под парусом.
— Я бы не сказал, что у нас самая большая скорость из всех судов, что мы здесь можем наблюдать. Хотелось бы и побыстрей, — мрачно добавил он, немного помолчав.
— Обычное дело, — флегматично откликнулся стоявший рядом с ним Корней, также любовавшийся закатом и рассматривавший реку со снующими туда-сюда лодками. — Это гонцовые лодки, — кивнул он вслед прошмыгнувшей мимо них лодчонки. — Причём, я бы добавил, что везут они кому-то срочную депешу.
— И с чего это видно? — задумчиво посмотрел на него Димон.
— Гребцов двое, — пояснил Корней. — Обычно, для срочных сообщений снаряжают двух гребцов, гребущих попеременно. Здесь же вообще, они гребут оба и одновременно. Значит, сообщение не просто срочное, но ещё и архисрочное.
— А не боишься ли ты, что это как-то связано с нами? — задумчиво глядя на Корнея, спросил Димон.
— Эти, что ли? — усмехнулся Корней, кивнув головой в след уже скрывшейся за поворотом реки гонцовой лодки. — А может быть ещё и эти? — кивнул он на догоняющую их ещё одну лодку, опять же с гребущими одновременно двумя гребцами. — Или, может, и эти тоже? — снова кивнул он на только, только появившуюся из-за излучины реки ещё одну лодку, правда, уже только с одним гребцом.
— Такое впечатление, — задумчиво протянул Димон, — что вся река прямо кишит гонцами.
— Река, это единственная, более, менее безопасная дорога в этих краях, — безразлично пожал плечами Корней. — По правому берегу, есть постоянная опасность наткнуться на амазонок, или ящеров. Потому, дороги там нет. А по левому берегу, население настолько редкое, что никаких дорог между деревеньками, просто не существует. Передвигаются только по реке. Даже, если между соседними поселениями всего пара, тройка километров, всё равно ездят друг к другу на лодках.
— Понятно, — лениво протянул Димон, сладостно зевая. — Пусть и дальше плывут, а мы сами по себе поплывём и, пробормотав себе ещё что-то под нос, отправился в свою каюту, досыпать, ночью недобранное.
Следующие несколько дней прошли без изменений. И если бы не постоянное нервное напряжение, связанное с капитаном, то, можно даже сказать, с удовольствием. Ничто не нарушало установленного порядка и единственным развлечением грозило стать пересечение речной границы долгожданного Подгорного княжества.
— Подготовили вещи к досмотру, а кошельки к потрошению, — тяжело вздохнул капитан, обращаясь к стоявшему рядом с рулевым веслом Сидору.
— Что, — заинтересованно посмотрел на него Сидор, — много берут?
— Изрядно, — скривился капитан. — В этом Подгорном княжестве только официально денег за въезд не берут, а попробуй ка проскочить их, — кивнул он на пару боевых лодей, полностью блокировавших ход по реке.
— И много? — встревожено поинтересовался Димон, тихо подойдя сзади.
— Надеюсь, у вас ещё деньги остались, — скептически посмотрел на него оглянувшийся капитан. — А нет, так и лошадьми не побрезгуют. А на арбалетики свои особо не рассчитывайте, — скептически хмыкнул он, заметив руку Димона со взведённым арбалетом под плащом. — Плюнут маслом из тюфяка, — кивнул он на жерло странной конструкции, развёрнутое в их сторону на ближней лодье, — даже пепла не останется.
— И чем плюнут? — продолжал расспрашивать капитана Сидор, наблюдая, как от таможенной лодьи отваливает небольшая шлюпка с десятком гребцов, и устремляется к ним.
— Чем плюнут, тем плюнут, — неохотно отозвался капитан, наблюдая за той же лодкой. — Когда плюнут, тебе будет уже всё равно.
Пока они неспешно обсуждали, чем это таким может плюнуть тюфяк, что после него всем будет всё равно, к их лодье подвалила давешняя шлюпка, и весь экипаж её мигом взлетел на борт, даже не воспользовавшись скинутыми для встречи канатными лестницами, и рассыпался по судну.
Однако один из них, по виду явный начальник, предводитель всего этого обезьяньего войска, что шуровала сейчас в трюмах и каютах, подымался на борт явно неторопливо, видимо решив, предоставить остальным членам своего экипажа сбор информации об экипаже судна и ввозимых товарах.
Степенно поднявшись на борт, он неторопливо направился к капитану, так и не сдвинувшемуся со своего места.
— Что везём, капитан, — весело обратился он к капитану, не обратив никакого внимания на стоявших рядом Сидора с Димоном.
— Да вот, — кивнул тот на стоявших рядом, — купцы лошадей везут на продажу.
— Это хорошо, — довольно покачал головой неведомый начальник. — Может, представишь? — спросил он капитана, даже не посмотрев в сторону Сидора с Димоном.
— Это Сидор, — ткнул капитан в сторону Сидора. — Это Димон, — указал он на Димона. Они владельцы груза. Кроме них на судне ещё две барышни и один телохранитель. Это, не считая моей команды.
— Это, — так же безразлично ткнул он пальцем в начальника, — начальник таможни князя Подгорного боярин Пётр Зворыкин.
— Так, — расплылся в улыбке боярин, наконец-то соизволив обратить на них свой взор. — Вот и представились. А вы значит, купцы? — улыбаясь, поинтересовался он. — Это хорошо. Наш князь поддерживает торговлю. Он даже распорядился не брать с приезжих купцов мыта. Чтоб больше приезжало, значит, — продолжал он пояснять суть да дело. — Да только вот…., Чего тебе, — недовольно обернулся он на резко дёрнувшего его сзади за камзол матроса, до того терпеливо чего-то ожидавшего у него за спиной.
Выслушав невзрачного матросика, начальник таможни вдруг как-то разом побледнел и спал с лица. Замявшись и глядя на Сидора вдруг ставшими испуганными глазами, он начал нервно ёжиться и мяться, старательно подбирая слова. Видно было, что он хочет что-то купцам сказать, да не знает, как подступиться.
— Пожалуй, должен сказать, — наконец-то замямлил он, — что мы рады видеть купцов в наших землях. Посему не смею задерживать, господа, можете двигаться дальше. Счастливо оставаться, — подобострастно поклонился он Сидору с Димоном, с некоторым удивлением и любопытством смотревшим на весь этот спектакль.
Следующие несколько минут напоминали фильм об экстренной эвакуации из дома душевнобольных во время пожара. Из дурки, проще говоря. Прибывшие матросы, только что не бросались с борта их лодьи в воду, так стремительно они покинули лодью.
— Ну вот, — несколько удивлённо заметил Сидор, посмотрев на капитана, так стоявшего рядом с ними с отвисшей челюстью и что-то беззвучно шевеливший губами, — а ты говорил, много берут. Если бы попросили, так, небось, сами бы дали.
— Не может быть, — выдохнул из себя потрясённый капитан. — Сам боярин Пётр Зворыкин! Нас! — ткнул он себя пальцем в грудь. — Отпустил! — медленно, выговаривая по отдельности каждое слово, прошептал он. — Без мзды?! Не верю! — как-то судорожно потряс он головой.
— Ну вот, — недовольно пробурчал Димон. — Ещё один Станиславский выискался. Не верю, видите ли. А вот отпустил! Сказано же, что князь запретил мзду брать. Вот и не берёт, — ехидно заметил он.
Развернувшись и весело насвистывая, Димон отправился обратно к себе в каюту, кивком пригласив Сидора за собой.
Закрыв плотно дверь каюты, он внимательно посмотрел на Сидора и тихо спросил:
— Ты чего-нибудь понимаешь?
— Я понимаю то, что мы куда-то опять влипли, — так же тихо ответил ему Сидор. — Надо сказать Корнею.
Убрав на место арбалеты, они вышли обратно на палубу, стараясь высмотреть Корнея, который до того, куда-то пропал.
— А, — обрадовался Сидор, заметив стоящего у борта Корнея, с задумчивым видом наблюдавшим за поспешно освобождающим проход таможенными лодьями, — Тебя тоже заинтересовали эти
