наконец, с упорством идиота расспрашивал каждого о его планах на ближайшие дни. Ответы были по преимуществу однотипные: «Парень, мы сюда работать приехали, в отличие от тебя. Утром — пляж, а вечером — магазины, магазины и ещё раз магазины. Вот и все наши планы». Только Боря ответил иначе: «Дня три, конечно, уйдет на закупки, а потом хочу побольше посмотреть, я тут первый раз, надо по всем Эмиратам полазить: музеи, святыни, архитектура, всякие чудеса природы — вот в таком ключе …»

А последним воспоминанием вечера был Витек, так и не расставшийся с камерой, но под шумок утащивший из моего пакета бутыль «Бифитера» (видать водка все-таки закончилась!) и поперший её на другой этаж в номер к ростовским девчонкам. Девчонки оказались молодые и все как на подбор красавицы (после таких-то доз можжевеловой!), однако поить их «Бифитером» весь наш коллектив считал принципиально безнравственным. Вот меня и пустили вперед — вызволять бесценную бутылку. В отличие от заданий Вербы и Тополя, с этим поручением я справился блестяще. Возбудив девушек полушутливой рекламой Витиных мужских достоинств, я усыпил их бдительность, капнул каждой на донышко чисто символическую дозу джина, Вите налил ненамного больше, дабы он своих достоинств не утрачивал, зато себе плесканул прилично, потом вдруг спохватился, мол, не хватает ещё одного стакана, выскочил за дверь. Там немедленно слил всю свою дозу обратно в бутылку и был таков. Каким именно насильственным действиям подвергли потом нашего дорогого Витька перевозбудившиеся ростовчанки, осталось неизвестным. Наутро он проснулся у них в номере, в чьей-то постели, но уже один, и сам так ничего и не смог припомнить, кроме одного: пили они за Объединенные Ростовские Эмираты.

Глава восьмая

КАК ХОРОШИ, КАК СВЕЖИ БЫЛИ КРАБЫ…

Утром я проснулся с жуткой сухостью во рту и со странным хотя и привычным уже ощущением нереальности всего происходящего. Номерочек в челночном отеле, окошко, открывающееся в узкий двор, спасибо не на помойку, Белка, спящая рядом со мной на придвинутой вплотную кровати, через проход — Андрюшка в пижаме, разметавшийся среди смятых простыней…

Все-таки надо было кондишн поставить на больший холод, да Ольга все беспокоилась, что мальчик простудится…

Господи, где это я?

Воду в пластиковых бутылках уговорили накануне всю, из-под крана утолять жажду не хотелось, и я чуть было не вытащил из холодильника НЗ — спрятанные там для будущих периодов баночки с пивом. Потом одумался. Вспомнил про таблетки (все равно без них не обойтись), про ресторан внизу — было уже семь двадцать, а он по расписанию открывался в семь. До всеобщего отъезда на пляж в моем распоряжении оставалось ещё два часа.

Хватит на все.

В ресторане я оказался первым посетителем — челноки так рано не встают — и пожилой индус персонально для меня вспарывал пленку, накрывавшую булочки и сыр, разогревал яичницу и доставал из холодильника кувшин с апельсиновым соком, а кофе у них варился по-пролетарски, в машине и был готов нацеживаться в чашечку в любой момент.

Я залил целым стаканом ледяного желтого напитка мои любимые аргентинские пилюли, или как звал их Рюшик, «пуговицы» с ядовито-голубым блеском, некоторое время сидел, тупо глядя в романтично- бордовую скатерть и наслаждаясь тем, как стремительно тает под черепом густо-фиолетовый туман похмельной боли. Красноватые стены и ярко-оранжевые плафоны на потолке радовали глаз, и я вдруг заметил, что в это ясное утро для меня как-то неожиданно много значат краски. Захотелось для полноты картины непременно добавить в интерьер или натюрморт хоть что-нибудь зеленого цвета. Я поискал глазами и с удовлетворением обнаружил в углу буфетной стойки лежащие горкой на блюде крупные зеленые яблоки — холодные, запотевшие, сплошь в мелких росинках — они были чудо как хороши. Дожевав суховатую яичницу вместе с сыром, я опрокинул залпом плохонький и уже подостывший кофе, вскинул на плечо небольшую, но тяжелую сумку, куда пришлось в целях конспирации переместить все содержимое спецчемоданчика — челноки с дипломатами не ходят — и, держа в зубах большое ярко-салатовое яблоко, вышел на улицу через окно. Да, сидя за столиком, я полагал, что это действительно окно, точнее огромная прозрачная стена, а вот подошел — и оказалось, что все-таки дверь.

На улице было ошеломляюще пусто. Город Дубай в его торговой части и засыпал, и просыпался поздно. Я сделал пару кружочков по окрестностям очень быстрым шагом, убедился в отсутствии хвоста и, почти вернувшись к отелю, задворками вышел на широкую и вполне респектабельную Аль Мактоум Хоспитал Роуд. А задворки-то были примечательные. Буквально в двух шагах от роскошного офиса французского банка «Дю Каир» я толкнул державшуюся на честном слове скрипучую калитку со ржавыми петлями и оказался в чудовищно загаженном дворике разрушенного дома. Надо полагать, сносила его одна фирма, а участок покупала другая, но сделка почему-либо не состоялась, и страшенная свалка мусора в самом центре города медленно покрывалась песком в ветреные дни и зарастала верблюжьей колючкой. Таковы неизбежные контрасты мегаполиса. Но это было именно то, что мне надо. Я запомнил номер дома, расположение уцелевших стен и пару сакраментальных надписей на английском в качестве особых примет. Между прочим, одна надпись была весьма примечательна своей необычностью: «When God have created man, he had only joked» («Когда Бог создал человека, он просто пошутил»). Под нее-то, в кучу мусора я и уложил маленькую коробочку с зип-дискетой, после чего решительно двинулся в сторону Мактоумской больницы. На дискету я скинул ночью все кадры, снятые накануне Андрюшкой (мало ли какие интересные вещи могли случайно попасть в объектив), а также запечатленные мною невзначай лица, вещи и обстановку номеров всей челночной команды. Съемка эта велась, когда все уже были очень хороши, в том числе и я сам, так что не должна была вызвать подозрений. Тем более, что по сравнению с непрерывными хрониками Витька мои видеоупражнения казались просто детским лепетом. На хвосте записи я разместил скромный по объему комментарий. Глядя прямо в камеру честными глазами, я адресовал несколько слов (быть может, не слишком ласковых) Тополю, и совсем мало, но зато очень ласковых — Вербе.

Дальнейшее выглядело следующим образом. Согласно законам одной из самых богатых в мире стран я имел право на бесплатное медицинское обслуживание в любом из эмиратов ОАЭ. Ну, вот мне и стало вдруг плохо. С кем не бывает после двух литров примерно, выпитых меньше, чем за сутки? И куда я, спрашивается, должен идти? Ведь в скромной трехзвездочной гостинице медицинского кабинета нет, зато совсем рядом (каждый волен изучить карту города) располагается больница.

На входе со мной поговорили очень вежливо, причем, на этот раз по-английски и объяснили в какой офис проследовать, я не менее вежливо поблагодарил и отправился, разумеется, совсем в другой офис — порядок установления дежурного канала мне передали на словах ещё по дороге из Внукова в Шереметьево. Арабский доктор, завербованный в свое время «Моссадом», был посвящен в тайный смысл наших операций процентов на пять, если не на два, кажется, он даже не знал, что американец Серджи Малин приехал сюда с группой русских туристов. Зато после обмена паролями сразу выдал дискетку с новой — он подчеркнул: новой — информацией и пояснил, что все последующие шифровки я буду вынимать из тайника, место которого должен прямо сейчас обрисовать ему как можно точнее. Что я и сделал. Доктор, а он так и остался для меня просто Доктором, оказался весьма понятлив, видать, немалый имел разведывательно-диверсионный опыт, и на прощание напомнил, что к нему я больше приходить ни в коем случае не должен, ибо это опасно. Для кого опасно, я благоразумно уточнять не стал и, сказав спасибо за все, поспешил обратно в отель — до всеобщего пробуждения хотелось пробежать глазами послание руководства.

Только ещё на какую-нибудь минутку тормознулся внизу у аптечного киоска: Белка накануне рыдала о забытых дома прокладках с крылышками и тампонах с лапками и клювиками, по расчетам у неё как раз должно было начаться, а тут пляж, море, голые все. В общем, жену я порадовал, а к тому же увидел любимую Андрюшкину жвачку — детский розовый «Орбит» — и решил сына порадовать тоже. В Эмиратах со жвачкой, кстати, не особо — не уважают они это дело богомерзкое. Обратно я шел по другой стороне улицы вдоль длинного унылого забора городского кладбища. Наверно, было бы познавательно заглянуть

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату