– Следит за нами. Он ничего нам не сделает, пока мы на дороге.
– Они всегда так, – заметил Силк. – Мерги стараются не спускать глаз со всякого, кто вступил в их королевство.
– Этот толнедриец, Калвор, – спросил Бэйрек, – как ты думаешь, он преувеличивал?
– Нет, – ответил Белгарат. – Я полагаю, Тор Эргас ищет предлог перекрыть караванный путь и изгнать из Ктол Мергоса всех чужестранцев.
– Почему?
Белгарат пожал плечами.
– Война близится. Тор Эргас знает, что среди едущих в Рэк Госк купцов немало лазутчиков. Он стягивает войска с юга и предпочел бы держать в тайне их численность.
– Что за войско может он собрать в королевстве столь мрачном и безжизненном? – спросил Мендореллен.
Белгарат оглядел мрачную пустыню.
– Нам дозволено видеть лишь малую часть Ктол Мергоса. Он простирается на многие тысячи лиг к югу, и там есть города, которых не видел ни один чужестранец. Мы даже не знаем их названий. Здесь, на севере, мерги ведут искусную игру, чтобы скрыть от нас подлинный Ктол Мергос.
– Значит, ты мыслишь, что война разразится вскорости?
– Может, на следующее лето, – ответил Белгарат, – может быть, через лето.
– Будем ли мы готовы? – спросил Бэйрек.
– Постараемся.
Тетя Пол вскрикнула, словно увидела что-то омерзительное.
– Что случилось? – быстро спросил Гарион.
– Стервятники, – сказала она. – Гнусные создания.
Гарион увидел чуть в стороне от дороги с десяток больших крупных птиц. Они хлопали крыльями и наскакивали друг на друга, ссорясь из-за чего-то, с дороги невидимого.
– Что они там клюют? – удивился Дерник. – Я не видел никакого зверья с тех пор, как мы поднялись на обрыв.
– Лошадь, наверное. Или человека, – сказал Силк. – Больше тут ничего нет.
– Неужели человек остался не погребенным? – спросил кузнец.
– Только отчасти, – сказал Силк. – Иногда какие-нибудь разбойники решают поживиться на караванном пути. Мерги оставляют им вдоволь времени поразмыслить, как они были неправы.
Дерник посмотрел на него вопросительно.
– Мерги ловят их, – объяснил Силк, – закапывают по шею в землю и оставляют. Стервятники поняли, что человек в таком положении беспомощен. Иногда они так торопятся, что приступают к трапезе, не дожидаясь, пока он умрет.
– С разбойниками иначе нельзя, – сказал Бэйрек почти одобрительно. – Даже мерги могут иногда придумать что-нибудь дельное.
– К несчастью, мерги считают разбойником всякого, кто не находится на самой дороге.
Стервятники нагло продолжали свой ужасный пир, не обращая внимания на отряд, который проехал не более чем в двадцати шагах. Крылья и тела их скрывали от путников то, что они ели. Гарион был благодарен за это. Что бы они ни ели, оно казалось не очень большим.
– На ночлег надо будет остановиться у самой дороги, – сказал Дерник, с содроганием отворачиваясь от стервятников.
– Мысль замечательная, Дерник, – сказал Силк.
Толнедриец не солгал, когда рассказывал об импровизированной ярмарке рядом с мергской подставой. На третий день после полудня они выехали на возвышенность и увидели сбоку от дороги скопище палаток и каменное строение посреди. Издалека палатки казались совсем маленькими, но видно было, как хлопает материя на ледяном ветру.
– И что ты думаешь? – спросил Силк Белгарата.
– Уже поздно, – отвечал старик. – Нам все равно надо где-то заночевать, и, если мы не остановимся здесь, это будет выглядеть подозрительно.
Силк кивнул.
– Надо бы как-то спрятать Релга, – продолжал Белгарат. – Никто не поверит, что мы обычные купцы, если увидит с нами алгоса.
Силк задумался.
– Завернем его в одеяло, – предложил он. – Скажем всем, что он болен. Люди избегают больных.
Белгарат кивнул.
– Ты можешь притвориться больным? – спросил он Релга.
– Я болен, – ответил алгос, явно не шутя. – Неужели здесь всегда холодно? – Он чихнул.
Тетя Пол подъехала ближе и потянулась рукой к его лбу.
– Не трогай меня, – машинально отпрянул Релг.
– Прекрати. – Она коснулась его лба и посмотрела пристально. – Он сильно простужен, отец, – объявила она. – Как только мы устроимся на ночь, я приготовлю ему лекарство. Почему ты мне не сказал? – спросила она фанатика.
– Я стерплю все, что ниспосылает мне Ал, – объявил тот. – Это кара за мои грехи.
– Никакая это не кара, – сказала она решительно, – и грехи здесь ни при чем. Это простуда – и ничего больше.
– Я умру? – спокойно спросил Релг.
– Конечно, нет. Ты что, никогда не простужался?
– Нет, я вообще никогда не болел.
– Ну, больше тебе этого не удастся, – легкомысленно заметил Силк, вытаскивая из тюка одеяло и протягивая Релгу. – Завернись в него и накинь на голову. Постарайся сделать вид, будто страдаешь.
– Я страдаю, – сказал Релг, разражаясь кашлем.
– Но ты должен показывать, что страдаешь, – сказал Силк. – Думай о грехе – у тебя сразу станет несчастный вид.
– Я все время думаю о грехе, – отвечал Релг сквозь кашель.
– Знаю, – сказал Силк, – думай еще настойчивее.
Они поехали вниз к палаткам. Сухой ледяной ветер хлестал по лицам. Между палатками виднелось всего несколько торговцев, и те торопливо шагали по своим делам.
– Я думаю, сперва мы должны остановиться перед подставой, – сказал Силк, указывая на приземистое каменное строение. – Это будет выглядеть наиболее естественно. Доверьте мне вести дела.
– Силк, ты, шелудивый драснийский воришка! – прогремел хриплый голос из ближайшего шатра.
Глаза Силка расширились, потом он ухмыльнулся.
– Узнаю хрюканье знакомой недракской свиньи, – сказал он достаточно громко, чтобы человек в шатре услышал.
Поджарый недрак в длинном, до пят, черном войлочном кафтане с поясом и в ладной меховой шапочке вышел из палатки. У него были жесткие черные волосы и реденькая бородка. Глаза, раскосые, как у всех недраков, лучились осторожным дружелюбием, так непохожим на мертвенную пустоту мергских очей.
– Неужели они еще не поймали тебя, Силк? – осведомился он сипло. – Я думал, с тебя давно спустили шкуру.
– Пьян, как обычно. – Губы Силка скривились в ухмылке. – Давно в запое, Ярблек?
– Кто считает? – Недрак рассмеялся, слегка покачиваясь. – Что ты делаешь в Ктол Мергосе, Силк? Я думал, твоему толстому королю ты нужен в Гар-Ог-Недраке.
– Я стал немножко слишком знаменит на улицах Яр Недрака, – сказал Силк, – до такой степени, что меня стали избегать.
