– Сынок, – забеспокоился Джабл, – не нравится мне эта толпа. Может, не стоит тебе выходить?
– Стоит: они пришли ко мне, и я должен их встретить, – он замолчал, так как лицо на несколько секунд оказалось закрыто одеждой. Женщины наперебой помогали ему одеваться – каждая вещь словно знала, куда и как лечь.
– Положение обязывает. Если публика ждет, звезда должна явиться.
– Майк знает, что делает, босс, – успокоил Дюк.
– Н-не знаю… Я не доверяю толпе.
– Тут собрались в основном зеваки. Есть парочка фостеритов и других злопыхателей, но Майк справится с любой толпой. Правда, Майк?
– Точно, Каннибал. Где моя шляпа? Солнце уже высоко.
Откуда ни возьмись появилась дорогая панама с яркой лентой и уселась ему на голову. Майк кокетливо сдвинул ее набекрень.
– Ну как? – спросил он.
На нем был, как всегда на проповедях, белый деловой костюм, крахмальная рубашка и дорогой яркий галстук.
Бен сказал:
– Атташе-кейса не хватает.
– Правда? Ты считаешь, не хватает? Пэтти, у нас есть атташе-кейс?
Джилл подошла к Майку.
– Бен шутит, милый. Ты отлично выглядишь. Иди, – она поправила Майклу галстук и поцеловала. Харшоу показалось, что она поцеловала и его.
– Да, пора. Энн, Дюк, готовы?
– Готовы, – Энн надела свидетельский плащ, а Дюк вооружился всевозможной съемочной аппаратурой и карточкой «Пресса».
Они пошли к выходу, Джабл двинулся за ними, а все остальное Гнездо – тридцать с лишним человек – осталось у стереовизора. У двери Майк задержался. Там стоял столик, а на нем – графин с водой, ваза с фруктами, стакан и ножи.
– Дальше не ходи, – предупредил Джабла Майк, – иначе Пэтти придется отбивать тебя у кобр.
Майк налил в стакан воды, отпил.
– От проповедей пересыхает в горле, – и передал стакан Энн. Потом взял нож для фруктов и отрезал кусок яблока. Харшоу показалось, что Майк отрезал себе палец, но тут Дюк протянул ему стакан. Крови не было, а к фокусам Харшоу уже начал привыкать. Он взял стакан и с удовольствием сделал глоток: во рту почему-то было сухо.
Майк сжал его руку и улыбнулся.
– Не волнуйся, отец. Мы скоро вернемся. Не позже, чем через полчаса.
Они вышли к кобрам и закрыли за собой дверь. Джабл со стаканом в руках вернулся ко всем. Кто-то забрал у него стакан, он не заметил этого, полностью уйдя в экран.
Толпа стала гуще и агрессивнее, полицейские работали дубинками.
– Где они, Пэтти? – спросил кто-то.
– Спускаются в лифте, входят в вестибюль. Их заметили, начали фотографировать.
На экране появилось лицо корреспондента «Нью Уорлд Нетворкс». Он затараторил:
– Передвижная съемочная группа компании «Нью Уорлд Нетворкс» ведет репортаж из горячей точки. Мы только что узнали, что самозваный мессия, известный как Человек с Марса, наконец выполз из своего укрытия. Очевидно, Смит хочет сдаться властям. Вчера он бежал из тюрьмы, воспользовавшись взрывчатыми веществами, которые, по всей видимости, передали ему сообщники. Но у него не хватило сил пройти через кордоны, выставленные вокруг города. Трудно предсказать, что сейчас случится. Не отходите от экранов! Следите за нашими новостями и рекламой! – Джек Моррис принялся расхваливать свой аттракцион «Елисейские поля».
– Они вышли на улицу, – сказала Пэтти, – толпа еще не видит их.
– Мы находимся у парадного подъезда отеля «Сан-Суси», жемчужины побережья. Не будем обвинять служащих отеля в пособничестве преступнику: они сообщили о нем властям, поэтому мы здесь. Пока не начались события, посмотрите, как Смит превратился в чудовище!
Показали запуск «Посланца», отлет «Чемпиона», Марс, марсиан, первое сфабрикованное интервью с Человеком с Марса: «Тебе нравятся наши девушки?» – «Еще как!», переговоры во Дворце Министров, защиту диссертации.
– Что там, Пэтти?
– Майкл стоит на ступенях, толпа на расстоянии ста ярдов. Дюк кое-что заснял и меняет линзы. Все в порядке.
Стереовизор дал крупным планом толпу.
– Надеюсь, вы понимаете, друзья, что эти люди не намерены шутить. Сейчас можно ожидать чего угодно, – диктор чуть не захлебнулся… – Он выходит, он идет к людям!
Камера повернулась к Человеку с Марса, он шел прямо на нее. Энн и Дюк шли на некотором расстоянии позади. Вот уже стереовизор показал Майка в натуральную величину, как будто он вернулся в комнату к братьям. Он остановился на газоне в нескольких шагах от толпы.
– Вы звали меня?
Ответом был рев. В разрыве туч показалось солнце, и на Майка упал столб света.
Одежда его исчезла, он предстал перед толпой нагой и прекрасный – модель для самого Микеланджело. У Харшоу сжалось сердце.
– Посмотрите на меня! Я сын человеческий!
Включили рекламу. Стайка девушек, задирая ноги выше головы, воспевала какое-то особое туалетное мыло. Экран заполнился мыльными пузырями. Возобновился репортаж. Кусок кирпича ударил Майка по ребрам.
– Будь ты проклят!
Майк обернулся к обидчику.
– Ты проклял сам себя! До конца жизни тебе не смыть этого проклятия.
– Богохульник! – Камень попал Майку в левый глаз, брызнула кровь.
– Ты ударил себя, – спокойно сказал Майк, – потому что Ты есть Бог, и Я есть Бог, и все живое есть Бог. В него полетели камни.
– Слушайте Истину: вам не нужно ненавидеть, бояться, убивать! Я принес вам воду жизни! – в руке Майка появился стакан с водой. – Выпейте ее, и вы познаете любовь и счастье!
Кто-то бросил камень, и стакан разбился. Следующий булыжник попал Майку в рот.
Он улыбнулся разбитыми губами и с выражением любви и нежности глянул в камеру. В затылок ему светило солнце, и, казалось, голова сияет золотом. – Братья! Я люблю вас. Глубокой вам воды. Ты есть Бог. – Ты есть Бог, – прошептал в ответ Харшоу.
Снова включили рекламу.
– Пещера Кахуэнга! В этом ночном клубе вы вдохнете настоящий лос-анжелесский смог! Его привозят к нам каждый вечер! Вас встретят шесть прекрасных танцовщиц!
– Линчевать его! Повяжем сукину сыну негритянский галстук!
Раздался выстрел, и Майку по локоть оторвало правую руку. Она упала на траву открытой ладонью вверх.
Толпа загоготала и зааплодировала.
– Давай еще, Шорти! Только лучше целься!
Снова полетели камни.
– Истина проста, но стать Человеком непросто. Научитесь управлять собой, а все остальное придет само. Благословен тот, кто познал себя, весь мир принадлежит ему, Любовь и Счастье следуют за ним повсюду.
Прозвучали еще три выстрела.