может ни минуты посидеть без дела. Он впервые за два месяца отдыхает. Приезжайте чаще, вы на него хорошо влияете.
– Никогда в жизни ни на кого не влиял и влиять не собираюсь.
– Перестань врать, Каннибал, и уходи.
– Ничего себе врать! Я стал таким честным, что друзья не узнают.
Дюк ушел. Майк поднял стакан.
– У нас общая вода, отец.
– Глубокой воды тебе, сын.
– Ты есть Бог. – Майк, от других я это еще так-сяк выслушиваю. Но ты-то можешь не обзывать меня богом. Я ведь знал тебя, когда ты был еще яйцом.
– О'кей, Джабл.
– Так-то лучше. А с каких пор ты стал пить натощак? Испортишь желудок и никогда не станешь таким счастливым старым пьяницей, как я.
– Я пью ради соблюдения ритуала. Спиртное не оказывает действия, если только я ему не позволю. Однажды напился допьяна. Странное состояние. Нехорошее. Временная дематериализация. Я могу с меньшими потерями добиться того же результата, если уйду в транс.
– Вполне разумно.
– Мы очень мало расходуем на спиртное, да и на все остальное. Гнездо обходилось нам гораздо дешевле, чем тебе твой дом. Мы тратили деньги только на строительство, а потом не знали, куда их девать. Нам очень немногое нужно.
– Зачем же вы собирали пожертвования?
– О, толпа не доверяет бесплатным мероприятиям.
– Я это давно знаю, а ты как додумался?
– Научился на собственных ошибках. Сначала я проповедовал бесплатно.
Не сработало. Человек может принять и оценить подарок, только когда он находится на определенной стадии развития. Я ничего не дарю тем, кто ниже Шестого круга. В Шестом они уже могут принимать. Ты знаешь, что дарить легче, чем принимать.
– Хм… сынок, тебе стоит написать книгу по психологии.
– Я написал, только по-марсиански. У Вонючки есть записи, – Майк сибаритски медленно тянул из стакана. – Иногда мы выпиваем: Саул, Свен, я и еще кое-кто. Если не пить много, получается очень приятно, – он отхлебнул еще. – Ради твоего приезда я позволил себе чуть-чуть расслабиться.
Джабл пристально посмотрел на него.
– Сынок, ты что-то задумал?
– Да.
– Хочешь обсудить?
– Да. Ты единственный, кто меня полностью понимает. Кто во все вникает и ничему не удивляется. Джилл… Она тоже во все вникает, но когда мне больно, ей еще больнее. То же самое – Дон. Пэтти… она всегда меня утешит, но принимает мою боль на себя. Я не вправе высказывать им то, что меня мучит: это причиняет им страдание. Человеку, тем не менее, нужна исповедь. Католики это хорошо понимали и организовали целую армию сильных мужчин для выслушивания исповедей. Фостериты практиковали групповые исповеди, там чувства смешиваются, растворяются друг в друге и ослабевают. Мне тоже стоит ввести исповедь в нижних кругах. В Гнезде мы все рассказываем друг другу, но нам это не так нужно. Для того, чтобы слушать исповеди, необходимы сильные мужчины. Грех – это чаще всего не абсолютное зло; это то, что сам «грешник» ощущает как зло. Когда ты вместе с ним вникаешь в его грех, может стать больно. Я знаю.
Одного добра недостаточно, к нему нужна мудрость. На Марсе добро и мудрость едины. На Земле – нет. Я не сразу это понял – вот моя первая ошибка. Возьмем Джилл. Когда мы встретились, в ее душе было добро… и беспорядок. Потом мы выровнялись, нас спасло ее бесконечное терпение – редкое качество на этой планете.
Так вот, одного добра недостаточно. Чтобы добро творило добро, им должна руководить хладнокровная твердая мудрость. Добро без мудрости всегда творит зло. Поэтому и потому, что я тебя люблю – ты нужен мне, отец. Мне нужна твоя мудрость и твоя сила. Я хочу тебе исповедоваться. Джабл поморщился.
– Ради Бога, Майк, не устраивай спектакль. Выкладывай, в чем дело. Вместе что-нибудь придумаем.
– Да-да, сейчас, – сказал Майк и надолго замолчал.
Харшоу, не выдержав, спросил:
– Ты расстроен тем, что сожгли Храм? Но вам ничего не стоит отстроить его заново.
– Дело не в этом. Храм был законченным произведением. Нельзя дважды заполнить страницы одного и того же дневника – мы собирались оставить этот Храм и построить новый. Огонь уничтожил стены, но он не в силах уничтожить жизнь, которая проходила в этих стенах. Кроме того, преследования и мученичество на руку любой церкви: это лучшая реклама. И, честно признаться, мы устали от службы и проповедей, так что последние события внесли в жизнь разнообразие. Дело в другом, – выражение его лица переменилось. – Я шпион.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Старшие Братья послали меня лазутчиком к моему народу.
Джабл задумался.
– Майк, ты очень умный человек, – сказал он наконец, – ты обладаешь способностями, которых я не видел ни у кого. Но даже гении ошибаются.
– Знаю. Я сейчас выскажу тебе свои доводы и увидишь, что я не ошибаюсь. Ты представляешь, как работают разведывательные спутники службы безопасности?
– Нет.
– Я не имею в виду знакомство с техническим устройством, я понимаю, что ты не Дюк. Я имею в виду сам ход работы. Они вращаются вокруг Земли, постепенно накапливая информацию. Через определенные промежутки времени их опрашивает наземная служба, и они выдают все, что записали. Я был таким спутником. Ты знаешь, что в Гнезде практикуется телепатия?
– Мне пришлось в это поверить.
– Наш разговор сугубо конфиденциален. Никто не посмеет читать твои мысли, и вряд ли у кого-то это получится. Ночью мы держали связь через Дон.
– Слава Богу!
– В искусстве телепатии я всего лишь яйцо, Старшие Братья – мастера.
Они забросили меня сюда, на некоторое время предоставили самому себе, позволив набраться опыта, а потом вступили со мной в телепатический контакт и выкачали из меня все, что я видел, слышал, чувствовал. Они не лишили меня приобретенных знаний, а просто скопировали, и сразу же отключились. Я даже не успел возразить.
– Ты считаешь, тебя попросту использовали?
– Да. Самое ужасное то, что два с половиной года назад я бы не возражал. Я даже был бы рад пошпионить, но меня не предупредили: не хотели, чтобы я вникал предвзято.
– Ты сможешь в будущем оградить себя от их вторжения?
– Поздно. Вот послушай, – и Майк рассказал Харшоу об уничтожении Пятой планеты. – Ну, что скажешь?
– Похоже на миф о Всемирном потопе.
– Никем не доказано, что потоп не случился на самом деле. Скажи, известно ли, что Помпея и Геркуланум погибли именно при извержении Везувия?
– Да, это исторический факт.
– В таком случае уничтожение Пятой планеты – такой же исторический факт, как извержение Везувия.
– Докажи. Мне кажется, ты боишься, что Старшие Братья подобным образом обойдутся и с нашей планетой? Прости, но мне трудно это представить.
