— Не знаю, прости, Данилов. Это «интересное» перепугалось и полностью подчинило меня… Знаешь, нас не раздавит в этом океане, потому что сила тяжести недостаточная, может это тебя утешит… Мы просто задохнемся.
Ее меланхолический голос странно перекрыл отчаянную ругань Фмтингофа. Впрочем Чипс тоже помалкивал.
— Слушай, Кац, а как тебя зовут? — неожиданно поинтересовался Данилов. — Я подозреваю, что у тебя есть имя, в смысле первое имя.
— Меня? — удивилась она, как будто он спросил в столь неподходящий момент про третью жену фараона Аменхотепа Второго. — Меня зовут просто…
Тут их внимание было привлечено черной бульбой, внезапно вынырнувшей из глубины и принявшей немалые размеры. Из известных животных, несмотря на цвет, более всего напоминала она медузу.
— Кажется, эта зараза хочет полакомиться мной. Черт, только не это. — пискнул Данилов.
Но «медуза» явно устремлялась к нему, выбрала она не пахана, ни его блатарей, а вполне приличного человека. Раз — и Данилова поглотила блестящая и одновременно черная яма.
Спустя пару минут он обнаружил, что хотя жив, но находится в абсолютно замкнутом пространстве, абсолютно непроницаемом для какого-либо сканирования. Между делом, инерционный датчик показывал, что Данилов движется с большой скоростью вниз. Два, пять, двенадцать километров от ледяной коры. Что два, что двенадцать -собственно говоря, без разницы, конец один, но тоска все равно нарастала. Внезапно какой-то участок замкнутого пространства разомкнулся, стал проницаемым для зрения, если точнее, для тепловых фоторецепторов, оснащавших зрачки Данилова.
И открылось дно европейского океана, вернее только некий фрагмент дна. Оно было похоже на Гималаи — горные кручи, вершины, крутые склоны. Когда покатые, но а чаще острые пики, словно вытянутые по направлению к Юпитеру. Что интересно, некоторые из них даже качались. Многие были украшены порами, из которых выплывали эти самые черные медузоиды. Помимо бульб-медуз были видны и другие обитатели теплых насыщенных кислородом и азотом придонных вод.
Невероятно разросшиеся гидры, кораллоподобные полипы, некоторые из которых напоминали форменные дворцы с лепными фасадами, стрельчатыми арками и колоннадами, существа типа морских звезд с километровыми мерцающими лучами, множество разноцветных медузоидов, какие-то пульсирующие слизни, напоминающие живое серебро, и даже плоские черви длиной в несколько десятков метров. Коралловые дворцы, а может и соборы, достигали исполинской многокилометровой высоты. Почти все они фосфоресцировали, люминисцировали взахлеб разными красками и отличались незабываемой красой. Несмотря на тридцатикилометровую глубину никому из них не приходилось сильно бороться с давлением воды и собственным весом, ведь сила тяжести была очень щадящей, не мешающей взмывать вверх.
А потом Данилов — внутри своей медузы — подплыл к одному из подводных дворцов. Или, может, крепостей.
План Кац сработал. Их отследил и подобрал какой-то могущественный придонный барон.
Его замок расположился среди трех каменных пиков. То ли замок, то ли живое существо. Экзоскелет существа состоял из расширенной верхней части метров на двести в диаметре, напоминающей гигантскую пористую чашу, и ножки — похожей на полукилометровый небоскреб. Все было словно соткано из затвердевших жемчужных и хрустальных нитей.
Чаша по краям и в середке была оснащена подвижными и неподвижными башенками, слепленными как будто из чешуек, а на ножке там и сям имелись грибовидные выросты, напоминающие залы обозрения.
Дворец Кощея, а не полип.
Данилов вместе с медузой устремился в отверстие, из которого только что выпорхнули три черные бульбы. Стало вдруг тесно, что-то захрустело, Данилов испугался за целостность своего скафандра, но тут же оказался на полу, причем в какой-то луже.
