Европа
— Итак, слушайте первую лекцию капитана Варенцова. Ребята, вы освободились, вы сорвались с крючка у Главинформбюро и Актива Коммунаров. Но если раньше вас жрали по расписанию, то теперь вас могут слопать в любую минуту.
Теперь, кто желает, может прослушать вторую лекцию капитана Варенцова.
Фитингоф только захрюкал, поскольку его двигательная активность еще не восстановилась, однако хрюканье было принято за знак согласия.
— И не думайте, что если вы освободились, то уже что-то приобрели. Вы по-прежнему нолики. У вас по-прежнему нет «внутреннего мир» и «личной жизни». Вы как были так и остались винтиками и болтиками. ГДР этому не причина, а следствие.
Глобальная Республика — это единственное, что еще придает какой-то смысл вашему примитивному существованию. Без нее вы оказались в безвоздушном пространстве и, скорее всего, скоро задохнетесь. Я бы на вашем месте бежал бы обратно в ГДР, сломя головку. Просите там прощения в красивых фразах и вам скостят срок. Живите в вашей чертовой ГДР, которая вас же и расплодила.
А я возьму глюонную решетку, ад и рай себе.
— Почему он так боится конкурентов? — спросил Данилов у Кац.-Зачем все заталкивает нас обратно в стадо?
— Наверное, одичал. Да и кому они нужны конкуренты-то.
— Теперь, я вижу, публика желает прослушать третью лекцию капитана Варенцова.
— Очень желает, но нам, кажется, пора, — вмешалась Кац, — мы можем атаковать афродитиных бобров в кластерах с координатами 00-56 и 00-57.
— Вот и я об этом говорю, девочка. Положите все ваши атаки в одну большую задницу, если вы не понимаете, за что собственно боретесь. Вам не надо бороться за свободу. Если вы будете бездельничать три часа в день вместо одного, то станете только больше ширяться и трахаться. Вам не надо бороться за большие блага. Диета и скромность гораздо полезнее для здоровья и веселого расположения духа. Вам не надо бороться за веру. Бог и так с вами. Он создал мир и нырнул в нас, стал вровень с нами.
Он мучается вместе с нами. Он жалеет нас так же, как мы жалеем себя. Он пока бессилен, также как бессильны мы. А как же иначе?
Неужели вы хотите, чтобы наша жизнь превратилась в вечный детский сад, где нас оберегают от всех шишек и исправно вкладывают в рот сладкий леденец?.. Когда-нибудь мы вырастем вместе с Богом и ВСЯ МИЛОСТЬ, КОТОРАЯ НАКОПИЛАСЬ ЗА МИЛЛИАРД ЛЕТ, ОБРУШИТСЯ НА НАС. Вот это будет кайф. Я готов ради этого подождать миллиард лет.
Капитан Варенцов смолк. И даже Фитингоф перестал сопеть.
— Так за что бороться? — справился Данилов.
— За кик. За их дружбу. Наконец-то я выговорился за двадцать пять последних лет. Вы же понимаете, что зажигательные и прочие предвыборные речи перед ракушками и медузами, не могли меня полностью удовлетворить… А теперь двинулись, господа братки… Фитингоф, будьте мужчиной, ползите за нами.
По пути, в лабиринте гастральных камер и гонадных полостей, капитан объяснял:
— Кики не имеют постоянной биологической основы -метаморфанты, хоть ты тресни. У них много разных физических форм. На разных планетах они образуют тела, близкие к местным видам жизни.
На Юпитере и Сатурне, у кик происходит спорогония. И они там имеют вид металлорганических громадин-инфузорий. На ближних планетах, например на Марсе, осуществляется деление-шизогония и образование половых клеток. В этих местах кики напоминают круглых червей.
На спутниках Юпитера и Сатурна, имеющих водяной слой, особенно Европе, происходит слияние половых гамет в полноценные зародыши-зиготы. Здесь кики приобретают вид кишечнополостных, что-то вроде кораллов и полипов.
Сейчас мы как раз находимся внутри особой сильно разросшейся зиготы, которая по неясным причинам осталась на дне и служит прибежищем, если точнее коммунальной квартирой, для других зигот. И заодно для меня и для вас.
