передумать, и он повиновался, не сказав больше ни слова.
Во всяком случае, ни слова, предназначавшегося для ее слуха.
— Это был папа, — уловила Холли бормотание Джека.
Она знала, что это не так, но пугающая мысль уже засела в ее голове. Чем скорее все закончится, тем лучше. Интересно, как они будут вспоминать эту ночь? Впечатается ли она в их сознание так, что ее можно будет прокрутить мгновение за мгновением, или отодвинется в небытие, как яркий кошмарный сон?
Джек не должен узнать правды. Никогда. Ему скажут, что его папа уехал. Он станет ждать возвращения отца, но к тому времени, как мальчик вырастет, надежда увянет, превратившись в слабую фоновую помеху его жизни.
С Лиззи все будет сложнее. Но теперь она по крайней мере вне опасности, она избавилась от отца. Как ни тяжело будет девочке справиться с мыслями о своем поступке и с воспоминаниями о нем, происшедшее все равно нельзя выбрасывать из головы.
Вверх на лесистый холм, потом вниз в лощину, к дому. Во мраке горят огни городков, настолько маленьких, что их и за города-то не считают, но соединенных дорогой, превратившейся в автомагистраль.
Машина-преследователь снова замаячила в зеркале заднего вида. Или, возможно, это уже другая машина — трудно сказать. Холли видела лишь немые огни. На этот раз они держались поодаль.
Снова ремонтные работы на трассе. Тот же участок, только в противоположном направлении. Опять отгорожена полоса, перекрыта часть дороги. Фонари не горят. Спустя несколько секунд после того как «тойота» въехала во тьму, водитель позади них включил фары. Всплывающие фары. Открывающиеся медленно, точно лазерные глаза.
Совсем как у седана Фрэнка.
— Можно включить радио?
Это опять Джек.
— Не сейчас.
— Оно же работало раньше.
— Я пытаюсь сосредоточиться.
Расстояние между машинами сокращалось. Холли знала, что ее загнанная «тойота» и так идет на пределе скорости.
Индикаторные лампочки снова мигали, а датчик масла просто пылал.
Они миновали остатки разрушенного моста с новыми бетонными быками, готовыми взвалить на себя более широкий настил. Сразу за мостом, возле самой дороги, раскинулся городок из автоприцепов и передвижных домиков на колесах. Поселок строителей, деревенька из времянок, хибарки, воздвигнутые на перемешанной грязи рядом с гигантскими машинами. Бульдозеры расчистили временный объезд, давая проход рабочему транспорту.
Холли ждала до последнего. А потом резко свернула поперек полос на подъездную дорогу.
Что-то тяжело ударилось о машину, и женщина увидела в зеркало, что повалила один из заградительных конусов. Машина позади вильнула, чтобы избежать столкновения. Ага, он пропустил поворот, так что не сможет преследовать ее! Водила в пролете. Правила дорожного движения не позволят ему остановиться и сдать назад. Теперь он вынужден мчаться по прямой, миля за милей.
Добрый самаритянин? Скатертью дорога!
Все огни в этой временной колонии горели, но ничто не двигалось. Джек вытягивал шею, жадно разглядывая конторские здания. Но Холли опередила сына.
— Да, Джек, — сказала она. — У них тут много больших грузовиков.
Здесь было светло, как днем, и совершенно пустынно. Огромный прожектор заливал светом центральный дворик, на каждом вагончике сияло по фонарю. Сквозь незанавешенные окна Холли видела, что все времянки пусты.
Она замедлила ход, остановилась и огляделась по сторонам.
Несколько фургонов, пара больших землеройных агрегатов. Какие-то бетонные блоки, дожидающиеся, когда их доставят к месту назначения. Место это напоминало приграничный форт. Поселок явно не возводился на века. Но трудно поверить, что шрамы, которые он оставил на земле, будет легко исцелить.
Раны, конечно, затянутся. Машины, заканчивая работы, просто вернут все на свои места. Да, выглядеть полянка будет не совсем естественно, но автомобили все равно проносятся мимо слишком быстро, чтобы сидящие в них люди успели что-то заметить.
Холли вылезла из машины. Где-то на заднем плане гудел генератор.
— Эй?! — крикнула она в пространство и обернулась.
Джек и Лиззи глядели на нее сквозь боковые окна. Бледные слабые детишки, оказавшиеся посреди ночи на дороге, а не в своих постельках. Они смотрели пустыми усталыми глазами. Круглая мордашка Джека и худенькое личико Лиззи, в котором уже угадывался подросток, которым она скоро станет.
Холли улыбнулась им и отправилась поискать кого-нибудь. Ей не хотелось слишком далеко отходить от машины. Не стоит выпускать детей из виду.
Она позвала снова, и на этот раз из-за угла одного из зданий кто-то откликнулся.
Он стоял там, и ей пришлось подойти самой. Беззубый старик в плоской кепке, с костистыми, висящими по бокам руками, отчего-то напоминал пастуха. Лет ему могло быть сколько угодно — от хорошо сохранившихся семидесяти до опустившихся пятидесяти. Слишком старый, чтобы принадлежать к одной из партий дорожных рабочих, он выглядел так, словно посвятил дорожным работам всю свою жизнь.
— Есть тут кто главный? — спросила женщина.
— Никого, милашка, — ответил старик. — Они все занимаются тем дерьмом, которое им чертовски нравится.
— Э-э… а что вы здесь делаете?
— Я всего лишь кашевар.
Холли обернулась, и взгляд ее наткнулся на какой-то освещенный со всех сторон тяжелый агрегат, выглядящий так, словно его только что сбросили с космического корабля для реконструкции поверхности Марса.
— У меня неприятности с машиной. Есть здесь кто-нибудь, кто сможет ее посмотреть? Я заплачу.
— Энди-Механик.
— Он тут?
— Черта с два.
— А стоит его подождать? Можно?
— Можешь делать что тебе угодно, — фыркнул старик и добавил фразу, видимо служившую ему универсальным заклятием против любого зла: — Я всего лишь кашевар. — И зашаркал прочь.
Женщина вернулась к машине.
— Я сыт по горло всем этим, — заявил Джек.
— Ничего не могу поделать, малыш, — ответила Холли. — Попытайся понять.
— Нет, — рявкнул он со всей страстью и злобой рассерженного щенка.
Вместо того чтобы начать спорить или рассердиться, Холли снова вышла из машины, чтобы поискать Энди-Механика.
Здесь оказалось не так пустынно, как на первый взгляд, но потребовалось какое-то время, чтобы настроиться на обстановку и уловить признаки присутствия людей: звук открывшейся и закрывшейся где-то двери, смутный силуэт фигуры, перешедшей из одного здания в другое.
Женщина немного прошлась, оглянулась на автостраду. Чтобы что-то сделать, подняла капот «тойоты» и уставилась на двигатель в смутной надежде, что сумеет разглядеть очевидное решение всех проблем. Но мотор ничем не отличался от любого мотора: грязная, сложная и бессмысленная штуковина. Пахло так, как будто что-то горело, а поднеся руку к переплетению узлов, женщина почувствовала поднимающийся от железа жар. Она потыкала пальцем в пару трубочек — безрезультатно, разве что руки стали еще грязнее, чем раньше.
