правило не срабатывает. То есть победа “Газпрома” не наступает автоматически. Более того, она здесь и вовсе не обязательна. Это тема монополизма. Одно дело — спор хозяйствующих субъектов: РАО и “Газпром”. Ясно же заранее, что “Газпром” прав. А другое дело, когда привилегированное положение газовой монополии дает резкий всплеск цен на электроэнергию в стране. Это зачем? Это никому не нужно, и здесь, в этом, может быть, единственном случае, позиции “Газпрома” не столь прочны и безупречны. Можно его позицию поколебать и если не реформировать “Газпром”, об этом сейчас не может быть и речи, то ограничить его разрушительное влияние на конкуренцию. То есть оказалось, что в некоторых случаях (точнее — в одном) есть шанс доказать, что не все, что хорошо “Газпрому”, хорошо России.
Механизм возгонки цен на электроэнергию “Газпромом” схематично выглядит следующим образом. В некой зоне на некой территории есть рядом две станции, работающие на газе. Только одна из них газпромовская, другая — нет. Мы уже касались выше того, кому достанется газовое топливо в случае его дефицита. Причина дефицита не важна: ремонт газопровода, недостаток пропускной мощности трубы или физический дефицит газа. Его, дефицит, не будут справедливо распределять. Кто же такие вещи справедливо распределяет? Его весь отдадут “своей” станции.
У “чужой” станции есть только один сценарий поведения: она вместо газа грузится мазутом. Она подает заявку на рынок не только потому, что хочет продолжать работать дальше, а еще и потому, что в этой точке нужна генерация, нужна энергия. Газа нет, а электричество требуется.
Автоматическим результатом перехода с газа на мазут становится повышение цены на электроэнергию в три раза. А дальше уже ничего не надо делать. Все произойдет само собой, в автоматическом режиме. В полном соответствии с законами рынка в этой зоне образуется цена, сформированная на основании мазутной заявки “чужой”, негазпромовской станции. И эта цена будет общей для всех производителей энергии в этой зоне. Трехкратная цена.
По мнению энергетиков, существует не так много вариантов обеспечить честную конкуренцию в электроэнергетике. Этот вариант называется “честный доступ к трубе”. Не конкуренция независимых добывающих газ компаний, а честный доступ потребителей к газовым трубам. И именно этим занимаются в последние месяцы существования менеджеры РАО. Они пытаются превратить свой “Проект правил недискриминационного доступа к газопроводам в России” в документ, обязательный к исполнению.
Если обострять проблему с “Газпромом”, получится, что вызов состоит в следующем: либо переформированный газовый сектор развалит реформу в энергетике, либо реформа энергетики — нет, не реформирует “Газпром”, но сделает его лобовое доминирование невозможным.
Третий вероятный реставратор монополии в энергетике после государства и “Газпрома” — сам частный бизнес.
Генератор среднего класса
Григорий Березкин, председатель совета директоров группы компаний “ЕСН”, обращает наше внимание на то, что новая, реформированная энергетика дает возможность появиться большому количеству самого разнообразного бизнеса.
— Когда возникает новый рынок, — говорит Березкин, — да еще такой огромный и всепроникающий, как энергетический, он неизбежно стимулирует появление новых игроков, новых предпринимателей, новых бизнесов. Огромное количество принципиально новых рабочих мест возникает. Кто-то получил работу в компании, производящей счетчики для энергетики. Раньше такого производства не было в принципе. Кто- то стал работать в новой частной энергосбытовой компании, которой раньше тоже не было. Эти новые компании дают работу, платят налоги. У них есть владельцы, которые, при правильном ведении дела, становятся богаче, развивают этот бизнес или открывают новый. Они нанимают новых людей, платят им хорошие зарплаты, те покупают новые машины и квартиры. То есть методично и явно растет средний класс. И этот очевидный социальный аспект реформы в энергетике еще по-настоящему никак не оценен. Он имеет гораздо более широкое значение, чем реформа естественной монополии.
С Григорием Березкиным трудно не согласиться. Новые рынки, которые создает новая энергетика, требуют новых игроков, и они приходят.
И этот процесс увеличивает число экономически активных и обеспеченных людей. Как мы узнаем, что реформа энергетики, помимо всего прочего, еще и генерирует средний класс? Статистика? Но там нет отдельной строки — количество людей, перешедших в разряд среднего класса. Отраслевые отчеты? Но там тоже нет графы: “Переведено в средний класс столько-то тысяч человек”.
О росте среднего класса говорят социологические опросы, потому что это в первую очередь не столько количество денег, сколько самоощущение, самооценка. На которую самым решительным образом влияет, конечно, уровень доходов, который либо дает свободу потребительского выбора, либо нет. По каким косвенным признакам мы можем судить о росте среднего класса в России? По суши, например, “суши- индикатор” — это ненаучная теория одного из авторов книги. Сегодня практически в каждом российском городе знают, что такое суши и что подают в японских ресторанах, и это само по себе показательно. Но не в каждом городе есть суши-ресторан. Вот их количество и есть показатель наличия или отсутствия крепкого среднего класса в том или ином городе.
Если вас волнует проблема среднего класса, поинтересуйтесь, сколько в вашем городе японских ресторанов или суши-баров. Если их нет, значит, обеспеченных людей, среднего среднего и среднего верхнего класса в городе пока очень мало. Можете не обращаться к статистике доходов населения. Если в полумиллионном областном центре три или пять японских ресторанов да еще есть пара суши-баров в ресторанах обычных, значит, в городе есть десятки тысяч людей, которые хорошо зарабатывают. Не сомневайтесь, потому что суши — очень специальное удовольствие. Во-первых, это очень стандартное блюдо, во-вторых, его цена примерно одинакова для большинства стандартных японских ресторанов и кафе во всем мире. В-третьих, суши надо сразу продать, потому что сырая рыба, в отличие от сырого мяса, живет часами, а не днями. Иными словами, должен быть устойчивый поток посетителей, которые не только по большим праздникам, но в регулярном режиме, хотя бы раз-два в неделю, могут потратить на свой обед или ужин в японском ресторане минимум восемьсот-тысячу рублей на человека. И не нанести при этом ущерб своему бюджету. Таких людей в зоне действия японского ресторана должно быть много, иначе ресторан просто перестает существовать. А их становится все больше. Конечно, никто не даст справку о том, что среди клиентов суши-баров такой-то процент людей, работающих в энергетике или связанных с ней бизнесах. Но, учитывая масштабы отрасли, только внутри которой работают сотни тысяч человек, мы ясно понимаем, что без генерации с сетями, хоть и отделенными друг от друга, здесь точно не обошлось.
Так вот, этот “генератор” среднего класса, который увеличивает число клиентов в японских ресторанах, вполне может выступить в роли реставратора государственного регулирования в электроэнергетике или возродив монополию в секторе чисто рыночными средствами. Возможности рыночной реставрации мы отчасти уже коснулись. Как еще бизнес может обнулить затеянное Чубайсом? Он может выйти из игры. Если при определенном развитии событий частный бизнес потеряет интерес к энергетике, он из нее уйдет.
В каких случаях это может произойти? Во-первых, неравные условия для участников рынка. Компании, что расположены поближе к государству, будут находиться в лучших условиях, чем частный бизнес. Даже не по закону — он может быть хорошим и общим для всех, — а по практике правоприменения. Это произойдет, если арбитражные и иные суды, антимонопольные службы и иные регуляторы будут ориентироваться не столько на существо дела, сколько на “государственные интересы”. Речь не только о “Газпроме”.
— Через три-четыре года ожидаются серьезные вводы атомных блоков и гидроэлектростанций, — говорит президент “КЭС” Михаил Слободин.
— Вас это беспокоит, опасаетесь конкурентов с дешевой электроэнергией?
— Нас беспокоит не конкурент с дешевой энергией, а равенство условий для всех. Атомщики не должны иметь права строить свои объекты на государственные деньги, при этом не закладывая инвестиционную составляющую в свои тарифы. То есть как бы само строительство им ничего не стоило. С