— А чем тут можно питаться? — наконец прорезался кое-как ковыляющий Фитингоф, заодно забурчал и его живот.
— Ее экскрементами, а то чем же… Так вот, молодая зигота еще раз меняет биологическую форму. Превратившись в медузоид, поднимается она со дна европейского океана, а затем очередной трансфер и она уже на Юпитере, готовая принести споры.
С медузками можно скорешиться. Ими даже можно управлять, если предварительно подкормить. Так что у нас целый флот, не знаю шестой или седьмой. У каждого медузоида есть свои нервные цепи, под которые у меня давно готовы интерфейсы, у каждого медузоида есть весьма мощное оружие, не сомневайтесь. Так что, свистать всех наверх.
— Я не поплыву в каком-то медузоиде, — забубнил Фитингоф. — Я вам не зигота какая-нибудь.
— Значит, поплывете без него, пузом кверху. Зачем вы мне здесь нужны, если вы плохой моряк и вообще такой убогий?
— Варенцов сам кика. Кика бородатая. — бросил Фитингоф как бы невзначай.
Но капитан услышал и отозвался:
— Хотел бы я быть настоящей кикой, друзья… Сейчас каждый из вас как следует освоит новый психоинтерфейс, иначе медузки слямзят «этого каждого» раньше времени. Понимаете, вы должны доказать, что вы не еда. Но дать себя проглотить вы обязаны.
Перспектива стать проглоченной «не-едой» мало улыбалась гостям капитана Варенцова. Чтобы как-то скрасить мрачный настрой после политинформации и инструктажа морской царь остановил группу гостей в каком-то мрачном коридорчике и лично угостил каждого проголодавшегося выделениями полипа, которые напоминали по виду зеленые сопли, а по вкусу вареный апельсин. Фитингоф вошел во вкус и умял пять комков подозрительной еды.
Затем подводный властитель снабдил каждого новым биоинтерфейсом, смонтировав его прямо на стандартном шейном разъеме. Ну и лично затолкал каждого в хлюпающие щели, возникшие там и сям на стенах очередного кораллового зала.
Скользнув по узкому, но на сей раз спокойному каналу Данилов перенесся в тесное помещение, напоминающее беседку. Потолок ее, правда, состоял из какого-то сопливого студня. Данилов поискал выходы и не нашел ничего похожего. А затем потолок, деловито чмокая, стал опускаться на него.
Рыпаться не стоило, об этом капитан предупредил. Немного погодя медузоид навалился на Данилова и начал поглощать. Было полное впечатление того, что тебя проглатывают с целью хорошо пожрать.
Еще и показалось, что таким незатейливым образом Варенцов решил избавиться от незванного гостя. Медузоид страстно обволакивал Данилова со всех сторон, чавкал, жевал беззубым ртом, втягивал в гастральную полость и, судя по всему, получал какое-то удовольствие. А потом надо было еще снять маску. Слизистая мякоть навалилась на лицо и Данилов, несмотря на тренировку, чуть было не задохнулся. Но сквозь трубку-кишку, поданную в рот, проходил воздух. Данилов получил сообщение, что слизистый отросток входит в новый смонтированный Варенцовым интерфейс. И тут новое испытание, сквозь трубку- кишку в рот начал пролезать еще один слизистый тяж — проворно как червь. Тяж вполз в глотку и стал проникать дальше, вызывая, несмотря на всю закалку, сильные позывы травануть.
— Кике нужно чувствовать вашу физиологию и без всяких интерфейсов тоже, — проник в слуховой нерв голос Варенцова.
Данилов ощущал явное смущение, потому что замечал, как кика обшаривает изнутри его тело, но при том не знал, что именно ее интересует.
Наконец джин приспособился к общению с этой тварью и заставил приспособиться мозг — на то и нейроконнекторы. Теперь уже и Данилов смог отчасти прочувствовать своего симбионта, или как там эту тварь обозвать.
Данилов вначале напрягся, а потом расслабился, пытаясь сфокусировать свое новое зрение,
