Валяй, я слушаю.
– Джубал, я сказал, что Майк пригрел у себя немало змей. В прямом и переносном смысле. Там у него настоящее змеиное гнездо. И очень опасное. Его храм занимает очень много места. Большой зал для общественных собраний, несколько меньших для встреч посвященных, куча других помещений и жилые комнаты. Джил по радио рассказала мне, как до них добраться, поэтому я плюхнулся около служебного входа на боковой улочке. Жилье у них над залами, так что получается и в стороне, и в людях.
Джубал кивнул.
– Законны твои действия или нет, а любопытные соседи ни к чему.
– В данном случае – отличная мысль. Двери открылись, и я вошел. Видимо, меня предварительно осмотрели, но камеры я не видел. Еще две автоматические двери – и труба подъемки. Джубал, это была необычная подъемка. Управляется она не пассажиром, а кем-то снаружи. И ощущение совсем не такое, как в обычных трубах.
– Никогда ими не пользовался и не собираюсь, – заверил Джубал.
– Для этой вы могли бы сделать исключение. Я взмыл мягко, словно перышко.
– Бен, я не доверяю машинерии. Она кусается. – Джубал помолчал. – Однако мать Майка была одной из величайших инженеров, а его отец – настоящий отец – вполне квалифицированным специалистом, даже более того. Если Майк усовершенствовал подъемки так, что они стали подходить для людей, то не стоит удивляться.
– Возможно. Я поднялся наверх и остановился. Не надо ни за что хвататься, не надо уповать на сети безопасности (я их там, кстати, и не видел, сказать по правде). Еще одни автоматические двери, а за ними – огромная жилая комната. Несколько странно обставлена, довольно аскетично. Джубал, люди считают, что и твой дом несколько эксцентричен.
– Чепуха! Он прост и удобен.
– Так вот, твое menage
– Бен, ты мужлан, хоть и вырос в городе. Я знал когда-то такую девушку. Весьма симпатичную.
– Ну… – уступил Бен. – Эта тоже довольно-таки симпатична, когда привыкаешь к ее художественному оформлению. А еще она постоянно носит с собой змею.
– Я уже думал, не та ли самая это женщина. Полностью татуированные женщины весьма редки. Но та, что я знал тридцать лет назад, вульгарно визжала при виде змей. А я вот люблю змей. Надо будет взглянуть на твою подружку.
– Вы сможете это сделать, если навестите Майка. Она там вроде управляющей. Патриция, но все зовут ее Пат или Патти.
– А, вот это кто! Джил с большим уважением говорила о ней, но никогда не упоминала о ее татуировках.
– Но по возрасту она вполне может быть вашей подружкой. Я сказал «крошка», но таково было первое впечатление. На вид ей двадцать с чем-нибудь. Она сказала, что столько ее старшему сыну. Так вот, она подошла, вся – сплошная улыбка, обняла меня и поцеловала. «Ты Бен. Добро пожаловать, брат! Я дам тебе воды!» Джубал, я занимаюсь газетным делом уже давно. Я многое повидал. Но меня
– Бедный Бен.
– Черт, вы бы чувствовали себя так же.
– Нет. Помни, что я уже встречал одну такую татуированную женщину. В этих татуировках они чувствуют себя одетыми. По крайней мере, именно так было с моей подругой Садако. Она японка. Но японцы не так относятся к своему телу, как мы.
– Ну, – ответил Бен, – Пат не обращает внимания на свое тело. Только на татуировки. Она желает, чтобы после смерти ее набальзамировали и выставили на всеобщее обозрение в голом виде в память о Джордже.
– О Джордже?
– Прошу прощения. Это ее муж. Он на небесах… к моему облегчению. Хотя она говорит о нем так, словно он только-только отошел попить пивка. Но, по сути своей, Патти – леди, и мне не долго пришлось смущаться…
Глава 31
Патриция Пайвонски подарила Бену Кэкстону добросовестный братский поцелуй прежде, чем он осознал, что же так поразило его. Она ощутила его скованность и удивилась. Майк велел ей ждать его и запечатлел лицо Бена в ее мозгу. Она знала, что Бен – брат во всей полноте этого слова, брат Внутреннего Гнезда, что для Джил ближе Бена только Майк.
Но естеством Патриции было бесконечное желание сделать людей такими же счастливыми, как она сама. Она отстранилась от Бена, предложила ему раздеться, но не слишком на этом настаивала, попросив только непременно снять ботинки: Гнездо было мягким и чистым, насколько это могли сделать внутренние силы Майка. Она показала, куда повесить одежду, и вышла, чтобы приготовить коктейль. От Джил она знала, что предпочитает Бен, поэтому остановилась на двойном мартини: бедняжка выглядел совсем усталым. Когда она вернулась с полными стаканами. Бен стоял босиком и стаскивал с себя пуловер.
– Брат, пусть никогда не мучит тебя жажда.
– Мы делим воду, – отозвался он и сделал глоток. – Воды здесь не слишком много.
– Достаточно, – ответила она. – Майкл говорит, что вода должна присутствовать в помыслах. Я грокаю, он говорит верно.
– Я грокаю. И это как раз то, что требуется. Спасибо, Патти.
– Наше – твое, и ты – наш. Мы рады, что ты дома. Остальные кто на службе, кто на занятиях. Не будем спешить; они придут, когда ожидание кончится. Хочешь, я покажу тебе Гнездо?
Бен согласился на экскурсию: гигантская кухня с баром, библиотека от Джубала, огромные роскошные ванны, спальни (Бен решил, что это спальни, хотя не увидел никаких постелей, просто пол там был мягче, чем везде; Патти называла их гнездышками и показала то, где обычно спала).
В одном углу жили ее змеи. Бен кое-как мирился с этим, пока они не подошли к кобрам.
– Ничего страшного, – заверила его Патриция, – раньше мы ставили перед ними стекло. Но Майк научил их не переползать через эту линию.
– Я бы предпочел стекло.
– 0'кей, Бен. – Она опустила стеклянное заграждение. Он почувствовал облегчение и даже – по предложению Пат – осмелился погладить Лапушку. Затем Патриция показала ему еще одно помещение. Очень обширное, круглое, с мягким, словно в спальнях, полом; в центре располагался круглый же бассейн.
– Это, – объяснила Пат, – внутренний храм, где мы принимаем в Гнездо новых братьев. – Она потрогала воду ногой. – Хочешь разделить воду и стать ближе? Или сперва поплаваем?
– Не сейчас.
– Ожидание, – согласилась она.
Они вернулись в комнату, и Патриция вышла сделать еще по коктейлю. Бен устроился на большой кушетке… потом встал. Здесь и так было тепло, да и мартини заставил его слегка вспотеть, а из-за кушетки, которая подстраивалась под его тело, ему стало еще жарче. Он решил, что здесь глупо одеваться по маркам
