– Но ведь я сказала да, Джеймс! Вы говорили так красноречиво, что я сразу не смогла все взять в толк! Джеймс поклонился.
– Позвольте откланяться. Я предлагал вам руку и сердце. При этих словах он удалился с видом обиженной добродетели.
Клеона залилась истерическим смехом. Подошел сэр Дерик.
– Вас что-то рассмешило, дорогая? Могу я разделить ваше веселье?
Клеона быстро пришла в себя.
– Скорее уведите меня отсюда, – взмолилась она. – Я… Меня довела эта несносная жара! Мне надо успокоиться! Эти скрипки так раздражают. Я… проводите меня в… более прохладное место!
Сэр Дерик был изумлен, но предпочел скрыть это.
– Непременно, очаровательная! Я уже говорил, что знаю здесь укромное местечко. Возьмите меня за руку; тут, правда, невыносимо душно!
Он повел ее к портьере, за которой находилось небольшое помещение для отдыха, скупо освещенное мерцанием нескольких свечей.
В это самое время Филипп присел рядом с леди Малмерсток. Он был мрачнее грозовой тучи. Леди пристально посмотрела на него.
– Итак? – поинтересовалась она. Филипп выдавил из себя жалобный смешок.
– Вот и все, меня отвергли! Похоже, что я даже не могу скрыть свои переживания,
– Это заметно, – сказала старушка. – Карты выпали неблагоприятно для вас. Но будьте мужчиной.
– Но ваша племянница не любит меня.
– Детский лепет! Не говорите глупостей. И не считайте меня дурой, Филипп!
– Мадам, все против меня! Виновата моя сомнительная репутация. Ее ответ был окончательным и бесповоротным.
– Это вам так только кажется. Не будьте столь наивны, дитя мое! Что же все-таки между вами произошло?
– Я попросил ее выйти за меня замуж. А она в ответ подробно и с удовольствием перечислила все легенды о моем пребывании в Париже.
– И вы, безусловно, все отрицали?
– Нет, не все. Это было бы глупо! Во всем есть толика правды.
Леди Малмерсток в задумчивости откинулась назад.
– Да убереги меня Господь от этих молодых людей! Вы ей признались?
– Частично. Я старался быть совершенно откровенным с ней.
– Боже мой, Филипп! Быть откровенным с женщиной? Тогда уповайте разве что на милость Божью! Вы не требовали от нее, чтобы она выслушала вас?
– Но как я мог?.. Она…
– Значит, не требовали. Ушли в кусты, когда она понадеялась на вас. Ставлю свое лучшее колье против чего угодно, что она мечтала, чтобы вы были более настойчивы. Теперь бедняжка загнана в угол. Поделом и ей, и вам.
– Но, леди Малмерсток…
– Я не буду утверждать, что жалею ее, – продолжала леди. – Конечно, она полная дуреха, как и все девушки в ее возрасте. Женщины моего возраста никогда не роются в прошлом мужчины: мы, слава Богу, научились быть мудрее. Клеона наслушалась, что вы флиртовали с дюжиной других женщин. Но, поверьте мне, отнюдь не это ее огорчает!
– Но она… Она говорила мне…
– Ради всего святого, только не пересказывайте мне ее слов, Филипп! Какое значение могут иметь ее слова?
– Я же пытался объяснить! Клеона сказала…
– Она могла говорить, о чем угодно, только не о том, что думает. Неужели вы этого до сих пор не поняли? – с горечью спросила женщина.
– Да, но…
– И бросьте говорить по-французски, дитя мое, я этого на дух не переношу! Пора бы вам знать, что никакая женщина никогда не станет говорить о том, о чем она на самом деле думает, мужчине, которого она любит.
– Я вас умоляю, не надо продолжать, леди Малмерсток! Вы не хотите дослушать меня! Клеона просто презирает меня за все эти интриги! Она очень рассержена!
– Естественно, дорогой. А что же вы еще ожидали? Филипп беспомощно схватился за голову.
– Но вы только что говорили, что для нее это не так много значит!
– Я так не говорила! Как можно путать две совершенно разные вещи?
– Не разные, а напротив, две несопоставимые вещи! Я ведь в жизни не делал ничего подобного!
– Но вы же мужчина! Нам не даны ваши привилегии! Я попытаюсь вам это объяснить! – Леди распахнула свой веер и принялась им обмахиваться. – Почему женщина может держать в голове сотни взаимоисключающих мыслей?
– Я не могу этого понять! Это невозможно! Неужели жен-шины мыслят столь непоследовательно?
– У большинства дело обстоит именно так. У женщин мысли скачут безо всякой последовательности.
– Как это скачут? – Филипп был явно ошарашен.
– Просто скачут. С одной на другую. Вы последовательно приходите к тому или иному умозаключению. Женщины мыслят иначе. Клеона не может объяснить, почему она думает о вас то хорошо, то плохо.
– Да, но если она взвесит все аргументы за и против, то поймет, как глупо…
– Если она сделает что?
– Проанализирует. Я имел в виду аргументы.
– Вы сумасшедший, – уверенно заявила леди Малмерсток. – Женщины никогда ничего не взвешивают. В лучшем случае, им это только кажется. Взвешивают мужчины, это их удел. Если бы у Клеоны были мужские мозги, неужели вы смогли бы влюбиться в нее? Конечно же, нет! Вы бы не смогли смириться с этим. И не надо мне перечить!
– Но я не чувствую… Леди прыснула.
– Филипп, вы совершенно не хотите понять Кло, думая, что она такая же, как и вы: может сама о себе заботиться, не нуждается в хозяине.
– Нет…
– Я про то и говорю. Господи, до чего же ты слеп! Если вы считаете, что вам не нужно будет взять на себя все бремя забот о Клеоне, не думать за нее, не оберегать ее от других и самой себя, то вы никогда не сможете ее любить. Не стройте из себя дурака!
Филипп попытался рассмеяться.
– Вы кладезь премудрости, леди Салли!
– Пора бы уж, в мои-то годы. У меня есть опыт, и я никогда не оставалась в дураках.
– Тогда научите меня, что делать?
Леди Малмерсток кокетливо погрозила ему пальцем.
– Возьмите ее и встряхните. Скажите, что не потерпите более никаких насмешек. Еще скажите, что она маленькая дурочка и при этом обязательно поцелуйте. Если станет протестовать, продолжайте ее целовать. Боже, что я несу!
– Я вас понял, леди Салли. Но разве можно поцеловать ее, когда она холодна, как лед, и неприступна?
– А почему она так холодна? Отвечайте же!
– Потому, что она видит во мне только элегантного обольстителя!
– Глупости. Это все от того, что вы ведете себя с ней слишком вежливо и позволяете ей вам
