Барель выхватил меч. Ярость захлестнула его с головой, а она, как известно, не лучший советчик. С удивительной для пьяного ловкостью рыжий увернулся от удара. Флин же, словно того и ждал, запустил увесистую глиняную кружку в голову Леона.
Барель на миг растерялся, но навыки бойца и прирожденная ловкость спасли ему жизнь, помогли уклониться от удара ножом. Быстро сориентировавшись, он с силой ударил Флина мечем. Если вначале Леон хотел проучить хамов и собирался Гасить плашмя, то теперь нанес разящий удар. Лезвие глубоко пошло в шею и разрубило ключицу.
Фонтаном брызнула кровь, и противник, не издав ни звука, рухнул под скамью. Провозившись с Флином, Барель упустил из виду другого врага. Воспользовавшись моментом, рыжий все же зацепил его левое плечо кинжалом. Отбив следующий выпад, Леон попытался снести косматую голову с плеч. Но не тут-то было! Казавшийся таким неповоротливым пьяница не только избежал встречи с клинком Вареля, но и, перехватив руку, смог толкнуть его. Споткнувшись о лежащее тело, они кубарем покатились по полу.
Рыжий оказался на редкость силен. Вскоре он уже взгромоздился сверху и, сжимая горло мертвой хваткой, выискивал подходящий момент для решающего удара. Леон сопротивлялся изо всех сил, но исход схватки был предрешен. Барель уже мысленно прощался с жизнью, когда содрогнувшись, рыжий ослабил натиск. Глаза его закатились, а с губ сорвался предсмертный хрип. Теперь Леон вновь мог вздохнуть. Воздух со свистом врывался в легкие, возвращая жизнь в молодое тело. Придя в себя, он понял, что произошло. В горле врага торчал арбалетный болт. Выкарабкавшись из-под трупа, Леон с усилием встал на ноги. Его обступили солдаты. Один из них держал в руках разряженный арбалет.
Барель хотел поблагодарить спасителя, но лишь бессильно махнул рукой. Мир в его глазах, предательски дрогнув, поплыл в сторону.
Переборов минуту слабости он, криво улыбнувшись, крикнул:
- Хозяин! Вина мне, живо!
Сам же, пошатываясь, побрел к столу и рухнул на деревянную скамью. Судорожно вцепившись в нее побелевшими пальцами, изо всех сил старался не упасть. И лишь немного отдышавшись, указывая на трупы, сказал:
- Вышвырните эту падаль вон. И еще, немедля найдите лекаря или какую-нибудь знахарку. Пусть займутся женщиной и ребенком… Они там, наверху… В комнате за лестницей… Обе присмерти… Да и мою рану тоже не мешало бы промыть и пере вязать… Похоже глубоко… зацепил… гад…
Рука Леона понемногу начинала неметь, а перед глазами все поплыло.
Отлежавшись и почувствовав себя немного лучше, Леон вышел из комнаты. Но свои силы он явно переоценил. Каждый шаг давался с огромным трудом, отзывался дикой болью в туго забинтованом плече.
Рана, казавшаяся вначале неопасной, была все-таки серьезной и, к тому же, очень болела. Рыжий оставил отметину на всю жизнь.
Нетвердой походкой, отдыхая через каждые пару шагов, Барель медленно брел туда, где недавно нашел полуживых пленниц Гюстава. Он прекрасно понимал, что в данный момент ничем не может им помочь. И все же что-то неумолимо влекло его туда. Хотя особой загадки здесь не было - женщина, произвела на него очень сильное впечатление.
Стоило Леону прикрыть глаза, как внутреннему взору являлся ее дивный, исполненный печальной красоты образ.
'Кто бы мог подумать, что со мной такое случится? Ну кто? - тяжело вздыхал Барель. - После стольких- то лет холодного сердца!
Чудеса да и только'.
Приведенную знахарку он сразу отправил наверх, велев сначала осмотреть женщину и ребенка, лишь затем показал свою рану. Залпом выпив приготовленное старухой снадобье, на время забылся тяжелым сном. Проснувшись через час, стал беспокойно ворочаться в жесткой постели, безуспешно пытаясь выбрать положение поудобней. Боль утихать не желала, а мысли о незнакомке не давали покоя. Отчаявшись уснуть, решил узнать, как продвигается ее лечение.
