Так может попробовать связаться на аварийной частоте с самим сосуном? Там ему не ответили, хотя Данилову показалось, что по аудиоканалу кто-то злобно сопит.
Данилов пропорол пенорезину ножом и выполз наружу словно червячок из яблока.
Багровая пасть недвусмысленно нацеливалась на него и не собиралась тормозить. Или хочет познакомиться, или прикончить.
И если «акула» злокозненно вознамерилась проглотить его, то это у нее, пожалуй, получится. Об чем же он забыл подумать?
Паутинка слежения протянулись от сосуна к Данилову — не увернуться, не спрятаться. Кажется ситуация хреновей некуда.
Это подтвердил и голос, вдруг возникший в токерах. Анпилинский голос.
— Да, да, это, Данилов, амбец-капец. Именно так он и выглядит. Ты у меня в перекрестье прицела, ты у меня на зубе, на кончике ногтя. Если бы ты еще молил бы о пощаде и рассказывал как раскаиваешься, я бы наверное подумал. Может и взял бы тебя на службу — открывать и закрывать дверь сортира. А так нет. В морг, значит, в морг. И не останется от тебя даже капсулы Фрая. Никакой вечной жизни. Не придется тысячу лет вылавливать ананасы из банки и лизать эскимо на палочке.
Данилову вдруг захотелось сказать, что капсула Фрая — это фигня, это лишь прививка разумности стерильным красавцам солнечных городов или клонам Резерва, злосчастным ковырялкам-трудармейцам. Но сказал он, конечно же, совсем другое:
— Анпилин, в самом лучшем случае тебе придется тысчу лет лизать дерьмо на палочке.
Он рассчитывал разозлить бандита и может быть выиграть еще пару минут.
Вдруг понадобятся. И Анпилин разозлился.
— Слушай, Данилов, не все в Информбюро круглые придурки.
Ты разве не видишь, что они готовы целовать мне задницу.
Они еще придут ко мне на поклон… и может что-нибудь получат.
— Ты зазнавшийся урка, Анпилин. Ты пойми — твоя личность для моего начальства какашки не стоит, для них ты мусор, может быть за исключением одного семечка, которое кое-кому вероятно и приглянулось. И едва им это семечко достанется, они размажут тебя по полу, потом вытрут ноги и забудут.
— Данилов, они ж тобой размахивают как белой тряпкой мира, а тебе все невдомек. — словесно атаковал бандит. — Фу, не люблю дуболомов, поэтому тебя не будет с нами на предстоящем празднике жизни. Единственное, в чем могу согласиться — твоя капсула Фрая какашки не стоит. Настоящие вещи даром не даются. Их заработать надо. Так что прожил ты неинтересно, Данилов, этаким пастеризованным огурчиком, а дальше станет тебе еще скучнее. Ты и на бабу забраться боялся, потому что не надеялся на свою дармовую нанозащиту. А как я тебя сделал на Весте! Так ты и не узнал, как шикарно трахаются коммунарские девы. Вместо того покусали тебя интеллекулки, отчего небось всякие чудеса привиделись. Она всем видятся, кто испробовал моего фирменного напитка… А еще они должны были превратить тебя в такого, понимаешь, красавца. Жалко, ты много потерял, мой дорогой…
И Данилов подумал, что Анпилин, конечно, блефует. Не могла нанозащита беззаботно пропустить диверсионные интеллекулы, пусть и хлебнул он анпилинского дерьма из вестанского бокала. Скорее, это взбесились его родные наноботы-защитники, изначально живущие в нем… Но, возможно, Анпилин получил к ним канал доступа.
Может и не так уж далек этот бандюга от Киберобъединения как кажется на первый взгляд?
— Но не превратился же, Настенька. Значит, кто-то еще играет против тебя.
— Не надейся, Данилов. Тебе случайно повезло. Того призрачного мудака, который тебе помог выбраться с Весты, я еще посажу в ящик с электронными лампами и буду колоть их одна за другой ржавым молотком или давить грязными сапогами… Короче, второго раза не будет. И не вздумай сейчас сигануть в пространство, мой целеуловитель твой скудный образ запечатлел железно.
