лапу, в которую Греллах попытался вонзить меч. Они были бесстрашны, он видел это. Они были готовы погибнуть ради того, чтобы только убить его. А он боялся. К тому же, он начал задыхаться от всех этих прыжков и не мог уже выплескивать на них пламя, как подобало бы порядочному дракону, сражающемуся за свою жизнь. Боанниты тоже поняли это.
— Не давайте ему отдышаться! — крикнул один из них.
Лохмор отчаянно взревел.
— Первый глоток крови — мне! — отрывисто произнес Эрик, подходя к дракону с мечом. Лохмор присел, задрав голову, и с силой выдохнул. Огня не получилось — только теплая струя воздуха шевельнула волосы человека, взлетевшие надо лбом. Лицо у Эрика было светлое и безжалостное. Он засмеялся и поднял меч. Лохмор не понял, что произошло. Глаза Эрика остановились, и через мгновение изо рта у него вытекла кровь. Лохмор еле успел отскочить, когда юный боаннит безмолвно повалился на бок. И только тогда Лохмор увидел на противоположном краю поляны Хальдора.
Он стоял, расставив ноги в сандалиях, растрепанный, тощий, как никогда, похожий на перезимовавшего воробья. Четыре кинажала он держал в левой руке за лезвия. Пятый торчал из спины Эрика.
Боанниты бросились к нему. Хальдор метнул еще два ножа, едва не убив при этом своего друга, поскольку от волнения промахнулся. Мысленно благословляя старого учителя фехтования, Хальдор встретил нападающих не дрогнув. Времени думать о том, что он сделал, не оставалось, и это было благо.
— Лохмор, беги! — крикнул он.
Хальдор не переоценивал своих возможностей. Шансов на победу у него не было. Все трое были немного крупнее его и уж наверняка опытнее. Все, что сейчас требовалось, — это дать дракону время уйти.
— Беги, дурак! — снова заорал Хальдор, не видя Лохмора, но прекрасно представлял себе, как он беспокойно мечется по краю поляны.
Хальдор отбил мощный удар, встретив длинным ножом широкий клинок боаннита, и нож сломался. Хальдор крепко выругался. Краем глаза он видел, что дракон исчезает в чаще леса. Еще две минуты, подумал Хальдор, и если они не успеют убить меня, я сдамся. Он начал отсчитывать про себя секунды. На счете 72 сломался второй нож.
Хальдор быстро отскочил назад, уронил на землю обломок и упал на колени. Только не опускать глаз.
— Пощады, — хрипло сказал он.
Суровые боанниты смотрели на него сверху вниз, и бесконечное презрение было написано на их загорелых лицах.
— Предатель, — произнес, наконец, один из них. — Ты убил лучшего из нас, ударив его в спину.
Хальдор тяжело дышал. Лохмор, по его представлению, ушел уже достаточно далеко. А он, Хальдор, сумеет остаться в живых. Они не убили его сразу, и это почти победа.
— Он заслужил смерти, — торжественно сказал второй боаннит.
— Во имя Боанн, выпустим на землю его кровь.
— Пощады, — повторил Хальдор.
— Мы призваны очищать мир от драконов и прочей нечисти, — гордо сказал Греллах. — Никто не смеет становиться на нашем пути.
— Я же не знал этого, господин, — возразил Хальдор.
Они переглянулись. Хальдор поерзал, стоя на коленях.
— Пусть умрет, — упрямо повторил второй боаннит.
— Пусть он займет место нашего Эрика, — сказал Амрун. — Возьмет его меч и его имя и станет сыном его матери. И пусть он поможет нам совершить то, ради чего мы прибыли в эту землю.
— Убить дракона! — выкрикнул Лухта.
— Великий Один, вот идиоты! — взорвался Хальдор. — Что он вам сделал?
— Он дракон, — был мрачный ответ пламенного драконоборца.
— Это драконий подросток, доброе, безобидное существо, — сказал Хальдор. — Неужели вы не видите…
Он прервал сам себя, прикусив губу. У всех троих были пустые, безжизненные глаза. Смысл его слов не доходил до них. Это были убийцы. Один из них торжественно занес над Хальдором меч. Хальдор стремительно вскочил, цепляясь за его одежду.
— Нет, господин! — крикнул он. — Не надо! Я согласен.
Боаннит отшвырнул его от себя.
— Трус! — с отвращением сказал он. — Не хочешь умереть как воин — умри, как раб.
Хальдор быстро подобрал под себя ноги.
— Лучше я буду жить как раб, — предложил он вкрадчиво.
Воины обменялись взглядами. Воспитанные в древних правилах, они совершеннно растерялись при виде этой деловитой готовности идти на любое унижение.
— Я безоружен, — напомнил Хальдор.
Это убедило их.
— Убивать раба недостойно, — Греллах и вложил меч в ножны. Остальные последовали его примеру. Глаза Хальдора блеснули. Он поднялся на ноги и стряхнул землю со штанов. Теперь можно давать деру, решил он про себя. Но не успел он метнуться к тропинке, о существовании которой чужаки не подозревали, как длинный кнут больно хлестнул его по ногам, зацепил его и бросил на землю перед боаннитами. Пока Хальдор стонал и ругался, Амрун снял с пояса веревку, связал ему руки и намотал другой конец веревки себе на ладонь. Дело запахло керосином до такой степени, что Хальдор неожиданно для себя пал духом. У него был большой опыт общения с дураками, но фанатиков он никогда прежде не встречал. Он недооценил их умственные способности. Хальдор тупо смотрел на своих новых повелителей. Ни одной хорошей мысли в его голову не приходило.Серьезные ребята, подумал он. Вдруг им вздумается выжечь мне на физиономии какое-нибудь дурацкое клеймо. Он покосился на их медные пластины с символом богини Боанн. Только этого мне не хватало. Нет, еще двое суток в рабстве — и я законченный идиот.
15
Дождь был холодный, несмотря на то, что на Северном Берегу стояло лето. Скорчившись под еловой лапой, Хальдор угрюмо размышлял о том, что на Севере намного лучше, чем на Юге и что ему просто повезло. На Юге елки не растут, а прятаться от дождя под пальмой — это, братцы, дохлый номер. Или под какой-нибудь агавой. Еловая лапа шумно вздохнула под ветром, и холодная струя воды плавно вылилась Хальдору на колени. Он обругал все на свете и ощутил острую тоску по мастеру Гисли.
Боанниты удобно расположились под своим навесом. Хальдор знал,что если он посмотрит в их сторону, то увидит как они неторопливо переговариваются и время от времени прикладываются к походным флягам. По этой причине он на них и не смотрел.
Они шли по следам дракона уже десятый день. Изобретательность боаннитов, ежедневно придумывавших для Хальдора новое унижение, была настолько изощренной, что он иной раз получал от этого абстрактное удовольствие. Ему всегда нравились люди с фантазией. К тому же, он не собирался оставаться в рабстве навечно.
Еловая лапа снова заколыхалась. На сей раз не от ветра — кто— то из чистого злорадства обрушил на пленника новые потоки воды. Хальдор взвыл. Высунувшись на дождь, он увидел худощавую фигуру незнакомого воина. Единственный глаз незнакомца горел ярким синим огнем. Волк — огромный, несмотря на то, что мокрая шерсть его слиплась, и он выглядел не столь внушительно, как обычно, — ластился к нему, слегка улыбаясь и опуская губы на желтоватые клыки.
Незнакомец сказал, прищурившись:
