Чужой в стране чужих

чтобы меня похвалил обыватель, чтобы он выразил свое отношение ко мне наличными в знак того, что я достал его… и ничего иного мне не надо. Помощь деятелям искусства… merde <Мerde (франц.) – дерьмо>! Художник, на содержании у правительства – ни на что не способная шлюха. Черт, опять меня понесло. Налей себе и расскажи, что у тебя на душе.

– Джубал, я в полном расстройстве.

– Твоя колонка?

– Нет, у меня новые печали. – Бен помолчал. – Не уверен, что мне хочется говорить о них.

– Тогда послушай о моих.

– У вас проблемы? Джубал, я всегда считал, что вы способны побеждать в любой игре.

– Хм… Как-нибудь я расскажу тебе о своей женитьбе. Да, у меня проблемы. Дюк пропал… или ты уже знаешь?

– Мне сказали.

– Ларри – прекрасный садовник. Но машинки, которыми он пользуется, разваливаются на куски. Хорошие механики редки. Таких, что прижились бы здесь, практически не существует. Я опустился до вызова ремонтников. Но каждый такой визит – сплошное расстройство. На уме у них одно воровство, да к тому же большинство из них не способны без членовредительства пользоваться даже отверткой. Я тоже, поэтому и завишу целиком от их милости.

– Сердце мое обливается кровью, Джубал.

– Оставь сарказм. Механики и садовники – еще куда ни шло, но вот секретарши – это посущественней. Две из них беременны, одна готовится выскочить замуж.

Кэкстон остолбенел. Джубал проворчал:

– Это не сказки. Они сейчас злятся из-за того, что я притащил тебя сюда и не дал им похвастаться. Поэтому когда они расскажут тебе, притворись, будто первый раз слышишь.

– Ну, и кто же собирается замуж?

– А это не очевидно? Счастливый жених – этот краснобай, спасшийся от песчаной бури, наш достойный водный брат Стинки Махмуд. Я сказал ему, что они должны останавливаться здесь, когда будут заезжать в нашу страну. Ублюдок засмеялся и сказал, что я уже приглашал его, еще давно. – Джубал фыркнул. – Будет не так плохо, если он так сделает. Я найду работу для нее.

– Видимо. Она любит работать. Остальные две беременны?

– Куда уж больше. Я освежил в памяти кое-какие знания, потому что они считают, будто дети должны жить дома. Представь, что эти кудрявые детки внесут в мой распорядок! Но почему ты решил, что у невесты живот в прежнем состоянии?

– Ну, я подумал, что Стинки более традиционен в этом смысле… или более осторожен.

– Стинки лишен права голоса. Бен, за все те годы, что я изучал предмет, стараясь пройти по извилинам их сдвинутых куриных мозгов, я понял одно: если девушка уходит, то она уходит. Все, что мужчина может сделать, это смириться с неизбежным.

– Ладно, и кто же из них не выходит замуж? Мириам? Или Энн?

– Я же не сказал, что невеста беременна. А ты, похоже думаешь, что невеста – Доркас. Нет, это Мириам учит арабский.

– Что? Джубал, я косоглазый бабуин!

– Я это давно знаю.

– Но Мириам всегда шипела на Стинки…

– И тебе еще доверяют колонку новостей… Видел когда-нибудь ораву шестиклассников?

– Да, но… Доркас разве что танец живота не исполняла.

– Это ее естественное поведение. Помни, что когда Мириам покажет тебе свое обручальное кольцо – размером с яйцо птицы Рух и такое же редкостное – надо делать удивленное лицо. Будь я проклят, если знаю, чье отродье они произведут на свет. Они довольны… так что я просто намекнул тебе, чтобы ты не думал, что они думают, что «пойманы с поличным». Этого нет. Этого не было. Они просто пыжатся. – Джубал вздохнул. – Я слишком стар, чтобы наслаждаться шлепаньем маленьких ножек, но я не собираюсь терять прекрасных секретарш… и любимых детей… каковы бы ни были причины, если только я смогу заставить их остаться. Все мое хозяйство рассыпается на глазах с того самого дня, когда Джил окрутила Майка. Не то чтобы я винил ее… да и ты, думаю, тоже.

– Нет, но… Джубал. вы всерьез думаете, что это Джил наставила Майка на путь истинный?

– Что? – Джубал призадумался. – Тогда кто же?

– Великий грех совать нос в чужие дела. Тем не менее Джил в свое время открыла мне глаза, когда меня осенило подобное же умозаключение. Насколько я понял, кто оказался первым – это более или менее случайность.

– Мм… да. В это я верю.

– Так оно и есть. Джил думает, что Майку повезло: он соблазнил (или оказался соблазненным) того, кто больше всего подходил ему. Что дает вам намек, если вы знаете, как у Джил работает голова.

– Черт, я не знаю, как моя-то работает. Что касается Джил, то вот уж никогда не думал, что она обнаружит в себе способности к проповедничеству, как бы ни была влюблена… так что я совершенно не представляю, как работает ее голова.

– Она не часто проповедует… К этому мы еще вернемся. Джубал, что вы почерпнули из календаря?

– Что?

– Вы думаете, это сделал Майк… в обоих случаях… если его визиты домой совпадают по времени.

– Бен, – поспешно возразил Джубал, – я не говорил ничего, что привело бы тебя к такому выводу.

– Плевать, что не говорили. Вы сказали, что они довольны. Я знаю, как этот чертов супермен действует на женщин.

– Охолони, сынок. Он наш водный брат.

– Я знаю это… – сказал Бен ровным голосом, – и я тоже люблю его. Тем лучше это объясняет мне, отчего они такие довольные. Джубал посмотрел на свой стакан.

– Бен, сдается мне, что скорее уж твое имя должно открывать список.

– Джубал, вы сошли с ума!

– Полегче, полегче. Хотя я потихонечку и свихиваюсь, клянусь тебе миллиардом имен Божьих, что я не сую нос, в чужие дела, а вот зрение и слух у меня в порядке. Если через мой дом промарширует духовой оркестр, я это замечу. Ты спал под этой крышей десятки раз. Ты когда-нибудь спал один?

– Ну вы и тип! Ну, скажем, я спал один в первую ночь, как попал сюда.

– Доркас тогда, по-моему, не была занята готовкой. Нет, тебе дали успокоительного, эта ночь не в счет. А остальные?

– Ваш вопрос не относится к делу, несуществен, и я оставляю его без внимания.

– Что ж, это уже ответ. Заметь, пожалуйста, что новые спальни расположены как можно дальше от моей. Звукоизоляция никогда не бывает достаточной.

– Джубал, а не ваше ли имя должно стоять в списке впереди моего?

– Что?!

– Не говоря уже о Ларри и Дюке. Джубал, каждый знает, что вы имеете прекраснейший гарем, не уступающий султанскому. Не поймите меня превратно… Вам завидуют. Но считают похотливым старым козлом.

Джубал забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Бен, я не беру близко к сердцу, когда со мной панибратски обходятся те, кто моложе меня. Но в данном случае я требую, чтобы к моим годам относились с уважением.

– Простите, – твердо возразил Бен, – я подумал, что если вам не возбраняется соваться в мою сексуальную жизнь, то и вы не обидитесь на мою вольность.

– Нет-нет, Бен! Ты не понял. Я требую, чтобы девушки относились ко мне с уважением… в этом смысле.