Довольный Анпилин еще что-то там лопотал, но Данилов уже отключил его. Кому хочется перед печальным концом слушать этакую следом, играя чем-то в карманах. Знал он эти «игрушки» — свинчатки, кастеты Капсула Фрая, светлое будущее плюс вечная жизнь, миллион лет с нарастанием кайфа по итогам каждой пятилетки — и все насмарку из-за какого-то блатаря. А может не верить во весь этот набор загробных благ? Не верить в то, что теряешь миллион кайфных лет с удовольствиями по полной программе. Интересно, становится ли от этого легче? А во что тогда верить? В «призрачного мудака», который чего-то совсем заткнулся?
Собственно, Данилов не успел решить вопрос «како веровать», потому глаза уловили мерцание. Данилов дал телеувеличение и оптический сканер сразу заметил прекраснейшую из скал. Не то хрусталь, не то алмаз плыл по космосу и лазерный дальномер давал какие-то два-триста до него.
Так, погодим страдать и умирать, тем более, что и этот чертов огнемет висит на шее. Чем не движитель? Ну-ка, повернемся к алмазу задом, огнеметом стрельнем в другую сторону, и вперед.
Первый огненный плевок за секунду перенес Данилова сразу на семьсот метров. После чего надо было дослать заряд в огнемет и подправить курс. Второй плевок. Третий. И вот Данилов уже зацепился за мерцающую поверхность здоровенного диамантоида -осколке из «углерода-13», родившемуся в недрах хондритового астероида. Формой он смахивал на «каравай — кого хочешь выбирай», и имел в диаметре тридцать метров, а в толщину десять.
Когда-то за такой камень можно было купить весь земной шар с его окрестностями, а сегодня любые углеродные решетки производятся тысячами тонн. Но все-таки.
«Акула» явно потеряла Данилова из вида, хотя алмазище старательно поблескивал даже на таком удалении от Солнца. Пока целеуловитель Анпилина искал Данилова, вражеское радио несколько растерянно бормотало:
— Эй, Данилов, красавчик, ты где, откройся, сейчас я убью тебя небольно, ты словно заснешь. А через десять минут захочу тебя помучить. Я в тебе личинок осы-наездника разводить буду. У меня тут как раз последняя генетическая версия — оса размером с ворону и личинки с мой член.
Враг на «акуле» вскоре, впрочем, вычислил алмазный осколок и направил свою машину к нему, хотя самого Данилова еще и не мог различить.
Но Данилов-то отлично различал багровую пасть, которая снова пошла на сближения. Для полноты впечатлений сильный удар потряс весь алмаз. Бозоновый бур Хиггса, нынче играющий роль пушки, хоть и вжарил по осколку, а раздолбать не смог. Но нагрелся летучий диамант изрядно, до сорока градусов. Еще разок тяпнут буром и можно будет делать яичницу. И за яичками далеко ходить не надо.
А если попробовать добраться до «акулы» и поквитаться с паскудой Анпилиным? Огнемет же будет заместо движителя.
Кроме этого никаких тебе возможностей и альтернатив, кроме распыления на отдельные атомы, лишенные даже электронных оболочек. Распыление — это еще куда не шло, но электронных оболочек жалко.
«Акула», кстати, выставляет сейчас на показ открытые ремонтные люки и оголенные ребра второго теплообменника силовой установки — кожух бессильной гармошкой свисает вниз. Ну, что взять со старателей, известные засранцы.
Джин поорудовал инфосканером и составил приблизительный план сосуна. Сзади газотопливный котел атомной силовой установки, контур второго теплообменника у нее разомкнутый, спереди плавильная печь, вокруг которой сверхпроводящий торроид магнитного сепаратора. Рабочее тело, допустим водород, поступает из разомкнутого контура силовой установки в сталеплавильную печь.
Предпоследний заряд досылается в трубку огнемета, то есть движителя. И важно не промазать, а то отправишься в увлекательное путешествие к звездам.
Данилов пробрался по расщелине на развернутую к сосуну сторону алмаза. Повернувшись к цели спиной, оглянулся еще на нее для точности, обдал родимый диамантоид плазменной струей и отправился на встречу с недоброжелателем.
В дороге Данилова закувыркало, и при каждом обороте он видел вспышки в районе «акульей» рубки — кто-то шмалял из импульсника. Может и дошмалял бы, но уже пару секунд спустя Данилов влетел в открытый ремонтный люк. И последним огнезарядом пробил себе дорогу в запасную пультовую машинного отделения. Вихревой шнур, конечно, не был так эффективен как в атмосферных условиях, но две
