вполне устраивал. И в любом случае он теперь, после четырех попыток утвердить свою кандидатуру, не мог сказать, нет, не Ремезов, а вот еще другой человек.
Ремезов приступил к своим обязанностям в “Мосэнерго”, Чубайс продолжил исполнять свои в РАО. Поначалу новый гендиректор принялся активно выбивать долги у московских неплательщиков, чем вызвал некоторое недовольство мэра. Но уже через несколько месяцев Чубайс почувствовал, что его московский генерал куда-то отгребает в сторону. И не куда-то, а понятно куда — в сторону Лужкова. В ситуации острейшего конфликта с московским мэром это означало работу против реформы, которую проводил Чубайс.
Постепенно новый гендиректор начинает демонстрировать все большую независимость от РАО, и как-то очень быстро дело переходит в открытое противостояние. Ситуация для Чубайса абсолютно неприемлемая, независимо от его личного отношения к Ремезову. Демонстративное неподчинение одного из АО-энерго, да еще такого, означало через шаг потерю управляемости всего холдинга. Ситуация осложняется еще и тем, что это противостояние автоматически превращается в драку “Чубайс-Лужков”. Один говорит: “Ремезов должен быть уволен!”, адругой: “Я категорически против!” Полный клинч. А для Чубайса этот вопрос еще важнее, еще острее, чем борьба со взбунтовавшимся и попытавшимся выйти из состава РАО гендиректором “Тюменьэнерго” Валентином Боганом. Потому что “Мосэнерго” в системе играет такую же роль, как сама Москва в России. Ну и конечно же потому, что этот спор — часть многолетнего выяснения отношений с московским мэром. И на данном этапе — часть решающая.
С точки зрения технической увольнение гендиректора АО-энерго не представляет никакой проблемы. Собрание акционеров “Мосэнерго”, где у РАО большинство голосов, а у правительства Москвы, наоборот, относительно небольшой пакет, принимает решение об увольнении Ремезова. Это происходит в конце августа 2001 года. Этому предшествовала двухмесячная настоящая судебная война между “мамой” и “дочкой”, которые затаскали друг друга по региональным и московским судам.
С одной стороны, Замоскворецкий суд Москвы признал незаконным само решение о проведении собрания акционеров, на котором, понятное дело, готовилось увольнение Ремезова. Собрание акционеров запретил и Абаканский суд (где Москва и где — Абакан?). А с другой стороны, Орловский районный суд запретил кому-либо проводить действия, препятствующие проведению собрания, а Ленинский районный суд Кемерова вообще запретил Ремезову исполнять свои обязанности. РАО, как это ни покажется странным, было поддержано Московским арбитражным судом.
Аргументом с другой стороны было решение московского правительства, отказавшегося реструктурировать долг РАО в два миллиарда рублей перед бюджетом города. В день собрания в офисе “Мосэнерго” побывали судебные приставы, запретившие проведение собрания.
Настоящая полноценная корпоративная война. Ремезов уже не первую неделю находится в режиме ежедневных пресс-конференций. И естественно, РАО все те же три недели вынуждено делать то же самое. Понятно, что не только журналисты, но и все энергетические генералы с пристальным интересом наблюдают за развитием событий.
Вот Ремезов заявил на пресс-конференции, что, по его информации, накануне собрания здание “Мосэнерго” будет захвачено силой с помощью службы судебных приставов. Правда, не пояснил, на каком основании они будут действовать. В РАО “ЕЭС” заявление Ремезова назвали бредом. “Бронетанковые и ракетные войска выстроены вдоль Кремлевской стены и ждут сигнала к штурму “Мосэнерго”, — прокомментировали в энергохолдинге. “У меня на руках уже три решения и четыре определения различных судов по искам миноритарных акционеров “Мосэнерго”, запрещающих проводить собрание”, — объяснял Ремезов журналистам .
Чубайс поднял вопрос на высокий политический уровень и поставил его там предельно прямо: “Кто назначает и увольняет генеральных директоров дочерних энергокомпаний, в частности “Мосэнерго”, — РАО или глава субъекта Федерации, в частности Лужков?”
