Эти мелочи настоящий режиссер оставляет ассистенту. Арик вглядывается вниз, в юго-восточном направлении. Там находится завтрашняя авансцена, гигантская городская площадь. Вон она, видна в просвете между домами, яркая, голая, как бесстыдно выставленный напоказ пуп ленивого города, праздного и празднующего, как всегда.
Сейчас там заканчивают последние приготовления. Вообще-то, все уже готово; если что и осталось, так это — позаботиться о том, чтобы случайный подросток со скуки не порвал бумажные ленты лозунгов, чтобы грязные бомжи не растащили кумачовую ткань флагов, чтобы никакой хулиганствующий вандал не затеял наложить кучу посереди огромной сцены, где уже размечены места для почетных гостей и для артистов, где толстые жгуты кабелей змеятся к стационарным микрофонам и мощным кубам динамиков.
Накануне Битл лично проверил все мелочи. Похоже, что Ромку его неожиданная дотошность даже слегка обидела. Выпучил недоуменные глаза, развел руками:
— Да ты, никак, волнуешься, Арик? Когда я тебя подводил? Не первый раз митинг устраиваем…
— Это верно… — хлопнул его по плечу Битл. — Никогда не подводил. И не первый митинг это у нас. Но завтрашний день — особенный. Не забыл?
Конечно, не забыл. Покивал помощничек, поухмылялся, подмигнул заговорщицки: помню, мол, а как же… поди, мол, забудь такое. А того не знает, дурень, что главные-то ниточки незаметны даже его круглым преданным глазенапам, проложены совсем-совсем в другом месте, тонкие и незримые, известные только Битлу, да еще паре-тройке верных исполнителей. Хорош Рома, да не слишком надежен — уж больно много высоты набрал, вот-вот в самостоятельный полет запросится. Надо бы как следует прощупать соратничка… вот покончим с главным спектаклем, тогда и сделаем. А пока… пока погасил Бухштаб взгляд, потрепал Ромку по собачьему загривку, укрыл дальние планы под сердечной улыбкой.
Да видать, не совсем укрыл: уж больно чутко Ромкино сердце к хозяйскому настроению. Наверняка, уловил что-то, подлец. Потому что, когда собрался Битл уезжать, наклонился Ромка поближе к начальственному уху, зашептал, не шевеля губами, одним дыханием, чтобы никто не прочел, не дай Бог:
— Арик, меня Босс вызывал на прошлой неделе. Что, мол, с митингом, подготовка и все такое…
Битл на секунду напрягся. Неужели этот круглолицый клоун что-то разболтал? Но что? Что он знает, жалкая марионетка?
— Нет-нет, — заторопился Ромка. — Я об этом даже не начинал, ты не думай. Все, как ты велел. Я же помню: ты это с ним лично закрыл, в деталях. Зачем лишний раз волновать старика? Он сам разговор на тему навел. Вас, говорит, Роман, конечно, посвятили в детали Арикова плана?
Битл хмыкнул и взял Ромку за локоть.
— Ну?
— Ну и все… Да, говорю, конечно. А он так губами пожевал, ну, ты знаешь эту его манеру… и — снова про автобусы.
— И все?
— И все. Только знаешь, Битл… по-моему, он что-то себе думает… не то скрывает, не то подозревает… ты бы с ним поосторожнее, а? Старый человек, все-таки… много ли надо такому? Попереживал чуть-чуть и… страшно сказать…
Бухштаб тщательно изучил круглую Ромкину образину и остался доволен результатами. И впрямь ведь беспокоится помощничек. Забздел, мелкотравчатый. Все-таки, что ни говори, а понимает он, Битл, в людях. Не зря его «жуком» прозвали. Вот и Ромку раскусил заблаговременно. Обычная логика диктовала посвятить такого незаменимого человека, как Кнабель, в самое святая святых, на всю глубину плана. Но Битл еще несколько месяцев назад, обдумывая детали и состав участников, правильно рассудил, что лучше главный сюжет стороной пустить, в обход Ромочки. И ведь не ошибся! Мелкая рыбешка глубоко не заплывает. Пожалуй, такого и прощупывать пока не требуется, не дорос.
Он снова потрепал Ромку, на этот раз по щеке. Ах ты, брылястый трусишка…
— Не бойся, Рома. Все под контролем. Ничего со стариком не случится. Он еще нас обоих переживет, попомни мое слово…
Кнабель доверчиво улыбнулся, довольный хозяйской лаской и немедленно подхватил нужную интонацию.
