метаморфозы.
— Я бы не назвал это метаморфозами, — хмыкнул тот. — Это больше похоже на бегство от известной опасности.
— Ты посмотри, как они чётко освободили проход, — Кивнул он на поспешно отошедшую в сторону лодью. Они явно кого-то боятся. И этот кто-то, на нашей лодье.
— Нас, что ли? — насторожился Димон.
— Ты о себе слишком высокого мнения, — насмешливо глянул на него Корней.
— Меня, им тоже нечего бояться. Кто тут знает какого-то бывшего раба. Сидор с Маней — навроде Димона. Никто их знать, не знает, и бояться не собирается. Капитана с командой, — задумчиво посмотрел он на мрачного капитана, так и продолжавшего стоять у рулевого весла и что-то продолжавшего бормотать себе под нос, — судя по первоначальному поведению таможенника, тоже нет. Да и давно он тут плавает. Личность известная.
— Может, заразу, какую, везём на судне? — задумчиво окинул он взглядом лодью. — Нет, — отрицательно качнул он головой. — Иначе бы давно сдохли. Или же нас всех просто сожгли бы сейчас.
— Остаётся княжна, — внимательно посмотрел он на Сидора с Димоном, настороженно переглянувшихся.
— Что же в ней такого страшного? — вопросительно взглянул на него Сидор, чуть прищурив глаза.
— А вот это нам, как раз, неизвестно, — заметил Корней. — Будем ждать, время ещё есть. Наверняка проявится.
Следующие дни пролетели всё в тех же упражнениях и так же, как-то незаметно. Ничего не нарушало установившийся на судне порядок и уже через несколько дней такого спокойного путешествия, они были вблизи конечного пункта путешествия. Им оставался только один последний вечер на реке и одна ночь, а потом они уже снова должны были искать новое судно для дальнейшего пути, теперь уже по морю. Это был последний вечер. И он был, тих и прекрасен.
Солнце садилось в воды реки, окрашивая их в багровый, изумительно сочный цвет, когда Сидор подошёл к капитану, молчаливо стоявшему на корме и с задумчивым видом любовавшемуся закатом. Постояв немного и так и не дождавшись от капитана какой-нибудь реакции на своё присутствие, Сидор, наконец-то не выдержав, решил поинтересоваться.
— Судя по вашим прошлым словам, капитан, завтра поутру мы уже будем в Когнаке? — разом разрушив вечернюю тишину и всё очарование, спросил он.
— Будем, — безразлично кивнул головой капитан. — Только не поутру, а ближе к полудню. Тут, если смотреть по суше, вроде бы и недалеко, но по реке, с её петлями тащиться и тащиться. Да и вы, я так понимаю, особо не рвётесь куда-либо, — с усмешкой на лице, повернулся он к Сидору. — Куда вам спешить? Детей нет, дома нет, хозяйства своего — тоже нет. Днём раньше, днём позже — какая разница, — безразлично передёрнул он плечами. Пейте, да гуляйте, пока ещё есть время.
— Хм, — мрачно бросил Сидор. — С Корнеем тут попьёшь, мигом весь хмель из башки выветрится. Хорошо, что он нас ещё по реям то не заставляет, как обезьян прыгать, да и то я как-то пару раз замечал его задумчивый взгляд, когда он наблюдал за твоими матросами. Не дай Бог, ещё на реи погонит. Хотя, — Сидор задумчиво почесал себе затылок, — всё одно времени уже нет. Завтра прибываем.
— Ну так и чего ты тут стоишь тогда? — вопросительно посмотрел на него капитан. — Шёл бы к своим друзьям, да отмечал окончание путешествия. Я уж, так и быть, распоряжусь, чтобы вам праздничный ужин приготовили. Разносолов у нас нет, но уж рыбки копчёной или жареной он приготовит. Матросы, как раз поймали парочку здоровущих рыбин. Что это за твари, не знаю, но им они ни к чему, а вам будет в самый раз.
— Ну так что? — вопросительно посмотрел он на Сидора. — Распорядиться, чтоб приготовили?
— Если хотите, — немного подумав и глядя на, немного растерянного от такого предложения Сидора, — могу предложить вам пивка. Своего, личного, — усмехнулся он, заметив, как скривился Сидор. — Это не та бурда, чем поят во всех здешних портовых, да придорожных кабаках. Это настоящее пиво. Хошь светлое, хошь тёмное, на ваш на выбор. В честь, так сказать, расставания. Что бы там ни было, но как-то за это время я к вам привык. Даже расставаться не хочется.