Грязный пол большого и красивого дворцового зала. Полусферический свод собранный в складки. Стены ребристые, там и сям расцветающие ажурными полусферами. На высоте двадцать и пятьдесят метров по периметру тянутся волнистые борозды, имеющие вид галерей. Все построено или слеплено как будто из хрустальных звездочек.
От пола до свода, находящегося сотней метров выше, тянутся изящные колонны, скрепленные из множества длинных игл. Некоторые, впрочем, сворачивают вбок, к стенам.
Пол был несколько неровный местами, нетвердый слегка дрожащий, с какими-то органическими наплывами, порой напоминающими физиологические выделения.
Инфосканер сейчас выдавал только непонятные вспышки.
Органический сканер бормотал что-то невнятное. Данилов действительно пребывал на глубине в тридцать километров. И при том в неплохом здравии. Наличие кислорода и температура в плюс десять Цельсия позволяли снять скафандр.
Но сперва он сел. А Кац уже поднималась на ноги. Действительно непотопляемая барышня. Чипс уже сидел на корточках. Фитингоф копошился в луже как опарыш. Чуть подальше Марамой и два мозговика. Что они тут делают, то есть как здесь оказались?
— Как — сядь до покак. Если уж нас сюда притащили, то головастики и этот тощий кретин, чем хуже? — отозвалась Кац.
— Ну просто сцена из мультика. Нас склеивает своим плевком и безболезненно заглатывает глубоководный полип, — заметил Данилов. — Слушай, Кац, это и есть твой таинственный друг? Ну ничего, один мой знакомый дружил с тараканом.
— Какого беса! — Фитингоф уже очнулся и заголосил. — Кто тут хозяин всего этого бардака? Дайте горячего. Супа хочу. Или пива.
— Насчет супа вы зря, кухарка я плохая.
Со свода упала слизистая струйка и мягко доставила вниз существо, словно сгустившееся из воды, без лица, но одетое в шикарный пурпурный плащ, с чем-то вроде пучка водорослей, а может и шапки Мономаха, на макушке.
— Мир вам, капитан, — сказала Кац, быстро опознав его. — Я достаточно много слышала о вас. Надеюсь, вы в хорошем настроении.
Я — Кац, чистильщица из «Свердловска-44», но сами понимаете занимаюсь не только дерьмом. Я прописана в группировке Зонненфельда-Рыбкина.
— По-моему знакомы они не слишком, — шепнул Фитингоф Данилову. — и вряд ли ходили в один кружок бальных танцев. К тому же этот тип больше похож на морского царя, чем на капитана.
— Настроение было бы и получше, если бы с тобой, девушка из знаменитой банды Зонненфельда- Рыбкина, не явилась бы куча каких-то непонятных типов. — заметило существо, явно являющееся здесь если не царем, то ответственным квартиросъемщиком.
— Но себя-то они считают очень понятными. — заметила Кац.-Ахмед Фитингоф, бывший бандит, беглый зек с Ио вместе со своими подручными, и Данилов, бывший оператор Отдела Особой Информации Главинформбюро. О головастиках нечего и говорить, все и так ясно.
— Ах, значит-таки мент, — запоздало скрипнул зубами Фитингоф.
Однако на него никто не обратил внимания.
— А зачем они нам нужны? — непринужденно спросило существо, явно претендующее на роль местного царя. — Давай-ка, девушка, выбросим этих паразитов отсюда и поговорим о наших взаимоотношениях без лишних ушей.
— Поговорим, а то как же? Только зачем кого-то выбрасывать? У вас и так довольно просторно. Мои друзья все равно тупые, что ваш коралл.
— Впервые готов согласиться, — шепнул Фитингоф.
— Это действительно интересно. Ну, пошли пошепчемся.-И царь морской ушел под ручку вместе с Кац в какую-то боковую галерею.
Время уменьшилось на пять минут. Фитингоф засопел, его глазки заметались как два кусочка масла на раскаленной сковороде.
— Кажется мы оба в ней ошибались. Точно, мент? Ладно, не обижайся, теперь мы в одной лодке.
