(«…Неплохо, например, иметь вшей, которых можно было бы ловить на себе и давить под носом у этого аристократа…»)
— Как вам угодно, господин барон.
— Перестань называть меня «господин барон», — не выдержал мальчик.
— А как мне вас называть?
— По имени — Хельги.
Хальдор усмехнулся.
— Постараюсь, — сказал он.
(«… С другой стороны, если бы я имел дело, предположим, с рыцарем Ордена Шлема, который и убить при случае может, я вел бы себя иначе. Осозноать все это до крайности гнусно…»)
— Не сердись, — сказал барон, и вдруг его серые глаза вспыхнули зеленоватым огоньком, потому что их задел луч света.
— Хорошо, — ответил Хальдор, тоскливо мечтая о том, чтобы снова оказаться в одиночестве.
Барон подсел к нему поближе.
— Расскажи, как ты их порубал одним кинжалом, — осторожно попросил он.
Хальдор покосился на него, еле заметно усмехнулся и тут же вздохнул.
— Господин барон, — сказал он, — боюсь, кто-то дал вам обо мне ложные сведения. Большую часть сражения я проваляся у них в ногах.
Он видел, что барон ему не верит. Что ж. Мое дело — сказать правду, а там хоть трава не расти.
Трава, кстати, росла, густая и горячая, и Хальдор снова растянулся на ней.
— Ты мужественный человек, — сказал барон.
Хальдор невнятно промычал в ответ. Какое-то время они молчали, но барон не уходил.
— Скоро вернутся мои родители, — сказал, наконец, барон. — Я хотел бы познакомить тебя с ними.
Только этого мне не хватало.
— Не имеет смысла, — ответил Хальдор возможно более сдержанно. — Я скоро ухожу из леса назад, в Светлый Город…
Он брякнул это просто так, чтобы отвязаться от барона, и вдруг в ужасе понял, что сказал правду.
— Ты хочешь вернуться? — удивился барон.
Хальдор смотрел, как прозрачное облако проплывает под солнцем, пропитываясь золотом. И хотя над Городом тоже было небо, Хальдор мысленно прощался с ним.
— У меня остались в Городе кое-какие дела, — нехотя сказал он. Барон помялся, обуреваемый жаждой подвига.
— Можно, я пойду с тобой?
Из травы донесся стон.
— Хальдор, — поспешно сказал барон, — если ты сомневаешься во мне, мы можем обменяться оружием и стать братьями…
— Чего? — протянул Хальдор. — Мне быть братом барона?
Он рассмеялся, хотя ему было совсем не смешно. Барон, как выяснилось, не думал шутить.
— Я серьезно говорю, Хальдор.
Хальдор резко сел и с откровенной злобой посмотрел в ясное лицо мальчика.
— А вы не боитесь, — спросил он, — что я предам вас, как предал своего мастера?
— А это неважно, — ответил барон просто. — Брат останется братом, что бы он ни сделал. — Он немного помолчал и добавил — И нет ничего сильнее этого.
Книжек начитался, подумал Хальдор и равнодушно возразил:
— А дружба, «сие священное чувство», господин барон?
Барон не заметил иронии, которая кровавой каплей просочилась сквозь марлевую повязку безразличия.
— Товарищ — это больше, чем друг, — уверенно сказал он.
Хальдор с нехорошей усмешкой отвернулся. И увидел дракона. Лохмор, широко расставив лапы на перекате, увлеченно плевал в воду огоньками и смотрел, как они гаснут. Не такое уж я дерьмо, неожиданно для себя подумал Хальдор.
Барон тронул его за локоть.
— Хальдор…
О боги Собачьей Долины, да не хочу я, не хочу я в Светлый Город! Не хочу я совершать подвиги! И по трущобам бродить я тоже не имею ни малейшего желания. Я хочу спокойно умереть в Лесу. Своей смертью. Вот под этой эеленой сосной.
Хальдор глубоко вздохнул.
— Хорошо, — сказал он. — Я стану вашим братом, и вам не придется об этом жалеть.
К его удивлению, барон слегка покраснел. Он вытащил нож.
— Дай руку, — сказал он решительно.
Хальдор, не раздумывая, повиновался, и барон полоснул его ножом по запястью.
— Да вы что! — вскрикнул Хальдор.
Барон прикоснулся губами к ранке и, зжмурившись, лизнул крови. Хальдор, опустив ресницы, смотрел, как барон смущенно обтирает окровавленный рот и сует ему свою крепкую детскую руку.
Хальдору стало нестерпимо жаль уродовать это смуглое запястье, но барон произнес сквозь зубы:
— Режь!
Потом они перетянули надрезы полосками чистой ткани, обнаруженной в кармане у барона. Хальдор с непривычной для себя заботливостью наматывал тугой лоскут. Внезапно он забыл о баронском титуле. Он увидел, что перед ним стоит, вздрагивая пушистыми ресницами, мальчик, младший его на семь лет. Просто мальчик, темноволосый и тоненький.
Мысли барона были заняты совсем иным. Он тихонько вздохнул и сказал:
— Представляешь, мы будем с тобой бороться за справедливость. Ты будешь весь в черном. Сквозь прорези полумаски будут сверкать твои дерзкие ярко-синие глаза. В руке у тебя разящий клинок, неотвратимый, как само Возмездие… — Барон чуть понизил голос. — Самый главный тиран Светлого Города спит. И вдруг черная тень скользнула в его спальню. Насмешливый голос с металлической ноткой произносит: «Молись богам, несчастный, но вряд ли они помогут тебе, ибо пришел я, Черный Мститель!»
Хальдор бросил на барона туманный взгляд, мысленно представив себе этого совенка в трущобах Светлого Города.
— А на центральной городской площади мы поставим статую мастера Гисли, — сказал ему Хальдор.
17
— Хальдор… — пробормотал мастер Гисли и заплакал светлыми слезами.
Он сидел на кухне своего дома в квартале Четыре Цвета. Сидел он, навалившись на стол, который был захламлен мелкими объедками, копившимися здесь не один день. В кухне крепко пахло сивухой и портянками.
Гисли с натугой встал. Физиономия его пошла бурыми и фиолетовыми пятнами, рот стал мокрым и съехал на сторону. Гисли пошарил у себя за спиной и неверной рукой нащупал край стола, в который и вцепился, чтобы не упасть. Хальдор смотрел на него, словно издалека. За те три месяца, что они не виделись, Гисли ухитрился постареть на несколько лет.
— Так ты живой, сынок, — снова забормотал мастер.