— Ох уж эти старики! Титаны старой закалки!.. Так я побежал, Арик? Нужно еще генератор проверить на западном краю…
Битл отпустил его добродушным кивком, и Ромка отвалил мелкой трусцой, включая на ходу, как спуская с цепи, всю свору своих мобильных телефонов, и те, как и положено своре, немедленно залились на разные голоса.
Даже сейчас, стоя на террасе пентхауза, министр улыбается, вспоминая шуструю побежку своего самого эффективного работника. Такие кадры на дороге не валяются. Рома еще пригодится и не раз. Пригодится в будущем. А будущее начинается завтра, большое будущее. Битл поеживается от неожиданной прохлады, узкой ящеркой пробежавшей вдоль позвоночника. Нет, ему нисколько не страшно. Он уверен в себе. А что до озноба — так это обычный предстартовый мандраж, не более того.
Ну чем предстоящий спектакль отличается от сотен предыдущих — с тех пор, как он начал постигать захватывающее искусство кукловодства? Да ничем!
Ну, разве что ставкой… да и ставкой-то не очень. Платить приходилось всегда — и за удачи, и за поражения. За первое — одиночеством, за второе — собственным горбом. В этом-то все и дело, если разобраться. Большинство людей боятся выигрывать именно потому, что не переносят одиночества. Легко завидовать гордому орлу, одиноко парящему над потным рабочим стадом… но когда представляется возможность взлететь, редко кто хватается за нее обеими руками. Или чем там — копытами?
Битл презрительно кривится. Именно что — копытами. Крылья и когти быдлу ни к чему. Когти отрастают только у того, кто не страшится одиночества. А те, кто предпочитают холодным ветрам теплый навоз стада, обходятся натертым горбом и жвачкой. Кто что любит. Эту истину Битл усвоил очень давно, с первых школьных лет. Когда классу приходилось вскапывать учебный огород, Арик Бухштаб неизменно занимался логистикой: носил ребятам воду, расставлял стулья, организовывал место отдыха, следил, чтобы никто не филонил. В то время у него еще был друг — сосед по двору, с которым они сидели за одной партой. Как же его звали?.. Нет, не вспомнить… не важно. Важно же то, что как-то, в порыве дружеского великодушия маленький Бухштаб решил вытащить своего приятеля из общего ряда землекопов на свое синекурное место. Нет, не в качестве замены, а вторым организатором, типа заместителя. Это для тех, кто с лопатой, работы может не хватать, а руководители, сколько бы их ни было, всегда загружены по самое горло.
К его несказанному удивлению, приятель замялся и стал отказываться.
— Ты что обалдел? — втолковывал Арик своему неразумному другу. — Тебе что лучше: землю копать, чем бутылки с водой разносить? И чисто, и руки не собьешь, и все завидуют… вон, глянь, как смотрят.
Но тот все мотал головой и косился в сторону, а когда Арик, потеряв наконец терпение, обозвал его дураком, поднял ненавидящий взгляд и прошипел одно лишь слово: «Жук!» Вроде и негромко прошипел, змеюка, а все услышали. С тех пор Арика Бухштаба так только и называли; даже учителя иногда срывались. Скольких трудов стоило потом переделаться на относительно благозвучного «Битла»… Зато урок этот Битл запомнил на всю жизнь. Друзья бывают только у тех, кто в стаде. А летать поверху удобнее в одиночку.
Битл возвращается в гостиную за сигарой, достает ее из фанерного ящичка, возится с гильотинкой. Руки его слегка подрагивают. Он поднимает глаза, смотрит на свое бледное отражение в зеркале бара и усмехается неожиданному воспоминанию. Было такое старое кино про боксера, который так же смотрелся в зеркало накануне решающего боя… смотрелся и кричал сам себе: «Ты — босс! Ты — босс!»
— Ты — Босс! — тихо и убежденно произносит министр и вдруг резко хлопает себя ладонями по щекам, как тот боксер в фильме. — Ты Босс! Босс! Ты лучше, чем Босс!
Потом он еще долго стоит на террасе, задумчиво пожевывая давно погасший окурок и наблюдает за тем, как слева от площади светлеет дальний край мира, дальний край сцены, сигнализируя о приходе нового дня. Дня, который сделает его Боссом.