У Москвы в “Мосэнерго” на тот момент 7 процентов, у РАО — почти 51. С этой точки зрения вопрос, кто главнее, трактуется однозначно. Заручившись еще и политической поддержкой, Чубайс предпринимает последнюю попытку решить вопрос переговорным путем. Они встретились втроем: Волошин, Ремезов, Чубайс, Волошин прямо сказал, что есть корпоративное решение об увольнении и, нравится оно или нет, его надо исполнять. Ремезов ответил, что в принципе согласен, но, с его точки зрения, были нарушены некоторые процедуры, поэтому, как только будет принято повторное решение, я сразу же... Эту речь Чубайс уже слышал несколькими месяцами раньше, когда сообщил Ремезову о своем решении его заменить. Тогда гендиректор тоже говорил о полном праве акционеров его уволить, и он обязательно исполнит правильно оформленное решение. Воспроизведение известных аргументов в данной ситуации означало: попробуйте меня уволить, если сможете.
Собрание прошло, и решение по Ремезову состоялось. Сам он ушел то ли в отпуск, то ли на больничный, оставив вместо себя первого зама. РАО назначило своего исполняющего обязанности гендиректора. Двоевластие. В такой ситуации решающее значение могут иметь “технические” детали. Кто контролирует здание. Кто занимает кабинет гендиректора.
Вечером 1 сентября 2001 года и.о. от Ремезова стоял с группой людей у входа в “Мосэнерго”, охраняя, видимо, его от непрошеных гостей.
Он не пустил в здание даже председателя совета директоров “Мосэнерго”. Когда журналисты его спросили об этом, он, как ни в чем не бывало, сказал:
— А какое он вообще имеет к нам отношение?
— Председатель совета директоров вашего как-никак...
— А рабочий день закончился, — не моргнув глазом объяснил он. — У нас рабочий день с полдевятого до пяти. А после пяти ему нечего у нас делать.
И видимо, чтобы самому удостовериться в своих словах, зачем-то добавил:
— Видите, и я стою здесь, а не в здании*.
Тележурналисты, столпившиеся здесь же, бросались к каждой большой черной машине, ожидая поймать кого-то из правительства или из депутатов. Никто не приезжал.
Становилось понятно, что без “выноса тела” из здания “Мосэнерго” не обойтись. Надо было физически освободить кабинет гендиректора. Задача осложнялась тем, что при всей легитимности решения о смене руководства “техническая” операция по выдворению одного и водворению другого должна в обязательном порядке согласовываться с органами милиции, на чьей территории такая операция осуществляется. На профессиональном языке это называется “правило земли”. Но это правило могло поломать всю операцию, потому что ясно, кто следующим за московским милицейским генералом узнает о ней и немедленно включит все ресурсы, чтобы этого не допустить.
То есть, с одной стороны, надо, чтобы милицейский генерал присутствовал или хотя бы знал об операции, а с другой — не сообщил об этом Лужкову. Задача казалась неразрешимой. Да и саму операцию надо было проводить на Раушской набережной, в трехстах метрах от Кремля. А в здании “Мосэнерго” на разных этажах и около кабинета Ремезова комфортно расположились крепкие, реально вооруженные ребята, прошедшие горячие точки, из трех частных охранных предприятий. Понятно, что никакие решения судов для них не указ. И если дойдет до силового захвата, даже с участием службы физической защиты судебных приставов, вероятность того, что обойдется без стрельбы, была далеко не стопроцентной. А получить стрельбу в этой ситуации, в этом месте, а если, не дай бог, еще и ранят кого-то...
Есть, правда, еще запасной вход, но там две двери, обе железные. Вторую охраняет опять же очень серьезный ЧОП, может быть оказано настоящее сопротивление. Но на всякий случай составили список подручных инструментов: кувалда, болгарка, фомка. Чубайс лично просмотрел и утвердил этот список инструментов штурма, чтобы ничего лишнего там не оказалось.
Оставалась нерешенной проблема начальника милиции. Расчетное время операции минут сорок, не меньше. Решение могло быть только одно: известить милицию как положено, при этом исключив ее контакт — а также контакт Ремезова с Лужковым — в эти сорок минут. В расписании мэра удалось обнаружить большое представительное совещание человек на пятьсот, с которого его для Ремезова точно вызывать не будут.
Как рассказывают люди, знающие о деталях операции, Чубайс в этот день выехал на своей машине в сторону мэрии и за двадцать минут до начала операции, не выходя из машины, звонил Лужкову. Вот, мол, последний шанс договориться. Встречаемся сейчас и договариваемся. Если нет, то нет. Машина стояла на
