Журба.
По сравнению с тёплым нутром джипа снег с ветром был форменной пыткой, однако после стольких часов ожидания лучше уж какое угодно, но действие.
Люди Журбы были парни толковые, и к тому времени, когда на трассе действительно появился оранжевый микроавтобус, «гаишная засада» была организована по всем правилам.
Водитель автобуса, видно, сразу почуял, что стоят по его душу, а потому стал притормаживать чуть ли не раньше, чем Андрей подал знак остановиться. Когда Журба приблизился к машине, стекло проворно съехало вниз.
Четверо встали по сторонам с автоматами наготове – на случай прорыва.
– Ну? Что везем?.. – спросил Журба, представившись «капитаном Астафьевым» и пытаясь что-то разобрать в трепещущих на ветру бумагах, протянутых водителем.
– Православную литературу, – не моргнув глазом ответил шофёр. И посмотрел Андрею в глаза таким родниковым взором, что тот чуть было не поверил.
– Кончай базар! – рассердился тихвинский лидер. – А ну вылазь! Кузов открыть!..
– И не рыпайся, а то будет тебе со святыми упокой, – захохотал Игорёк.
Водитель, бородатый мужик в штопаном свитере, послушно выбрался из машины и отпер боковую дверь.
– Вот, – сказал он, указывая на аккуратные пачки – Преосвященный на богоугодное дело благословил. В Эстонии ведь что творится-то нынче! Всех православных под Константинопольского патриарха переводят… что дальше будет – один Господь ведает! – Тут он размашисто осенил себя крестным знамением и после паузы продолжил: – И меня вот со святыми книгами назад завернули, обратно везу… А книги хорошие… «Православные святые» – это для детей, но и взрослые с удовольствием прочтут для пользы душевной… вон там – последний номер «Альфы и Омеги»… а вот владыки Антония, митрополита Сурожского, брошюра «Жизнь. Болезнь. Смерть». Очень рекомендую… – и подал постепенно обалдевавшим разбойничкам несколько экземпляров из надорваной пачки. – Далее о туринской плащанице отца Глеба Каледы, царство ему небесное… – Водитель снова истово перекрестился.
Андрей Журба, утробой боявшийся адской сковороды, давно не испытывал таких потрясений. Он не выдержал и скосил глаза на своих. На лице Игорька застыло туповато-удивлённое выражение, водила, только что вслух мечтавший растратить молодую жизнь на баб и кутежи в шикарных питерских кабаках, с интересом рассматривал пачки. Молоденький Димон бегал глазами с мужчика в свитере на хозяина и обратно. Один Плечо стоял спокойно и неподвижно, положив руки на автомат.
– Так… – Журба потянулся поскрести затылок, но остановился. – Ну, дурдом!.. А под пачками чего? – спросил он на всякий случай.
– Ничего, – спокойно пожал плечами водитель. – Другие пачки. Можете проверить…
– Ладно! – окончательно поняв, что машина не та, махнул рукой Андрей. – Проезжай… Да! – спохватился он, снова вспомнив об адской сковороде. – Если братва остановит, ты прямо говори: «У меня крыша. Андрюха Журба». Понял? – И Андрей, вдохновившись, повернулся к Игорьку: – Ручка есть?
– Ручка?..
– Ну карандаш. Чем пишут.
– Не… Она мне надо?..
Ручка сыскалась только у самого водителя микроавтобуса.
– Это тебе на всякий случай… – Андрей положил накладную на одну из пачек, всю в крапинах от сырости задуваемой ветром, и что-то размашисто написал на обороте. Потом свернул бумагу и сунул в руки водителю. – Пошли, мужики. Извини, шеф, ошибочка вышла…
«Гаишная засада» исчезла так же быстро, как и появилась. Водитель микроавтобуса забрался в кабину и с изумлением прочитал размашистую надпись на накладной:
«АНДРЕЙ ЖУРБА ДАЁТ ДОБРО».
В Ивангороде, против всяких ожиданий, пришлось валандаться долго. Снегирёв не очень понял почему, но Женя должен был забрать груз на площадке у автовокзала. Прибыть туда следовало к часу дня. Апельсиновый микроавтобус выехал на взгорок с видом на обе крепости, имея запас времени в полчаса. Снегирёв поставил его так, чтобы не мешать междугородным «Икарусам», и заглушил двигатель.
Если верить старожилам, когда-то на этом месте стояла, господствуя над окрестностями, большая красивая церковь. В соответствующем году пережиток никому не нужного культа взорвали, а на его месте воздвигли нечто несравненно более полезное и архитектурно более совершенное – приземистую коробку автовокзала. Другой (а может, и тот же) наследник Трезини и Монферрана выдержал потрясающее единство стиля, возведя в углу площадки гениально простое сооружение, к которому народная тропа поистине не зарастала. Женя и Алексей по очереди посетили его, и перед возвращением в кабину каждый провёл снаружи несколько лишних минут, оттирая снегом подошвы. Благо здесь, в Ивангороде, метель началась рано утром, и к середине дня успели образоваться вполне внушительные сугробы.
– Один мужик мне рассказывал, – лениво поделился впечатлениями Снегирёв. – Это сейчас электричка из Дудинки в Норильск идёт три не то четыре часа, а раньше – все шесть. Ну, машинист уже знал, что людям надо, и останавливался посередине, где лежал на боку товарный, вагон. Местность там ведь какая? Тундра с бревнами человеку по грудь, да и те – лиственницы, зимой всё насквозь… В общем, публика муравьиной дорожкой к этому вагону, и на бегу разделяется – мальчики налево, девочки направо. Влетают в вагон с разных сторон, а там – ни тебе переборки…
– И как? – спросил Женя. Ветер ощутимо потряхивал и покачивал микроавтобус.
Женя помолчал, не особенно одобряя рассказ. Потом заметил:
– А я слышал, когда чеченцев переселяли, их тоже в товарных вагонах… Доску от пола оторвут – все удобства. Так некоторые чеченки от разрыва пузыря умирали. Не могли при мужчинах, и всё.
Снегирёв зевнул, нахохлился и не стал развивать тему. Наступил час дня, больше похожий на пять вечера где-нибудь в конце декабря. Наступил и прошёл; ни грузчики, ни контейнеры с пресловутыми сырками на горизонте не появлялись. Снегирёв снова запустил двигатель и включил печку, поскольку иначе в кабине скоро наросли бы сосульки. Женя пошарил по карманам в поисках кошелька:
