вдовушка хохочет до небес и разрывает в клочья птиц. Когда я умираю лошадиные зубы звезд ржут от хохота я мертвец смерть сбривает влажная могила однорукое солнце мертвозубый могильщик стирает меня с лица земли ангел летящий вороново каркает слава тебе я пустота гробов я свое отсутствие во всей вселенной трубы радости гудят бессмысленно и взрывается белизна небес грохот смерти заполняет мир чрезмерность радости выворачивает ногти. Я воображаю в бесконечной глуби пустые просторы в отличие от неба что я вижу пред собой где уже не мерцают точки света то небо исходится потоками пламени то больше чем небо оно слепит как рассвет бесформенная абстракция зебристость разломов завал опустошений забвений с одной стороны субъект Я а с другой объект вселенная корпия нащипанная из издохших понятий куда Я рыдая бросаю обломки немощь слова застревают на языке вразнобой петушиные крики идей о небытие изготовленное на фабрике бесконечной тщеты словно короб фальшивых зубов МОЕ Я склоненное над коробкой МОЕ Я имеет и ненавидит свое желание стошнить желанием о поражение усыпляющий экстаз когда я кричу ты что есть и будешь когда больше не будет меня глухой Икс гигантская кувалда раскалывает мне голову. Мерцанье небесная высь земля и я. Из моего сердца тебе выплевывается звездно47 несравненная тоска я смеюсь сам с собой но мне холодно. Та звездная ночь — игральный стол — я падаю в нее, брошен словно кость на поле эфемерных
