— Меня зовут Пианист. И я очень ненормальный, в смысле тянусь к искусству. Люблю оперу-жоперу и балет-миньет.
Да, Пианист вряд ли бы мог вкалывать на заводе-фабрике на манер нормальных людей. Хотелось бы сказать, что его сделали в левом клонопитомнике, но характерный пигментный штампик над глазом выдавал совершенно правильное происхождение этого ящера.
Чтобы получился такой как он, или в клоноинкубаторе должна была ошибочка выйти, или… намеренно сделали его таким -специально для открытой зоны! Чтобы, например, демонстрировать потом ужасы чуждого нам «хаотического» образа жизни.
— Поедешь, ящер, на своем дерьмоходе. Так что иди заправляйся. Тебя и в самом деле зовут Пианист?
— В самом. Однажды я прикончил одного музыканта, и скачал все что можно из его джина в своего. И научился неплохо играть одной рукой. Второй-то только кромсать можно.
— За того пианиста отсидел?
— За того отсидел. Три года на Фебе.
Феба тоже была довольном скверным местом, купающимся во всяких излучениях Юпитера. Из пяти заключенных через три года остается один, и тот жалкий калека.
— Ну, в общем тебе и солировать, счастливчик. Поедешь впереди.
6. «АЛЛЕГРО ВИВАЧЕ»
Меркурий, открытая зона «Мирный», плато Теночтитлан.
Когда они двинулись в путь, было уже ясно, что Пианист -опустившийся ящер. Он не только сосал из бутылочки что-то с сильным запахом сивухи и гнилых протеинов, но вдобавок захватил с собой подружку — тощую девку, по виду шлюху с не слишком большим, но горячим стажем.
Ее глаза с линзами-проекторами то светились кроваво-красным как у вампира, то становились черными провалами, как у хтонической богини навроде Прозерпины. Плюс извивающиеся косички а-ля Медуза-Горгона и искусственный запах, от которого шибко выделяется тестостерон и все торчит торчком. Плюс голографическая майка, которая умножает бюст раза в три. В общем, Данилов ее сторонился — чтобы подальше от греха.
Впрочем, сам «грех» на него особого внимания не обращал.
Терминатор, знай себе приближался, и пожар озарял уже минимум полнеба. Пылевое озеро в метеоритном кратере сменилось каньоном, проплавленном в силикатной породе потоком жидкого железа, затем дорога пошла вверх по твердой металлической породе с приличными выщербинами от мелких метеоритных ударов.
Плато Теночтитлан казалось безжизненным. Лишь кое-где виднелись остатки брошенной техники. Ничего интересного для старателей.
Лишь дешевое железо, которое в Поясе идет в печь целыми астероидами. Инфосканер выдавал только бледные трассы далеких радиообменов и бодрую штриховку от передач меркурианского широковещания насчет подвигов молодых коммунаров по всей солнечной системе. К западу от плато виднелся большой разлом, из-за которого как раз надвигался убийственный день.
— Слушай, Пианист, как ни прискорбно, но у тебя осталось 12 часов. — напомнил Данилов.
— Не волнуйся, начальник, пососи лучше леденец. — Ящер окончательно признал в нем мента, но трепаться о таком своем «знакомом» конечно не стал бы, чтобы не разделить участь Краба.
— Он там, — ящер показал на сияющую полосу терминатора и тот ад, который уже широко открывался за ним. — Давай, начальник, колИ в мою жопу свой антидот.
— Я понимаю, что краткость сестра твоего таланта, но все же слишком скупо ты выражаешься. Кто там?
— Уголек. Возле самого терминатора.
— Что, твой Уголек действительно съехал с катушек? Трудно в это поверить, зная, какие штучки он мастерит.
— Чтобы это мастерить, надо быть психом. Надо находиться подальше от людей. И надо иметь много энергии. Смотри туда.
И действительно, когда Данилов распахнул окно телеувеличения и добавил светофильтры, то стали заметны темные пятнышки в предтерминаторном мареве. Впрочем для инфосканера они были по-прежнему хорошо заэкранированы.
— Ни на одном из этих пятнышек нет таблички с надписью «Уголек». — несколько растерянно пробормотал Данилов.
— Это только у тебя на лбу написано, что ты мент. Даже если ты подойдешь к нему на расстояние полуметра, такая табличка не появится. Но Уголек аккуратный парень, когда ты станешь трупом, он тебя расфасует по пакетикам с красивыми надписями.
— Ладно, ты мне надоел. — Данилов ширнул ящеру через скафандр заряд антидота- расщепителя.
Какие там «понятия» у мутных? И в криминалистических учебниках и других сетевых записях «$F запись — базовая информационно-смысловая единица в сетевом пространстве» насчет этой темы по нулям. Вряд ли муташки блюдут заповедь, что обманывать нехорошо. Но и ящер не уверен, что Данилов вколол ему сейчас что-то спасительное. Тем более даже совесть шепнула Данилову:'ПОКОНЧИ С НЕГОДЯЕМ'.
Мутант с каким-то замысловатым прищуром посмотрел Данилову вслед. А ящерская подружка глядела только на своего урода.
— Так почему ты собственно грохнул того пианиста? — спросил все-таки Данилов напоследок.
— В клонопитомнике в меня заложили слишком большую любовь к искусству. Может, хотели сделать нового Рубинштейна, но что-то там не заладилось в последний момент.
Человек, обитавший в предтерминаторном мареве, не пытался удрать. Он видимо был уверен в себе на все сто. Температура внутри кабины Даниловского вездехода быстро поднялась с обычных семи Цельсия до тридцати пяти. Уже жара. Пришлось добавить охлаждения комбезу, чтобы не стать красивым как сваренный рак.
А чтобы тому мужику не испечься, действительно надо иметь очень много энергии — согласился Данилов. Зато, в натуре, никто не мешает. Тут он лорд и барон.
Во владениях лорда по кличке Уголек был уже заметен фургон с модулем жизнедеятельности, энергоузел, от которого тянулись прямо в наступающее пекло какие-то серебристое полосы, и трейлер, похожий на лабораторный блок.
Собственно к этому трейлеру Данилов и подкатил. Температура в самой кабине была уже сорок восемь градусов, а за бортом -семьдесят один.
От почвы шли сильные испарения — ртуть, свинец, олово, серебристые, желтоватые, зеленые.
Трейлер был совершенно непроницаемым для инфосканера, также как и фургон.
Не добившись ничего со сканированием, Данилов вышел из своего вездехода и незатейливо постучал в дверь трейлера. Тот открылся, впустив посетителя в шлюзовую камеру. Уже там Данилова встретил «привратник». Нечто похожее на человеческое лицо с пронзительными красными глазами — явная биоорганика, но метаболизм суженый, ткани не саморегенерирующиеся — как сообщил органический сканер. Короче, квазиживой объект. Но впечатление производит.
Ужасная физиономия, повращав глазами, произнесла лиловым ртом:
— Снимите скафандр, иначе вам не удастся войти.
— Привет, многоуважаемое существо! У меня были сильные ожоги, антиожоговый пластырь имеет питание от комбеза. Я сниму только шлем, пойдет? — предложил Данилов.
