Истоки: социокультурная среда экономической деятельности и экономического познания

единицу чего-то хорошего и 1 единицу чего-то плохого равными 2 единицам чего-то нейтрального, но при этом считать 2 единицы плохого настолько ужасным, что не захочет рисковать. (Но с этим можно справиться! Был бы только шанс, что это не произойдет.) Думаю, это показывает, что мой метод измерения является более оправданным; он один подходит для работы с целокупностями (или неделимыми сущностями) (wholes).

Это всего лишь идея; но есть ли в ней действительно какой-либо смысл? Думаю, мы можем сказать следующее.

Теория – это множество суждений, содержащее p и q всякий раз, когда оно содержит p и q, и если оно содержит какое-либо р, оно содержит и все его логические следствия. Интерес к подобным множествам проистекает из того, что можно принять одно из них в качестве включающего все то, во что мы верим.

Теория вероятности – это множество чисел, связываемых с парами суждений, подчиняющимися исчислению вероятностей. Интерес к подобному множеству проистекает из того, что, опираясь на него, можно действовать последовательно.

Математика, конечно, интересует только форма вероятности; надо признать, что он имеет дело лишь с достоверным.

Перевод с англ. Л.Б. Макеевой

© Перевод на русский язык. Издательский дом ВШЭ, 2011

Обозначения и символы, встречающиеся в рукописи Рамсея

Памятники экономической мысли К 125-летию со дня рождения И.И. РУБИНА

Людмила Л. Васина. И.И. Рубин и его рукопись «Очерки по теории денег Маркса»

Выражение «рукописи не горят» в полной мере относится к публикуемой ниже работе одного из наиболее крупных и оригинальных экономистов 1920-х годов Исаака Ильича Рубина. Чудом уцелевшая рукопись, озаглавленная автором «Очерки по теории денег Маркса», публикуется впервые спустя более 80 лет после своего создания. Хотелось бы надеяться, что данная публикация будет своего рода данью памяти безвременно трагически погибшему ученому и поспособствует восстановлению его имени в отечественной экономической науке.

И.И. Рубин в 1927 г., г. Москва (РГАСПИ. Ф. 374. Оп. 2. Д. 3. Л. 3.)

Имя Исаака Ильича Рубина (1886–1937) сегодня хорошо известно в научном мире. Когда после более 40 лет забвения главные работы Рубина «Очерки по теории стоимости Маркса» и «История экономической мысли» вышли в переводах в США, Великобритании и ФРГ,[715] идеи Рубина вновь, как когда-то в СССР, стали предметом содержательных научных дискуссий. В спорах вокруг работ и идей Рубина отмечалось, что перед читателем оказалось не устаревшее, почти 50-летней давности сочинение, а вполне современное, оригинальное, глубоко аргументированное произведение, фактически содержавшее полное изложение модной в 1960 – 1970-х годах концепции отчуждения. В центре дискуссий, как и когда-то в 1920-е годы, были интерпретации Рубиным предмета политической экономии, теории стоимости Маркса, в частности, трактовка категории абстрактного труда, товарного фетишизма и др. Имели место, правда, и оценки другого рода, в которых главный труд Рубина «Очерки по теории стоимости Маркса» характеризовался как сугубо «академический», «утомительный для восприятия», «написанный без учета политического контекста» и относящийся, с позиций сегодняшних дискуссий вокруг Маркса, скорее к «музею древностей». Эти оценки были бы, несомненно, более взвешенными и справедливыми, если бы их авторам были известны обстоятельства жизни И.И. Рубина и условия, в которых писались «академические» труды ученого. Адекватная оценка научного наследия Рубина невозможна без учета трагической судьбы ученого, к сожалению, не уникальной для того сложного периода советской истории.[716]

* * *

Рубин родился 12 июня 1886 г. в г. Двинске (ныне Даугавпилс, Латвия) в состоятельной еврейской семье. Он получил традиционное для своей среды образование – с пяти лет учился в хедере, затем у домашних учителей и в гимназии. Сдав экстерном курс классической гимназии в г. Витебске, Рубин поступил в 1906 г. на юридический факультет Петербургского университета, который окончил в 1910 г. Помимо юриспруденции его уже тогда интересовали экономические дисциплины, которые на юридическом факультете (экономического факультета в те годы в университете не было) преподавали автор фундаментальных работ по вопросам денежного обращения, финансам и кредиту в России И.И. Кауфман и первый российский экономист с мировым именем М.И. Туган-Барановский, основные работы которого – «Промышленные кризисы» и «Русская фабрика в прошлом и настоящем» – получили широкую известность не только в России, но и благодаря их переводам (прежде всего на немецкий язык) в других странах.

По окончании университета Рубин некоторое время работал в Петербурге в нотариальной конторе. В 1912 г. он переехал в Москву, где продолжал заниматься юридической практикой, сочетая ее с литературной и научной работой. В 1913–1914 гг. Рубин опубликовал первые статьи по гражданскому праву. С 1915 г. до августа 1917 г. он работал секретарем-делопроизводителем Земского союза и Московского городского союза; в 1917–1918 гг. был секретарем и помощником в юридической части Московской экономической кассы страхования, работал также в редакциях разных журналов. После Февральской революции 1917 г. Рубин активно сотрудничал с газетой «Известия», опубликовал более десятка статей по текущим экономическим и социальным проблемам, печатался также в журналах «Рабочий мир» и «Продовольственное дело».

По своим политическим взглядам И.И. Рубин был в те годы социал-демократом. Его политическая деятельность началась в 1904 г., когда он вступил в организацию еврейских рабочих «Бунд» и вел активную пропагандистскую работу среди рабочих в черте оседлости. В 1905 г. впервые был арестован, но спустя два месяца, по амнистии после царского Манифеста 17 октября, выпущен на свободу. Во время Первой мировой войны Рубин примыкал к левому крылу меньшевиков – меньшевикам-интернационалистам. К Октябрьской революции отнесся сдержанно, но с самого начала считал необходимым работать в органах советской власти. Вместе с тем Рубин продолжал свою деятельность в московской организации Бунда, а когда в апреле 1920 г. в ней произошел раскол, остался с той частью членов организации, которая отказалась идти на слияние с РКП(б) и объявила себя правопреемницей Бунда. Рубин был избран в Центральный комитет Бунда, затем стал секретарем ЦК. Он и в дальнейшем продолжал считать себя последовательным социал-демократом, не скрывая своего несогласия со многими методами руководства ВКП(б). 20 февраля 1921 г. во время пленарного заседания ЦК Бунда Рубин был задержан и помещен в Бутырскую тюрьму. Однако следствию не удалось получить никаких конкретных данных для его обвинения в контрреволюционной деятельности, и вскоре Рубин был освобожден.

Спустя девять месяцев, в ночь с 5 на 6 ноября 1921 г., Рубин был вновь арестован. На этот раз его арест получил общественный резонанс. С протестом в Московском совете выступила фракция меньшевиков, в ВЧК были направлены ходатайства от президента Московского государственного университета историка В.П. Волгина, декана факультета общественных наук МГУ академика Н.М. Лукина, а также наркома просвещения А.В. Луначарского. К этому времени имя Рубина было хорошо известно в научной и преподавательской среде.

Революция открыла для Рубина возможность заниматься преподавательской деятельностью, что для него как еврея по происхождению было исключено в царской России. В 1919–1921 гг., находясь на службе в Красной Армии, Рубин преподавал общественные науки на Московских Военно-технических курсах, летом 1920 г. прочел курс политической экономии на учительских курсах при Наркомпросе, в 1920–1922 гг. работал в комиссии Наркомпроса по составлению учебных программ и планов для школ и университетов, некоторое время был заведующим отделом обществоведения Гуманитарно-педагогического института. С февраля