— Пошли, — хлопнул он по плечу заколебавшегося Сидора, и, не обращая больше на него, направился к своей каюте.
Сидор, немного помявшись, направился следом, решив всё же посмотреть на то пиво, чем так восхищался капитан и, решив, что если уж не пить, то, во всяком деле, посмотреть то его не убудет.
Когда он вошёл в каюту капитана, тот как раз доставал из-под кровати парочку здоровущих стеклянных бутылей, литров по пять, как минимум.
— Нашёл, — довольно проговорил капитан, стирая рукавом камзола пыль, скопившуюся на бутылках. — Дорогущее! Даже тара и та стеклянная, а не то, что у этой бурды из бочонков.
— Вот, — поставил он обе бутылки на стол, придавив какие-то карты. — Это светлое, — ткнул он пальцем в более пузатую, чем соседка, бутылку. — А это — тёмное, — ткнул он пальцем в более вытянутую бутылку. — Выбирай.
— Если выбирать, то, конечно, светлое, — хмыкнул Сидор, наблюдая за кульбитами капитана, выбиравшегося из-под узкой кровати в его тесной каюте. — Только давай сначала проверим его на вкус. А то принесу, что сам не пробовал, так меня Димон с Маней на смех подымут.
— Давай, — довольно заулыбался капитан. — Я, вообще-то и сам бы хотел попробовать такую ценность, а не только гостей угощать. Это мне с прошлого раза от пассажиров досталось. Ты не поверишь, но за полгода, так и не нашел предлога, чтобы вскрыть какую-либо из них. А тут такой повод. Наконец-то расстаёмся.
— Надоели вы мне, ребятки, — проговорил, усмехнувшись, капитан, аккуратно прижимая бутыль к груди и осторожно вскрывая пробку, — хуже горькой редьки. Никогда ещё у меня не было таких беспокойных пассажиров. Сколько лет уже плаваю, а таких не попадалось.
— Вот, — довольно проговорил он, сковырнув пробку и сливая поднявшуюся пену в отдельную кружку. — Это мне, — налил он себе в стоявшую на столе кружку. — А это тебе, — достал он из шкафчика на стене ещё одну такую же кружку и наливая туда бурно пенящегося пива. — Сейчас отстоится, добавим, — кивнул он, молча наблюдавшему за его манипуляциями Сидору, и, чуть подождав, пока осядет пена, долил пива до края кружки.
— бессловесная-м, — с восторгом протянул он, одним махом высосав всю кружку. — Прелесть. Надо было самому пить, — с сожалением посмотрел он на открытую бутыль. — Ну да ничего, — усмехнулся капитан, — у меня ещё тёмное осталось. Если окажется мало, приходите, — добавил он, закупоривая бутыль и протягивая её Сидору. — Откупорим тёмное. Чего его хранить, — подмигнул он Сидору, довольно скалясь.
— А ты что, — остановился в дверях капитанской каюты Сидор, — с нами не будешь? — вопросительно потряс он бутылкой.
— Э-э, — резко одёрнул его сразу встревожившийся капитан, — аккуратней. Ещё рванёт, без пробки то, ничего и не останется. А с вами со всеми я пить не буду. С тобой, Сидор, я бы ещё выпил, но не с Корнеем, и не с княжной. Они мне не пара. Ни тот, ни другая.
— Это как это? — насторожился Сидор, внимательно посмотрев на капитана.
— Один слишком низко был, а другая слишком высоко будет, — скривился капитан, отворачиваясь к корабельному окошку. — Мне с таким пить невместно, — сказал, как отрезал капитан.
— Ну что ж, — безразлично пожал плечами Сидор, — была бы честь предложена, а там мы и сами обойдёмся.
И не обращая больше никакого внимания на замолчавшего капитана, Сидор вышел за дверь, постаравшись как можно аккуратнее её прикрыть, чтобы ненароком не разнести от злости.
Осторожно прижимая к груди здоровущую бутыль, он спустился под палубу в коридор к их каютам и направился, было к себе, но, услышав голоса из каюты девушек, завернул по дороге к ним.
Сидор, осторожно прижимая к груди заветную бутылку и аккуратно, плечом открывая дверь, ввалился, не постучав, в каюту девушек и, увидав всех в сборе, заорал.
