в древние времена Крещения Руси, собрал я народ на берегу Речицы, той самой, возле которой сподобился божественного откровения старец Филофей, рассказал людям о таинстве крещения и о высоком призвании православного христианина и, призвав войти в воду, крестил всех разом. Сколько же радости было! Невольно вспомнились слова летописца о том, как киевляне, «акы издавна научены, такы течаху радующеся к крыцению», имея «теплую веру к Господу нашему Иисусу Христу».
После совершения таинства крещения жители села установили столы напротив сельсовета, около руин православного храма, принесли кому что Бог послал и уж конечно бутыли самогона — какое празднество на Руси без этого? — и пригласили меня разделить с ними трапезу. Благословил я ее, призвал новокрещенных христиан и всех жителей села соблюдать умеренность в питии, но принять участие в трапезе не сподобился. Подошел ко мне председатель колхоза, с ноги на ногу переминается. «Вот какое дело, — говорит, — Нюрка, телеграфистка, мне только что сказала — звонили из Речицы, спрашивали: «Не у вас ли поп?» А она, дура, ответила: «У нас, народ крестит». Значит, с минуты на минуту здесь будут нехристи. В Погореловку надо ехать. Туда на автомобиле отсюда не добраться, даже на «уазике». Через лес на мотоцикле вас отвезут. Уж не серчайте на нас, батюшка. Нюрка, дура, подвела».
Сели мы на мотоцикл, Анатолий Захарович — на заднее сиденье, я — в коляску, и деревенский парень по имени Спиридон благополучно доставил нас в Погореловку. Там до позднего вечера я крестил, исповедовал, соборовал, служил панихиды. Из Погореловки нас повезли в Карповку, из Карповки — в Семенове, из Семенова — в Горино, и только на третий день, преследуемые по пятам «нехристями», прибыли мы в Сарск.
— Ну и работенка у вас! — только и сказал мне после всего этого Анатолий Захарович.
Разговор с епископом был трудным и не очень приятным для обеих сторон. Владыка вновь и вновь возвращался к одному и тому же вопросу:
— Зачем вы приехали в мою епархию?
— Я приехал сюда по благословению Святейшего патриарха Тихона.
— Он сам вас сюда прислал? С какой целью?
— Для прохождения иерейского служения в одном из подведомственных вам храмов.
— Но почему именно в моей епархии?
— Так благословил Святейший.
— Вы раньше бывали у нас?
— Да, очень давно, когда учился в Московской Духовной академии. Меня заинтересовала история Сарского Преображенского монастыря. Я собирался писать о нем книгу. С целью изучения истории монастыря и сбора материалов о нем я и приезжал в Сарск.
— Ах, вот как! Нашли что-нибудь любопытное?
— К сожалению, мои изыскания не увенчались успехом и я был вынужден оставить их.
— Теперь вы решили к ним вернуться?
— Нет, это не входило в мои планы.
— А что в них входило?
— Служение в храме.
— Но почему именно в моей епархии?
— Я уже доложил вам, владыка. Такова воля святейшего.
— Вы рассказывали ему о ваших исторических изысканиях?
— Он давно знает о них.
— Так, так... Он давно в курсе ваших исторических изысканий... Вы входите в число его близких друзей?
— Я бы не дерзнул заявить подобное. Но с патриархом мы знакомы давно, это верно.
— Но не с каждым же он беседует об истории несуществующего захолустного монастыря?
— Значение этого захолустного монастыря в нашей духовной жизни достаточно велико, владыка. Правда, нынешние драматические события отвлекли наше внимание к другим проблемам...
Епископ устремил на меня пронзительный взгляд, но тут же опустил глаза.
— Вы не думайте, — сказал он, — что мы в нашей провинциальной берлоге не знаем о том, что происходит в столице. Я располагаю кое-какой информацией и о вас. Мне известно, к примеру, что вы входите в ближайшее окружение патриарха. Вы не отреклись от него и не в пример некоторым, в том числе и мне,
