— Мне плохо, — сказал он. — Что случилось?
— Какой-то кошмар, — тихо сказал Анри. — Мне спокойнее оттого, что ты здесь. Но я ничего не знаю, не понимаю. Как тяжело! У меня болит здесь.
Он показал на грудь.
— Не волнуйся. Теперь все хорошо.
— Что случилось?
— Ты хотел себя убить.
— Но почему? Раз ты здесь? Я не понимаю. Ты сама не выдерживаешь. У тебя такой вид…
— Это ничего. Я выпила. Мне не следовало пить. Извини…
Она нагнулась и стала его рукой гладить себе голову.
— Нет, Юлия. Тебе не надо было пить. Он тихо плакал.
— Где ты была? Кончено. Теперь я вспоминаю. Но не понимаю. А Сюзанна? Где она? Я ненавижу ее.
— Не волнуйся.
Юлия казалась ему какой-то отсутствующей.
— Почему ты пьяная? У меня кружится голова.
Он заплакал снова.
— Я прошу у тебя прощения, — сказал он. — Но это слишком. Как ты здесь оказалась? Сколько времени прошло?
— Я не была в Швейцарии, — сказала Юлия.
— Как? Сюзанна телеграфировала…
— Не волнуйся. Произошла ошибка… Лицо Анри ожесточилось.
— Я больше не могу пошевелиться, — сказал он. У него вырвался крик.
— Мне очень больно.
— Ради Бога, Анри, успокойся.
— Позови Сюзанну. Сейчас. Но ты же пьяна!
Он дал волю отчаянию.
— Оставь Сюзанну.
— Она подлая. А ты пьяная, а я…
— Это всё из-за меня. Сюзанна ничего не могла сделать. Успокойся. Ты меня пугаешь. Ты скоро выздоровеешь, так сказал врач, но только не двигайся.
— Дай мне руку. Как ты пьяна…
— Да, — сказала она, — у меня кружится голова.
— Еще утро? — спросил он.
— Сейчас вечер. Пять часов. Но ты спи…
— Если бы ты знала, как мне тяжело спать. Я что, промахнулся?..
— Да.
— Ты не ездила в Швейцарию?
— Нет. Я собиралась туда. Чтобы порвать. Я напишу. Этого будет достаточно. Я собиралась приехать сюда.
— Странно быть счастливым… в том состоянии, в каком я сейчас… в каком ты…
— Да, не стоит слишком доверяться этому состоянию. Теперь хватит разговаривать.
— В общем-то я рад… что ты выпила…
Сильное опьянение все больше и больше овладевало Юлией. Она отяжелела в своем кресле. На ее губах блуждала улыбка. Анри спросил у нее:
— Ты смеялась?
— Разве?
— О чем ты думала?
— О войне…
— Но это не комично.
— Это глупо!
— О, теперь все кончено, — сказал Анри.
— Почему ты так говоришь?
— Всему, что мы с тобой знали, всему, что мы любим, конец…
— Может быть. Мы никому не нужны.
— Знаешь, кто мы с тобой?
— Пьяная девка…
— А я?
Она нехорошо рассмеялась:
— Здорово же ты должен был напиться, чтобы выстрелить в себя!.. Отомстил? Признавайся теперь, признавайся!
— Зачем ты так говоришь?
— Мне хочется еще выпить.
— Ты сущий ад!
— Ад больше не нужен! Ты сам сплошной ад.
— Я не сплошной ад. Я дошел до крайности. Но я хочу пить.
— Тебе нельзя.
— Дай мне чуть-чуть.
— Бутылки пусты.
— Обе?
— Да. Обе. Подожди. Прислуга сходит за шампанским.
— Куда?
— Не знаю. Наверное, в гостиницу.
Прислуга вернулась, неся корзинку с бутылками и ведро для мытья полов, в котором лежал лед. Анри, казалось, заснул. Юлия положила две бутылки на лед. Прислуга наблюдала за ней. Она стояла на месте с нерешительным видом. Потом решилась:
— Понять не могу мадемуазель Сюзанну.
Ее крестьянский голос был слишком громок.
Юлия закончила раскладывать бутылки. Она тяжело подняла голову.
— А что она?
— Я была в коридоре. Я услышала, как она кричит. Совершенно одна в своей спальне. Она говорила вот так: «Преступница!»
Говоря «Преступница!», старуха со страшным рычанием произносила «р».
Юлии хотелось расхохотаться. Она спросила:
— Громко?
— Не знаю. Несколько раз. Что с ней?
— Я тоже не знаю, — сказала Юлия. — Возвращайтесь в коридор. Послушайте еще.
Служанка вышла.
Анри открыл глаза и сказал:
— Я хочу пить. Сюзанна сходит с ума. В клиническом смысле этого слова. Как ты думаешь?
