— Да кто тебя похищал... — пробормотал сквозь зубы Леонид Сергеевич.
— А вам особенно стоит задуматься! Бабушке за старость скостят, а вам...
— За меня не тревожься. Лучше подумай о том, чтобы вернуть ребенка. — Леонид Сергеевич уже начал понимать ситуацию.
— Значит, почтенные кунаки, вы всерьез за меня взялись, — вновь поменял тональность «кавказский пленник». — И кто же это придумал — Валечка?
Леониду Сергеевичу не нравился его тон. Он хотел сказать, чтоб тот не ерничал, однако ситуация действительно смущала: все-таки они удерживают этого человека против его воли. Но в старушке Леонид Сергеевич по-прежнему не сомневался. Наоборот, в нем с каждой секундой росло чувство, похожее на восторг. Это надо же, какая умница старуха! Ведь ей, наверное, под девяносто лет! Ай да бабушка, вступилась за внучку! И, наверное, вправду сделает то, чего не сможет ни милиция, ни общественные организации, никто!
— Пиши телеграмму. — На руки задержанному легла белая почтовая бумажка — телеграфный бланк. А поверх нее — дешевая ученическая ручка.
— Ну и ну! Значит, если не напишу, голодом уморите?
— Я не злодейка, — с достоинством отвечала бабка. — Вот тут вода в кувшине, хлеб на столе под полотенцем. Не отдашь Богу душу.
— Значит, не выпустите? Похитили и будете тут держать, как заложника?
— Пиши, — повторила бабка. — Ты сам похититель — дитенка увез.
Леонид Сергеевич понял, что именно теперь надо быть очень осторожным. До сих пор мужик еще до конца не понял, не осознал, что происходит. А теперь наступает перелом, и надо глядеть в оба. За бабку он был спокоен — с ней можно идти на такое дело. Но ведь, кроме нее, в квартире живет взбалмошная, судя по всему, Валька, а может, и еще кто-нибудь...
Словно угадав эти мысли, старуха потянула его за рукав — выйти вместе с ней из комнаты. При этом она взяла с собой ключ и замкнула дверь снаружи. Потом они оба пошли на кухню, где синхронно испустили вздох кратковременного облегчения.
— Спасибо, Леня, выручил, — сказала старуха. — Такой ты дельный мужик оказался! Но и дальше мне без тебя не управиться...
— Служу Советскому Союзу! — пошутил Леонид Сергеевич. Похвала старухи была ему и вправду приятна. А что, если она была на войне, он может всерьез отвечать ей подобным образом. Оба они — осколки советской армии, а чин у бабки на звездочку повыше...
— Помоги, Леня. Я сейчас пойду к Мальвинке на седьмой этаж, там у ней Валька. Может, уговорю, чтоб до завтра осталась. А ты пока тут...
— Будет сделано. Не улетит голубок из клетки. Точней, попугайчик...
— Все шутишь, Леня. Рано еще шутить. Вот дочка моя придет с работы, Валькина мать...
Старческие глаза отразили беспокойство, и Леонид Сергеевич понял: появления дочери баба Тося боится больше возможного появления милиции или дружков Рауля. Видно, дочь у нее из другого теста и между ними нет понимания.
— Так вот, Леня. Ты тогда скажи ей, что из деревни приехал. Хотя — тьфу! — она всю родню нашу знает, кто еще жив. Ну скажи, что ты слесарь, трубу чинить пришел. И ключа ей, главное, не давай! Лучше вовсе пускай не знает, чего там в комнате!
— А если наш попугайчик начнет чирикать?
На бабкино лицо легла тень — наверное, то, о чем он сказал, было уязвимым местом ее плана. Естественно, человек в девяносто лет не в силах всего предусмотреть. Это естественно. Леонид Сергеевич стал спешно придумывать, что тут можно сделать.
— А хотите, я ему кляп вставлю?
— Что ты, Господь с тобой! Еще задохнется! Мы ж не убить его, в самом деле, собрались...
— Ну, тогда я скажу вашей дочке, что вы ей сами все объясните. Пусть ждет вашего прихода. — «Если только при виде незнакомого мужика ей не придет мысль сразу же позвонить в милицию», — подумалось вслед за тем Леониду Сергеевичу.
— Ну ладно, Леня. Я, в