Приоткрыв дверь, Барель окунулся в облако горячего душистого пара. В ноздри сразу ударил резкий терпкий запах. В нем чувствовались как знакомые ароматы, так и совершенно чужие. Они мгновенно проникали сквозь одежду, пропитывали теплом каждую частичку тела. Чтобы в зимнюю пору так прогреть комнату нужно было много дров. До сих пор возле стен стояли жаровни с раскаленными углями. Приблизившись к кровати, Леон с изумлением увидел рядом с ней огромное деревянное корыто, доверху наполненное водой. В нем полулежала обнаженная женщина. Распущенные волосы мокрыми прядями падали ей на плечи. Барель рассмотрел высокую грудь, розовые, словно бутоны роз, соски, то и дело выныривавшие из воды. Они вздрагивали в такт движениям знахарки, растиравшей больную. Рядом с ней лежал и ребенок, которого купала давешняя служанка. Сейчас на ее щеках играл румянец, а в глазах зародилось подобие мысли.
Но Бареля интересовала, конечно же, не она. Свое внимание он сосредоточил на пленнице. Почувствовав присутствие постороннего, женщина приподняла пушистые ресницы. Леон ощутил на себе благодарный взгляд. Бесспорно, его узнали. Смутившись, она сделала инстинктивное движение, пытаясь прикрыть наготу от чужих глаз. Но почти сразу, отбросив лишнюю скромность, вновь расслабилась, целиком отдаваясь в руки врачевательницы. Леон застыл на месте, любуясь чудным видением. Чем дольше он смотрел на великолепное тело, тем больше разыгрывалось его воображение. Он даже невольно представил себе, как овладевает этой женщиной. От сладострастия заныло и сжалось сердце, мужская плоть восстала, а во рту сразу пересохло.
Но тут о себе напомнило раненое плечо. Возбуждение, как помановению волшебной палочки, испарилось. Зато противно задрожали колени, слабость накатывала волна за волной. Пол начал уходить из-под ног, 'пошатнулась' комната. Изо всех сил стараясь не потерять сознание, Леон неуверенным шагом вышел из комнаты.
На следующее утро, Лорис долго не могла понять, где она и что с ней произошло. Теплая постель напомнила о доме. Но стоило оглянуться вокруг, как в памяти всплыли кошмарные события последних дней. Убийственная дорога в холодной карете и леденящий кровь холод.
Грубость и жестокость охранников, запрещавших покидать коморку в забытой богами и людьми харчевне. Голод… холод… болезнь… Они с дочерью стояли на пороге мира теней…
При мысли о Янине женщина облегченно вздохнула. Малышка, ровно дыша, спала рядом. Ласково проведя по шелковистым волосикам, Лорис вновь предалась воспоминаниям. Теперь перед ее глазами стоял красивый офицер, так вовремя пришедший на помощь. Боги услыхали ее молитвы и сотворили чудо. Нет, не зря она пролила столько горьких слез, взывая к их милости. Что еще ей уготовила судьба? Ведь так много произошло за последнюю неделю.
'Где мой родной дом? Мать? Отец? Муж?..'
При одной мысли об Асисе стало не по себе.
'А ему-то что?! - с горечью и злостью думала Лорис. - Муженек мой, наверняка, сидит в своем большом и теплом доме. Ну, а я… Я совершенно беззащитна с маленькой дочерью на руках. Ах, Асис…
Асис… Да разве можно тебя простить? Нет! И еще много раз - нет!
Провидение само распорядилось моей судьбой, и перечить его воле я не стану. О, если бы только спаситель пожелал моей любви! О таком мужчине я тайно мечтала всю жизнь. Неужто заветное желанье может сбыться?'
От сладостного предчувствия голова 'пошла кругом'. Она на миг представила себя в его по-рыцарски крепких объятиях. Горячие, жадные губы скользили по ее шее, груди… Внизу живота сразу потеплело, а на щеках расцвел жгучий румянец. Лорис, устыдившись своих мыслей, закрыла глаза ладонями. Но потом сразу решительно их убрала, упрямо встряхнув головой. 'Нет, на этот раз она не отступит! Не отдаст свое женское счастье. А там, будь что будет! Мать не зря ей говорила, что в жизни случаются всякие чудеса.
