кошек.
Видно, Данилову передалось от капитана Варенцова некое томление души, точно не описуемое в биохимических формулах.
Данилов вдруг почувствовал, что иметь родных-близких и бояться их потерять — это такая маета. За свою шкуру бояться и то уже дело непростое муторное, даже если ты истово веришь в капсулу Фрая — еще отыщет ли ее под кучей дерьма спасательная команда? А капитану Варенцову надобно дрейфить еще, понимаешь, за кого-то. И этот «кто-то» — дерзкая и вдобавок вздорная бабенка. И не выйдет у Варенцова насрать на всех подряд с высокого потолка, как это принято у соларитов под разговоры о товариществе и братстве. У него есть то, что можно по-настоящему можно любить, и по-настоящему обидеть и предать.
Перед началом самой дерзкой операции получался такой расклад.
Данилов раз за разом прокручивал его в голове.
Имеется в наличии беглый капитан Варенцов, каким-то чудом обжившийся в чертовой заднице, то есть в мрачных глубинах европейского океана. Этакий летучий голландец, якобы порхающий по глюонной решетке. Ловкий, беспринципный, опытный, знающий, и кроме того дружный с животным миром Европы, водящий также знакомство с последней и вполне сохранившейся виртуальной экспертшей. Кроме того папочка хитрой и умной девочки по имени Кац, которая жизнь готова положить за эту самую Малхут. И кстати не только свою жизнь. Старушка Кац в самом деле горой за малышку Малхут, будто они две половинки одного и того же яблока, два сиамских близнеца.
Фактически на пустом месте создается повстанческий отряд и начинает бороться против сверхразумной Афродиты. Причем с ражем, который стоит проявлять лишь при ловле марсианских тараканов-брызгунов.
Поскольку дело касается восстановления виртуального эксперта, то к числу врагов-супостатов можно причислить еще богоподобного берлинского гипера, беспощадное Информбюро да и всесильное Киберобъединение в целом.
Повстанческий отряд, бесстрашно и бесплатно скачущий на врага, в данный момент, учитывая убыль и прибыль, состоит из трех сабель.
У Кац где-то имеются кореша, единомышленники и подельники, то есть бандюги из группировки Зонненфельда, но они пока ничем не могут помочь ей. Или не желают?
Кто еще может поспособствовать из земных и небесных сил и средств? Как будто никто и ничто. Всем жизнь дорога, у всех голова на плечах.
Но какая-то сила оказывала-таки поддержку, это отлично чувствовалось и ощущалось всеми фибрами. Причем не ветхий изношенный призрак Гальгальты в пропуканных кальсонах с желтизной, а нормальный гиперкомпьютер в самом соку.
Как и любому особисту Данилову было известно, что Фюрер породил две линии дочерних-сыновних машин. Гиперкомпьютерша Афродита относилась к первой. Также как пекинский Дракон и багдадский Бедуин. К первой же линии принадлежали мехиканский Ацтек, киншасский Айдо-Хведо, акмолинский Аксакал и Арес, что базировался в марсианском Свободобратске. Причем генерация этих машин проводилась на пару Фюрером и Афродитой. Они, так сказать, произошли от кровосмесительной связи. Всем этим отпрыскам надлежало, не щадя чужого живота, плодить и использовать человеческое стадо. Все они занимались практическими делами, кто выработкой энергии и материалов, кто производством белков- жиров и прочих харчей, кто ломал репу над социальным планированием, кто ведал психологическим контролем и всяким оболваниванием, кто жизнедеятельностью, кто решеткой суперсвязи и информационными каналами, кто кудесил в клонопитомниках.
К тому же, решетка суперсвязи и схожие матрицы позволяли всем этим гиперкомпьютерам подменять друг друга на каких-то участках работы.
А вот делийский Брахман, московский Распутин, лунарский Лунатик и Чужой были сгенерированы Фюрером совсем по другой линии, для иных более возвышенных дел. Добрый папаша, скорее всего, и предопределил когда-то легкую конкуренцию между двумя своими ветвями. Ведь вторая, в отличие от гиперов первой линии, занималась наиболее тонкими деликатными областями: научным планированием, исследованием космоса, созданием глобальных теорий, вроде суперсимметрии, и прочих премудростей, а также освоением планет и планетоидов. Потому и находилась в некоторой естественной оппозиции к приземленным «сводным братьям», погрязшим в бытовухе и текучке.
Наибольшую академическую свободу имели, кстати, Брахман и Чужой, которые не занимались прокормом, пропоем и провозом больших людских масс.
Однако какие собственно поводы у Фюрера для беспокойства? Да вроде никаких. Киберобъединение-то выстроено на принципе «иерархических зеркал», так что особо не распрыгаешься, не разгуляешься на просторе — насчет этого Гиперу Первому прекрасно известно, как отцу-основателю.
Кац внушала, мол для рождения второй линии использовались записи, оставшиеся от виртуальных экспертов, что неким таинственным образом повлияло на поведение этих гиперкомпьютеров. Но заодно она признавала, что и для производства первой линии Фюрер вслед за Гольдманном использовал старые запасы. Так что, в глазах справедливого отца все отпрыски должны быть одинаково любимы и хороши.
Все как будто было «схвачено» и находилось у Фюрера под контролем, но, тем не менее, один или вообще парочка сынков из второй линии стали блудными, претерпели какую-то самоорганизацию, может быть на старых дрожжах МетаВеба, и смутировали в темных сетевых зазорах и расщелинах.
Вполне возможно, что толчком к этому стала случайная порча структур или же злонамеренная операция, произведенная удальцами-хаккерами.
Один или два сыновних гиперкомпьютера зашли слишком далеко, ой, далеко. Причем вовсе не пытливый исследователь космоса Чужой и не йог-абстракционист Брахман. Кац втолковывала, что судя по характерным кодам, проникавшим в память даниловского джина -это Лунатик. Системный журнал это дело запечатлел.
Почему Фюрер, заметив своеволие и своемыслие сынка по второй линии, не уничтожил его по примеру Тараса Бульбы и Ивана Грозного, воскликнув: «Я тебя, блин, породил, я тебя, пожалуй, и убью»?
А вряд ли и заметил. Не исключено, что внимание Фюрера было как раз приковано к своевольной активности Афродиты. Уж конечно Гиперкомпьютер Первый врубался, что на основе «живых» записей, выпотрошенных из только что зарезанной Малхут, Афродита замышляет сгенерировать новый, уже тринадцатый гиперкомпьютер. И этому молодому-раннему, естественно, надлежит «оскопить», то есть заменить одряхлевшего на руководящем посту прародителя.
Если еще точнее — убрать со сцены осточертевшего дедулю без излишнего хая и кряканья. (Ну, а потом со свежими силами взяться за управлением клонами во имя создания из них единого биокиберорганизма). Но его Величество Первый сомнительно, чтобы хотел по-быстрому откланяться и очистить сцену ради Тринадцатого.
Короче, за всеми кулисами играл в пользу повстанцев скорее всего еще Лунатик. И конечно лунарский гиперкомпьютер это делал не ради удовольствия кучки белковых смутьянов, а чтобы подгадить красотке Афродите, чей возможный отпрыск представлял для него естественную угрозу.
Почему Лунатик выбрал для своего «подключения», в свои плотские аватары, именно вислоусого гражданина Данилова — тут мнения сходились: да потому, что через него хотел выйти на Кац и Малхут — только не так враждебно и злобно как Афродита, а скорее всего с партнерскими и даже матримониальными планами. Мудрец с Луны, несмотря на свое дурацкое прозвище, тоже готовился к смене поколений, однако был настроен не на агрессию, а на некий союз.
Но даже мудрый Лунатик еще не врубался, какие сюрпризы заготовила хитроумная Афродита на ближайшее будущее.
Бобер перепрыгнул через парочку торосов, а затем стал по своему обыкновению стремительно бурить и плавить лед.
Он трясся, разбрасывал пулеметные очереди заледеневших брызг и выпускал густые облака пара, которые быстро расплывались космами ледяного тумана.
Данилов совсем не возражал, когда машина ушла под поверхность, которую заливал своим багровым соусом повар Юпитер. Сейчас пухлый космический здоровяк занимал уже не меньше трети
