- …с кучкой воинов разбили имперскую армию и пленили самого графа Рене Сейшельского. А рубились то как… если бы сам не видел
- во век бы не поверил…
- Так уж и армию… Выполняй, что велено. Думаю, сегодняшний бой не последний.
Жалкое зрелище представлял собой некогда величественный коронный зал. Поломанная мебель, изорванный бархат на стенах, испорченые древние гобелены, осколки драгоценных ваз и скульптур. Стойкий запах гари и смерти.
В тусклом свете сохранившихся светильников, молча, склонив головы, стояли фракийские дворяне во главе с графом Николя де Гиньоном.
Убитых уже убрали, но под ногами по-прежнему темнели пятна крови.
Отмывать их было некогда, да и некому. Уцелевшие, пошатываясь от слабости и ран, недобро, из-подо лба поглядывали на сидящего в герцогском кресле, с Оливией на коленях, Леона. У стен, готовые по малейшему знаку Бареля перерезать им глотки, скалили зубы криво ухмыляясь головорезы сотни Одноглазого Ворка. Он сам с Люсьеном,
Бармином и Истрином стояли за спиной командира.
- Я знаю, - хмуро начал Леон, - кое-кому из вас уже пришла мыслишка, под шумок перебить дактонцев…
Подняв руку, он остановил протестующий жест де Гиньона.
- Ведь нас в самом деле, осталось немного,.. а герцог, которому вы клялись в верности, мертв. Я же, не столь кровожаден… И верен данному слову. Мы уходим в Дактонию. Но прежде,.. прежде вы дадите клятву верности наследнице престола Оливии Фракийской. Первым - граф
Николя де Гиньон, который назначается воеводой, и будет править до ее возвращения.
По толпе фракийцев прошел шумок. Граф де Гиньон сделал шаг вперед и зло посмотрел в глаза Страннику.
- Вы не можете забрать наследницу герцогства. Не имеете права!..
- Могу, Николя, - неожиданно мягко возразил Барель, - могу и заберу. В городе мертвых я ее не оставлю…
- Я поеду с Леоном, - неожиданно громко заявила Оливия, и еще сильнее прижалась к его груди. - Слышишь, не отдавай меня! Ты же обещал!
- …или Вы хотите, граф, чтобы она пожила в Вашем Гиньоне с малышкой Салмой?
Николя отшатнулся, как от пощечины и сразу как-то обмяк.
- Только не это,.. - прошептал он дрожащими губами, наверное, вспомнив, что-то невыносимо страшное.
- Оливия вернется во Фракию, и будет править! Поэтому я и требую от Вас принести присягу. Или она не законная наследница? Тогда - откажитесь, но пеняйте на себя.
Первым присягнул Николя, а за ним - другие. Подходили и, опустившись на одно колено, целовали руку, дрожащей, как осенний листок на холодном ветру, девочке.
- Граф де Гиньон, сейчас у Вас достаточно сил чтобы навести во
Фракии порядок. Считайте это первым приказом юной герцогини.
Алтарь тысячелетиями дремавшего Rubicona ожил. Шесть символов могущества расы повернулись ликом к центру Чаши. Крылатая нагая эльфийка, воин, пронзающий копьем мантикору, гигантский орлан, вонзивший когти в шар, черный дракон с горящими рубинами глазами, пожилой эльф на золотом троне, мальчик и девочка, держащие в руках лиру и лук - наполнились золотистым сиянием, черпая его у приносящих себя в жертву жрецов.
В белых одеждах и черных обсидиановых коронах они, положив ладони на пьедестал, закрыли золотистые глаза. Над головами тысячелетия спавших фигур возник мерцающий нимб. Он становился все заметней, набирал силу и мощь. И вот, уже огненный, слепяще-яркий засиял, заставляя отвести излишне смелый взгляд.
Грянул гром, блеснуло шесть молний, встретившихся над центром
Чаши, они зажгли магическое пламя. Завладев алтарем, оно взметнулось вверх, достигнув высокого каменного свода. Вначале желто-красное - постепенно превратилось в светло-голубое. В нем заплясали гибкие фигуры Владычиц Пламени - Cаламандр. Delfine - затаив дыхание, крепче сжала руку.
- Ваша светлость, - кто-то тормошил Леона. - Ваша светлость!
Гонец от барона Френсиса де Мо. Говорит, что дело весьма срочное и не терпит отлагательства. Требует только Вас.
Исчезла каменная чаша, с танцующими в голубом пламени фигурами саламандр. Вместо них Леон увидел злые, заспанные физиономии
Угрюмого и Люсьена.
- С Оливией все в порядке? - первым делом спросил он.
- Да, Ваша милость, - ответил Люсьен, - спит в карете вместе с нянькой.
- А Рене?
- Под присмотром трех человек. Да куда он денется с пробитым плечом и скованными ногами?
- Смотри, Люсьен, не упусти! Для нас граф Сейшельский дороже золота. Ну, где там ваш гонец?
- Дожидается у входа в шатер.
Леон с явным сожалением покинул мягкие, ласкающие объятия тапирового мешка и раздвинул полы.
Светало. Пока Оризис лишь на горизонте пролил розовую краску. Сам же, похоже, не торопился показаться на небосклоне. Но звонкоголосые певуньи уже встречали радостными трелями грядущий день. Чуть ущербная Тая наполовину скрылась за Полукружными горами.
Черный от дорожной пыли, с ввалившимися глазами и пересохшими губами, гонец протянул залитое сургучом и закрытое печатью Ягура, письмо. Леон взломал сургуч. И не обращая внимания на изумленные лица окружающих, прочел его ночным зрением.
'Леон! Почему молчишь? Если жив, где бы ты ни был, немедля возвращайся. Забери под свою команду пограничную тысячу. Указ прилагаю. Я просчитался. Ригвин ударил сразу с двух сторон. Основные силы во главе с графом Ля Даниелем Камю идут на Дактонию. С ним
'Барсы Ригвинии' и 'Степные волки' под началом головореза Генсли.
Может, не выдержит и присоединится сам император. Боюсь, что среди наших врагов уже и кузен Викрин, но Даниель мне не верит. Дальмиру под охраной отослал в свое имение. Герцогиня Валия совсем плоха - дважды горлом шля кровь, думали, потеряем. Ториния требует твоей немедленной выдачи и присоединилась к походу Камю. Но императору, в первую очередь, нужна голова Даниеля. На переговоры идти не желает.
Так что прошу, Леон, поторопись! Но к горбуну обязательно загляни.
Сам знаешь зачем. Надеюсь, что еще свидимся. Барон Френсис де Мо'.
- Как долго ты в пути? - спросил Барель гонца.
- Четыре дня, Ваша милость! Вот уж не думал, что увижу Вас живым.
- В Дактонии знают о фракийских событиях?
- Уже в дороге я услышал о битве под Гиньоном, но возвращаться не стал. Потому, как должен был найти Вашу милость.
- Хорошо, отдыхай.
